10 января 1910 года, 110 лет назад, родился архимандрит Павел (ГРУЗДЕВ)
Архимандрит Павел (Груздев) (1910–1996) – великий старец Русской Православной Церкви. С детских лет он жил в монастыре, служил Богу и Церкви, много лет провёл в ссылках и лагерях как исповедник православной веры. Стяжал множество даров Святого Духа: прозорливость, духовное рассуждение, пламенную веру, горячую молитву и любовь Христову.
«Спорт!»
Отец Павел часто ходил босиком не только в деревне, но и в городе. Летом и зимой. Однажды в Питере его даже милиционер остановил – почему сапоги через плечо, и не украл ли он часом кружку с изображением царской семьи. Однако узнав, что босоногий человек – священник, поймал машину и помог добраться до вокзала, куда, собственно, и спешил Павел (Груздев). А вообще, если спрашивал его кто из посторонних, отчего он по снегу ходит без обуви, отец Павел всегда отвечал: «Спорт!»
На самом деле в лагерях, куда он угодил в мае 1941-го года по статье 58-1, его ставили босиком на мороз. Однако он не простудился и не обморозился чудесным образом, а привык так ходить.
Лет пяти он попадает в мологский Кирилло-Афанасьевский женский монастырь, где находятся три его тётки. Там он два года учится грамоте в церковно-приходской школе, помогает на скотном дворе, поёт на клиросе. Здесь же в 1918-м году Патриарх Тихон дарит восьмилетнему мальчишке подрясник, скуфейку и чётки и тем самым определяет ему дорогу в монашество.
Не прямую, как оказалось. Поначалу он работает на судостроительной верфи в Новгороде, потом на скотном дворе селекционной станции, в бывшем Афанасьевском монастыре, возвращается в город Тутаев, где пономарит и поёт в церковном хоре в Леонтьевской церкви. И тут его, раба Божьего, по сфабрикованному делу архиепископа Варлаама арестовывают и дают шесть лет лагерей.
Отец Павел (Груздев) действительно прошёл путь страданий и жертвенности. Он верил. И с Богом у отца Павла были свои доверительные отношения. Прямая связь.
– У Гальки сын пьёт, а сам хороший, добрый. Да помоги Ты ему, Господи!
Или:
– У Маньки корова не доится – помоги ей!
И помогал. Он двумя босыми ногами стоял на земле, а духом был высоко. Считай, рядом. Такой мост между небом и людьми.
Косьба – отец Павел впереди с косой. Отёл – он лучший знаток процесса. В тяжёлые для верующих хрущёвские времена он свою церковь сохранил, в том числе и благодаря крестьянским навыкам.
– Закроете храм, а кто телят принимать будет, – говорили уполномоченным по религии районные начальники. Да и сами уполномоченные были снисходительны. Приедут на проверку, смотрят, маленький босой мужичок туалет чистит во дворе и вроде не нарочно с вёдрами нечистот к ним идёт. Ну какой это поп?
А то спросят: «Знаешь ли Ленина?» А тот бодро отвечает: «Знаю. Это который электричество дал», – и на столб показывает. Юмор у него был природный.
Юрий Рост
Пища духовная
Протоиерей Сергий Цветков, духовное чадо старца, вспоминал, как однажды он задумался о гостеприимстве отца Павла (Груздева):
– Конечно, приятно, что меня, недостойного, великий старец так привечает – как приедешь, тут же он и Марья хлопочут накрыть стол. Думаю, могли бы и подождать кормить, сначала бы духовно напитаться, общаясь со старцем.
И вот приезжаю в очередной раз. Но подъезжая (и уже проголодавшись), всё равно предвкушаю, как он меня угощать будет. Вхожу, здороваюсь, сажусь. Начинаем с ним разговаривать. Но чай пока не несут. Вот и хорошо, думаю. Не за едой приехал, а духовной пищей насладиться
Наконец Мария, верная помощница, голос с кухни подаёт: «Батюшка! Рыбу-то разогреть?» – «Да подожди, Мария!» – отвечает он. И опять течёт беседа, продолжается разговор… Опять Мария с кухни: «Может, хоть чаёк поставить, отец Павел?» – «Подожди, Мария, подожди!» И опять мы беседуем.
Вдруг он встаёт и приглашает меня в церковь. Идём в храм, прикладываемся к образам. Потом он начинает мне, как водится, особо чтимые иконы показывать, рассказывать о чудесных случаях. А я уже, между прочим, проголодался. Возвращаемся к нему в сторожку, опять садимся за стол разговаривать на духовные темы. Опять Мария голос подаёт, и опять он её обрывает. А я уже сильно кушать хочу!
Наконец батюшка, улыбаясь, достал кусочек четверговой соли, раскатал его скалкой, принёс кусок хлеба (он такой хлеб называл «папушник») и кружку кваса. Всё это он делал как-то красиво и значительно, с любовью. Всё так же улыбаясь, он макнул кусок хлеба в соль, аппетитно откусил и запил квасом. Затем быстро придвинул это мне. Я вкусил, и мне показалось, что я отродясь не ел ничего более вкусного. И понимаю, что я, как тот царь из «Отечника», который пришёл к пустыннику и вкусил его самой простой пищи.
И вдруг вспоминаю, что ведь я же сам хотел получить от нашей встречи духовного, – и вот получил по своему желанию. Но кто же батюшке-то об этом сказал? Сказало его духовное чутьё. Да, Господь открывал ему человеческие души, чтобы он исцелял их и вразумлял.
Протоиерей Сергий Цветков
В баночке балдеет
колорадский жук
– Вспоминаю одну историю. Мы к тому времени уже были знакомы с отцом Евстафием – он был тогда духовником и экономом Толгского женского монастыря – и вместе ехали к отцу Павлу. С нами были ещё две монастырские послушницы, Елена и Евгения.
Я был за рулём, а потому особенно внимательно следил за местностью, по которой мы ехали. Дело в том, что до Верхне-Никульского, как я уже говорил, хорошей дороги не было, и последние полкилометра из-за грязи проехать было особенно трудно. Правда, можно было двигаться кружным путём, по просёлку, который у местных назывался «БАМ», и дорога шла в этом случае огородами мимо сельского магазина прямо к сторожке отца Павла.
Был августовский день, светило солнце. Мы ехали мимо картофельных полей. Но что это были за поля! Вся картошка до стеблей была съедена колорадским жуком! И эти участки стояли красные, а не зелёные, какой бывает ботва обычно.
Мне даже пришла в голову забавная мысль, что если бы колорадский жук шёл, например, для производства лекарств, то, собрав жуков с таких вот колорадских плантаций, можно было бы разбогатеть! Этой своей коммерческой мыслью я поделился с отцом Евстафием. Мы посмеялись и вот в таком не очень покаянном настроении подъехали к сторожке отца Павла.
У батюшки, конечно, как обычно, уже были гости. Но и нас он тоже принял с распростёртыми объятиями, усадил за стол. Шёл общий разговор обо всём. Обсуждали и урожай. Как уродилась морковь? Как свёкла? А как капуста, лук и чеснок? Ну и, естественно, заговорили о картошке, этом втором хлебе. И все в один голос стали обсуждать это небывалое нашествие колорадского жука. И вот, когда все выговорились, батюшка вдруг в свою очередь сказал: «А у меня колорадского жука нет».
А у него, надо сказать, тоже были два участка, засаженные картофелем. Один возле сторожки перед сельским кладбищем, а другой – прямо внутри церковной ограды, между двумя сторожками.
Но я-то видел, что кругом всё буквально съедено жуком! И тут он говорит нам, что у него нет жука? Да этого же просто не может быть!
И я, как во всём сомневающийся опер, потихоньку встал из-за стола, никому не сказав ни слова, и пошёл на проверку. Сначала пошёл на тот участок, что возле кладбища. Хожу, смотрю, даже на четвереньки встал, чтобы удобнее было искать. И что же? Нет жуков! Но я-то знаю, что такого не может быть! А может, кто-то ему этих жуков прямо перед нашим приездом собирал? Тогда должны остаться следы на листьях, изъеденных личинками. Изучаю листья – ничего! Следов ног также нет. Но ведь не может же этого быть, не может!
И тут вспоминаю, что у него ещё один участок – внутри церковной ограды. Но там-то уж точно должны быть жуки! Там только невысокий деревянный забор, а по ту сторону забора – те самые колорадские жуки в огороде соседки Насти. Им через этот забор перелететь – плёвое дело! Нет, всё-таки найду я у него жуков, не будь я опер!
И вот на другом участке буквально ползаю по картофельным грядкам. Всё излазил – ничего нет! Ничего!
Возвращаюсь в сторожку. Выждал паузу в разговоре и говорю: «Батюшка! Я сейчас оба участка картошки посмотрел. Ничего нет – ни жуков колорадских, ни личинок. И даже следов от них на листьях нет!»
А он отвечает спокойно, как будто само собой разумеется: «Так ведь я же тебе сказал. И зря ты ходил, искал. Я ведь против них молитву знаю».
Тут я про себя думаю: «Ну что он такое говорит? Какая ещё молитва? Да мало ли этих молитв, – а толку-то что?» Таким я был в то время Фомой неверующим... И всё-таки я был этим случаем поражён. Ведь это было нечто совершенно противоестественное. А точнее – нечто сверхъестественное.
И ещё мне запомнилось, как батюшка в это же примерно время напевал им самим сочинённую песенку про колорадского жука. Звучала она примерно так:
Вот цветёт картошка, зеленеет лук.
И ползёт на грядку колорадский жук.
Он ползёт – не знает ничего о том,
Что его поймает Володька-агроном.
Он его поймает, в сельсовет снесёт,
В баночку посадит, керосин нальёт.
Вот цветёт картошка, зеленеет лук.
В баночке балдеет колорадский жук.
Владимир Валентинович Белов
Платок от Патриарха
Архимандриту Павлу поручили встречать Святейшего Патриарха Алексия II у входа в храм с крестом. Он был уже немощен и потому его поддерживали два священника. Рассказывают, что при встрече произошёл такой диалог:
– Вы, Ваше Святейшество, впервые на ярославской земле. Я, как старейший клирик, приветствую вас.
– Батюшка, дорогой, как имя твоё, откуда?
– Ваше Святейшество, я, как Ленин: всё по тюрьмам да по ссылкам, всё по тюрьмам да по ссылкам. У меня к вам просьба.
– Дорогой батюшка, слушаю.
– Вы после обедни ко мне с Марией на похлёбку заходите.
К удивлению всех Патриарх Алексий вместо обеда с архиереем после службы пошёл к старцу в сторожку, где старец «прямо и конкретно» предупредил главу Русской Православной Церкви о тех событиях, которые предстоит ему пережить. Свидетели рассказывали, что на прощанье Патриарх Алексий подарил батюшке свою фотографию с дарственной надписью, а отец Павел выпросил у Святейшего платок.
– Как это, батюшка, ты у него платок выпросил? – удивлялись духовные чада.
– А так, – весело ответил отец Павел: «А что ты мне в подарок привёз? – У меня ничего нет, вот только один платок. – Ну, давай платок».
Протоиерей Владимир Вигилянский