Записки народного депутата
Осквернители праха
Трагикомический сюжет: землица приватизирована и возникло непреодолимое желание выжать из неё прибыль.
Пускай это и погост.
Зачем оно, какое-то кладбище? Неэлитное, нерентабельное, неэффективное.
Чтоб не скучало без дела, надо закатать его под автопаркинг.
Осквернение праха происходит в подмосковном селе Новосельцево.
Здесь лежат предки жителей, основатели жостовского промысла, участники войны. Есть и плиты начала XIX века.
«Часть захоронений уже снесена бульдозерами. Убрали деревья и ограды, сровняли могилы, засыпают щебнем», – рассказывают и показывают люди.
Имена усопших – рядом с колёсами тачек.
На том же кладбище под угрозой сноса – мемориал воинам Великой Отечественной.
Новосельцевцы говорят, что администрация, торганувшая «территорией», предлагает им согласиться на общую стелу вместо могил их родни. Люди уже проводят возмущённые сходы, осаждают приёмные и пишут обращения.
Разбираюсь в происходящем и направил запрос в Генпрокуратуру.
Свалка беззакония
Страна задыхается в горах мусора. Вместо строительства перерабатывающих заводов происходит складирование отходов на всё новых свалках.
Тот же Шиес – имя нарицательное. 95 % населения Архангельской области против чужого мусора на своей земле.
Кстати, к вопросу о запрещённых акциях. Людям не разрешают выходить с протестом, а когда они выходят, пытаются их задавить рекордными штрафами, а теперь и «исправительными работами».
Так, многих архангельцев уже наказали дважды, на бумаге разделив их уличную встречу на митинг и шествие. В третий раз имеют право и за решётку упечь.
Именно этот закон, по которому можно сажать за любой гражданский сход, я и пытаюсь поменять.
А вот те, о ком отрадно рассказать. Удивительная история.
Это Виктор Рукавишников из Новочеркасска. Он и его жена Светлана долго боролись против огромной свалки возле дома.
Наконец, пришли к мэру и добились того, чтобы землю, на которой была свалка, им отдали в аренду.
Собственными руками они сделали из этого места благоухающий сад. Что могли, собрали в мешки, разделив, и вывезли на санкционированный полигон. Наняли трактор и разровняли верхний слой. Сверху засыпали землёй, а это десять КамАЗов.
Насадили деревья и кустарник. Получился прекрасный сад, с яблонями, грушами, виноградом и розами. Урожаем делятся с соседями. Виктор занялся колировкой сортов деревьев и пчеловодством. Ульев немного, но мёда хватает семье на весь год.
И эта история – тоже мирное и упрямое противостояние мусорному аду.
Исход
Будучи в Бурятии, вновь я посетил Новую Брянь Заиграевского района. Старинное русское поселение, основанное старообрядцами. Руины завода на колоссальном пространстве. Отечественный акрополь. А таковых немало у нас.
В 1959 году возник Новобрянский головной завод, где ремонтировали тракторы, автомобили, агрегаты, производили тракторные прицепы, транспортёры, кузова для автомашин. Продукция завода поставлялась в 16 стран. Потом всё стало кончаться и уже в нулевые кончилось совсем.
Жившие вокруг этого завода люди покинули свои дома. Целыми семьями. Целыми этажами. Целым кварталом.
Мёртвый центр посёлка. Главная вымершая улица словно в насмешку называется Школьная. Но никто отсюда не пошёл в школу 1 сентября.
Как будто взорвали радиоактивную бомбу.
Здесь были качели, теннисные корты, беседки, бил фонтан. Нынче ничего – только бурьян. Некоторые квартиры с заколоченными и даже заложенными кирпичами окнами, чтоб не влезали, не поганили семейную память. Чья-то на-дежда однажды вернуться.
А потом встретил на дороге среди гор и степей женщину с хворостиной и коровой – бывшая работница завода, квартира брошена навсегда, никому не нужная. Хоть домик, по счастью, был в деревне, вот и спасается Вера Иннокентьевна натуральным хозяйством… Муж, заводчанин, ставший крестьянином, недавно умер.
Скоро покажу в своей телепрограмме репортаж о судьбах наших людей, которых встретил в эти дни на азиатском приграничье страны, в Туве и Бурятии. И о судьбах тех, чей исход уже случился.
Пневмония
Несколько дней подряд в Улан-Удэ у меня на приёме были родители маленьких детей – умерших.
В основном от пневмонии.
Больно разговаривать с этими людьми – плачущими, протягивающими снимки и телефоны с фотографиями, где радостные малыши, а потом холмики в цветах.
Таково трагическое состояние медицины, когда больных крошек отказываются вовремя госпитализировать, в больницах – разруха, нехватка элементарных препаратов и техники, а врачи плохо подготовлены и оглушены бедностью.
За несколько месяцев таких осиротевших родителей в одном городе и его окрестностях объединилось больше сорока человек.
Дети продолжают гибнуть, но никто не привлечён к уголовной ответственности.
Одна из жертв – четырёхмесячный Захар Котенко, которого приняли с диагнозом «бронхит», лечили не тем и не так, а теперь переписывают историю его болезни, вырывая и вклеивая страницы. Он впал в кому из-за неисправного «матраса с подогревом» в реанимации, получил страшные, до кости ожоги.
Буду добиваться честного расследования.
Перечёркнутые люди
С наступлением нового учебного года в школах начались уроки. В Пятилетке, деревне, что в Иглинском районе Башкортостана, детей разлучают с родителями и увозят в школу-интернат в село Ауструм.
Каждый год плачут те и другие.
Дети покидают родные дома, потому что в Пятилетке закрыта школа. Там теперь мерзость запустения. На полу валяются портреты Ломоносова и Лобачевского, в кабинете биологии – разбитые колбы, в библиотеке – ненужные груды книг…
– Моя Зента Васильевна мимо школы не может пройти спокойно. Всегда плачет! Она работала здесь учительницей начальных классов, – рассказывает местный житель Михаил Семёнович Дудчик. – Приехали из администрации сельсовета Ауструма, все компьютеры в классе информатики вырвали с корнем и увезли.
Приехать в Пятилетку и уехать из неё непросто. Надо остановить автомобиль и долго, несколько километров, идти пешком. А ещё деревню Пятилетку с так сказать «цивилизацией» связывает только шаткий деревянный мосток.
Нормальный мост погиб осенью 2015-го – случилось половодье, вода потом замёрзла, а во время оттепели льдом и скопившимися деревьями его разорвало на части и унесло вниз по течению. Жители вот уже четыре года практически отрезаны от мира – путь им преградила река Сим.
Как питаются? Чтобы единственный магазин не закрылся, надо перебираться на большую землю и затем по подвесному мостику несколько человек таскают картонные ящики с продуктами.
Зимой совсем страшно. Дороги даже в деревне нет. Ходят все по тропкам. Больных несут до моста и по нему на носилках или везут на телеге, на лошади.
Вот письмо местной жительницы: «В Пятилетку нет возможности подъехать ни скорой медицинской помощи, ни пожарным. В этом году был лесной пожар, люди бежали с подручными инструментами – лопатами, вёдрами. Я сама выросла в Пятилетке и училась в школе, которая на данный момент превратилась в груду макулатуры и отвалившихся стен. А ведь несколько лет назад там работала педагогом моя старшая сестра, и смотреть, что творится на моей родине, – это ужасно. Честно, сердце кровью обливается. Когда закрыли школу, сестре с детьми (матери-одиночке) пришлось ехать куда глаза глядят. Затем наводнением унесло мост, деревня вообще на глазах начала умирать».
Говорят, денег нет.
Есть деньги.
Но есть ещё равнодушие «знати» к нашим «маленьким людям», которых считают терпилами.
В 2017 году после повторного обращения в правительство региона Государственный комитет Республики Башкортостан по транспорту и дорожному строительству выделил администрации Иглинского района 8 миллионов рублей с указанием – на строительство моста.
Где деньги и где мост?
«За последние девять лет в Башкортостане сократилось 356 образовательных учреждений на селе, притом что контингент обучающихся вырос почти на 48 тысяч человек», – констатировал недавно министр образования республики.
И такое перечёркивание людей по всей России.
Детские очереди
Великий Новгород. Ул. Державина, 1. Областная детская клиническая больница.
Некоторое время назад получил отчаянное письмо. «Нет никого. Выгнали специалистов! План операций сорван. Зачем будят в людях ярость?»
В больнице была проведена так называемая реорганизация. Врачей, получающих копейки, попытались заставить работать без сна и отдыха, не повышая им зарплату, а когда те стали возражать – выставили вон.
Именно так: ввели новый график работы и дополнительные круглосуточные дежурства. При этом штат не увеличили, зарплату тоже, а вся дополнительная нагрузка легла на немногочисленный и без того замученный и нищий коллектив врачей.
Несогласных поувольняли вместе с заведующим отделением.
В результате – огромные очереди на плановые операции, остался один оториноларинголог, а родители маленьких пациентов собрались с протестом против увольнения врачей у главного входа больницы.
Больница вообще в тяжком состоянии – так сообщили мне авторы письма.
Я направил запрос в прокуратуру. По закону она обязана провести проверку.
И вот пришёл ответ.
Заведующего уже удалось восстановить на работе.
В ближайшее время другие врачи должны добиться справедливости в суде – хочется верить, всё получится. Продолжу следить за их борьбой и помогать им.
А теперь о проверке самой больницы.
В ней одной установлено «150 случаев несоблюдения сроков ожидания оказания специализированной помощи, которые не должны превышать 30 календарных дней со дня направления на госпитализацию». А ещё обнаружено «ненадлежащее оборудование палаты пробуждения, отсутствие необходимых для выполнения работ по анестезиологии и реаниматологии медицинских изделий, необеспечение средствами индивидуальной защиты в соответствии с установленными нормами врачей-оториноларингологов».
Что дальше?
«По данным фактам заместителю губернатора Новгородской области внесено представление об устранении выявленных нарушений законодательства».
Достаточно? Нет. Но это наконец-то последовавшая реакция.
Если в больнице не будет наведён порядок, виновных ждёт ответственность. Например, уволят теперь уже тех, кто увольнял.
Ведь речь не только о труде медиков, но и о жизнях и здоровье детей.
Издевательство над врачами, детьми и родителями должно быть немедленно прекращено.
Сергей Александрович ШАРГУНОВ,
писатель, депутат Госдумы России