Россия переживает новую волну этнокриминала, приводящую к взрывам социальных волнений и во многом похожую на ту, что накрыла нас в 2006–2013 годах. Тогда, напомню, у всех на слуху были такие названия, как Кондопога, Сагра, Харагун, Пугачёв и, наконец, Манежная площадь и Бирюлёво.
Горячие южные мужчины, в большинстве случаев с российского Северного Кавказа или из Азербайджана, бандитствовали, безпределили, убивали, а ответом становились массовые протестные выступления русского населения, порой переходившие в прямое действие против этнобандитов.
Что тогда более всего возмущало общество? Власть, создавалось впечатление, была озабочена не столько наказанием этнокриминала, сколько подавлением протестной активности русских и борьбой за «неразжигание национальной розни». Почти каждый конфликт заканчивался осуждением наиболее шумно выступавших протестующих, и возникало стойкое ощущение, что власть хочет любой ценой поддержать чувство безнаказанности у «неместных» и внушить «местным», что сопротивление безполезно.
В «послекрымские» годы конфликты этого типа несколько поутихли. Выдержки хватило на пять лет.
Но вот начало июня 2019 года ознаменовалось настоящей волной этнокриминала. 1 июня – убийство в Путилково спецназовца Никиты Белянкина, вступившегося за русских, избиваемых группой пьяных граждан Армении. 8 июня – убийство в Бутово группой мигрантов из Таджикистана борца Сергея Чуева, вступившегося за беременную женщину, которую они пытались изнасиловать. Наконец, 13 июня – настоящий «русский погром», устроенный цыганами в пензенском пригороде Чемодановка. Чемодановские события привели уже не просто к общественному возмущению, а к массовым протестам, включая перекрытие федеральной трассы. Люди требуют не только наказания прямых виновников, но и выселения незаконно проживающих мигрантов, создавших в пригороде настоящий рассадник криминала.
Характерно, что во всех случаях источником проблем является коллективная агрессия выходцев из ближнего зарубежья – армян в Путилково, таджиков в Бутово, среднеазиатских цыган в Чемодановке. То есть, по сути, мы имеем дело с «импортной» преступностью, угнездившейся в наших кварталах, производной от чрезмерной миграционной открытости страны.
Во всех трёх случаях речь идёт о коллективном нападении на русских, которые решили заступиться за своих и предложили «разобраться по-мужски» (неверная тактика против этих толп, никаких «честных разборок» тут быть не может: если ты в меньшинстве, то хватай своего, беги, а потом требуй, чтобы разбиралась полиция). Подобные коллективные нападения – серьёзный сигнал не только полиции, но и спецслужбам. Сегодня это криминальная агрессия, завтра она станет, к примеру, мотивированной религиозным экстремизмом. Но тактика «толпы» останется – и, как видим, у мирных граждан против неё шансов нет, только у ОМОНа и полиции.
Но главное отличие нынешней этнокриминальной волны от предыдущей – и отличие, внушающее оптимизм, – это схема реагирования государственной власти. Наконец-то сменились приоритеты. Теперь вместо «как бы чего не вышло» и «как бы русские не взбунтовались» полиция и следствие заняты прежде всего поиском и задержанием преступников, раскрытием дела.
Убийцы Сергея Чуева были задержаны молниеносно. Не прошло и суток, как фотографии их задержания с разных ракурсов (в том числе и довольно унизительных для них) обошли соцсети.
Было много опасений, что Армения не выдаст убийц Никиты Белянкина, многие из которых стремительно купили билеты и выехали на родину. Опасались и особенностей армянского законодательства, и воспоминаний о казусе гюмринского убийцы Пермякова. Однако спустя две недели участники драки задержаны, они оказались в российском следственном изоляторе без всякого афиширования и шума, как будто всегда там и были.
Власти в Чемодановке попытались было напомнить возмущённым русским про 282-ю статью, но быстро заткнулись. Мало того, в посёлок приехал пензенский губернатор, пообещал выселить всех, кто находится там незаконно, и сказал, что останется в Чемодановке столько, сколько нужно.
Силы ОМОНа, которых не оказалось на месте в момент устроенного цыганами побоища, конечно, довольно оперативно разогнали с трассы перекрывших её возмущённых граждан, но после этого власти и силовики занялись не приведением русских к покорности, а своим прямым делом. К утру 15 июня было задержано трое подозреваемых в убийстве. Ещё 170 обитателей цыганского посёлка загребли для опознания и выяснения их роли в преступных действиях. Следственный комитет показывает ролики с изъятием у преступников разнообразного оружия – топоров, бейсбольных бит, ножей, дубин.
Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин передал дело в Главное следственное управление СКР. Это решение было принято «в целях наиболее полного, объективного и оперативного расследования». Глава СКР поручил «предельно оперативно провести комплекс необходимых следственных действий» и потребовал привлечь к ответственности всех виновных, в том числе должностных лиц, «игнорировавших тревожные сигналы от местных жителей и не предпринявших должных и своевременных мер по стабилизации обстановки». «Зайти» в центральный аппарат СКР, чтобы откупить своих, для любой диаспоры составит некоторую проблему, особенно когда дело на личном контроле у его главы.
Внезапно мы обнаружили государство и, в частности, силовые структуры не в противофазе с обществом. А в согласии с ним. Все согласны, что криминал и особенно этнокриминал – это серьёзная угроза и источник значительной социальной напряжённости, это постоянный излучатель сомнений: «А наше ли это государство и может ли оно нас защитить?». И такие сомнения могут обойтись всем очень дорого. Наконец-то власть стала заниматься вопросами с этнокриминалом, не затыкая и не запугивая протестующих, а решая те проблемы, о которых они говорят, и быстро, эффективно и с широким охватом карая тех, кто эти проблемы создал. За преступления толпой садиться на большие сроки этнобандиты должны тоже толпой.
Почему это всё очень обнадёживает? В последнее время часто и много говорят об отсутствии у русских навыков самоорганизации. Мол, диаспоры и мигранты заступаются друг за друга, ходят и действуют толпой, у них круговая порука и взаимовыручка. Российские либералы, как показало дело Голунова, тоже способны выступить за «своего» так, как будто сами вчера приехали с юга. Северные же русские люди ходят одиночками, никакой взаимовыручки, никакого коллективного действия по защите своих прав.
Оказалось, что это не так. Во-первых, все трое убитых русских ребят погибли потому, что отважно защищали своих, причём Никита Белянкин фактически спас от смерти уже порезанного ножом человека. Конечно, самозащита должна быть более массовой и организованной, чтобы защитники не гибли. Но с сердцем и отвагой у наших людей всё в порядке.
Во-вторых, массовое действие толпой – признак довольно архаичной аграрной социальной организации, которая существует там, где люди живут вместе поколениями, хорошо знают своих. Там, где такая сельская общинность сохранилась – как в Кондопоге или Харагуне в 2006 году или в Чемодановке сейчас, шеститысячная толпа образовалась за несколько часов.
Но подавляющая часть русских согнана советской и постсоветской урбанизацией в огромные анонимные мегаполисы, где ты чаще всего не знаешь даже соседа, с которым десятилетиями живёшь на одной лестничной клетке. Тут никакая самоорганизация деревенского типа не сработает, собрать толпу – трудно. И что же теперь – русское большинство должно быть беззащитным перед агрессивными толпами пришельцев? Конечно, нет.
В современных высокоцивилизованных и «анонимных» обществах место прямой соседской общины занимают государство и гражданское общество. Мы не для того с огромными жертвами тысячелетие строили своё государство, чтобы, будучи построенным, оно повернулось против нас самих и использовалось не для защиты наших прав и безопасности, не для подавления криминала и других угроз, а для затыкания нам рта и связывания рук, когда на нас нападают. Ситуация, которая имелась в 2006 году, когда государственные структуры казались, по сути, союзниками этнокриминала, была ненормальной. Ситуация, которую мы наблюдаем сейчас, – нормальная и естественная, именно так и должно действовать наше государство во всех случаях.
Только бы темпа побольше. От адекватного реагирования на уже совершённые преступления давно пора переходить к их предотвращению. И в Путилково, и в Чемодановке роковую роль сыграли отсутствие отделений полиции, слишком медленная реакция и незначительность сил правоохранителей, а также игнорирование многочисленных сигналов о неблагополучии. То есть если бы полиция в этих поселениях была, а реакция на выходки чужаков была бы своевременной – до кровавых событий дело бы не дошло.
Но, конечно, государство не может дотянуться всюду. А значит, нам нужны и новые типы гражданской организации, которые будут собирать наших людей, рассеянных по анонимным тысячеквартирным домам, – церковные приходы, всевозможные клубы по интересам – от спорта до кино, различные братства, организации самозащиты, родительские комитеты. Нам нужно массовое «черносотенство» в хорошем смысле слова (напомню, чёрными сотнями назывались структуры городского самоуправления старой Руси, на которые опиралось ополчение Козьмы Минина). То есть городская самоорганизация граждан, которая могла бы стать опорой порядка, безопасности, совместных действий в чрезвычайных ситуациях.
Совместными действиями полиции, адекватно ориентированной на подавление криминала, а не жертв, и такого рода «чёрных сотен» – наши города и пригороды скоро станут безопасными, а толпа беснующихся этнобандитов внезапно обнаружит, что она – в абсолютном меньшинстве, и присмиреет. До такой прекрасной новой жизни – далеко. Но первые признаки уже есть. Судя по тому, как реагирует государство на этнокриминальную волну июня 2019 года, оно устало быть нерусским и терпеть за это поношения.
Егор Станиславович
ХОЛМОГОРОВ