Писатель Виктор Николаев известен нашему читателю по книгам «Живый в помощи (Записки “афганца”)» и «Из рода в род». Представляем новую книгу автора – «БезОтцовщина» — это размышление о семье и Родине, родителях и детях, а также о людях и нелюдях, о жестокости и отчаянии и, в большей степени, о любви и надежде.
Слушать автора, свидетеля садистcкого отношения к детям в семье, страшно. Но всё, о чём он пишет, — правда. Правда, когда пьяные родители затыкают, чтобы не дуло, разбитое окно двухмесячной девочкой, перепутав её с подушкой. Правда, когда мать выкалывает себе ножом глаза, чтобы не видеть, как пьяный муж регулярно избивает её и ребёнка.
Под обломками Советского Союза оказались тысячи семей, и от потрясения и отчаяния прокатилась по нашей стране волна преступлений, от бессилия названных «бытовухой».
Среди осуждённых за садизм подростков в России меньше половины — сироты. У большинства родители есть, но по утверждению автора, лучше бы их не было. О родителях рассказывают детские письма-исповеди из колонии: «Я попал в тюрьму, потому что очень хотел кушать. Когда зимой было совсем голодно, я воровал продукты на рынке. Летом было легче, их я находил на мусорке, а зимой они сильно замерзали, поэтому доставать и разгрызать их было трудно. Мой отец сильно пил. Однажды он так напился, что я нашёл его в сарае, где он привязал себя рядом с коровой и вместе с ней ел сено и лизал соль. Увидев это, я чуть не сошёл с ума от страха, а мама тогда сказала, что такое с ним уже было. Это началось, когда в деревне не стало работы…».
Из рассказа мальчика, осуждённого зау бийство: «После того, как небольшая деревенская пилорама — единственное средство заработка для семьи — перестала существовать, родители ушли в запой. Однажды мать, находясь в пьяном угаре, при попытке найти в погребе хоть какую-нибудь еду, захлебнулась в бочке с огурцами. Я хотел достать мамку, но отец недал мне сделать этого, и всё орал: «Пусть теперь хлебает, чтоб неповадно было». А когда я ночью всё-таки достал её, то мне стало так плохо, что я сам напился, и уснул рядом с ней. Отец утром нашёл меня и сильно бил, а потом посадил меня в сырой погреб и держал там несколько дней, пока я совсем не окоченел. Заступиться за меня было некому. В деревне восемь дворов, а в них одни старики».
Самое страшное, как говорит автор, заключается в том, что отец открыл в жизни мальчика трагическую страницу, которую не в состоянии осмыслить ни один ребёнок, - в этом случае любое несчастье становится тяжелейшей травмой, сопровождающей человека всю жизнь.
Сегодня мы много говорим о терроризме. Но создание невыносимых условий жизни своим гражданам, незащищённость от разврата на законодательном уровне — тоже терроризм. «То состояние безнравственности, распущенности, вседозволенности, юридического хаоса, в котором мы живём сегодня, — это последствия не вчерашнего дня. И не 40-х — 90-х годов. Корень находится гораздо глубже — в революции семнадцатого года, расстреле отца-царя и царской семьи». Можно не соглашаться со словами Виктора Николаева, но безОтцовщина — самая большая проблема страны, долгое время нежелающей слушаться Бога-Отца.
Есть ещё понятие терроризма духовного, когда человек, опутываемый страстями, становится сам себе террористом, когда возможно бросить семью без угрызений совести. Всем хорошо известны «дети войны». А есть ещё и «дети тюрьмы» (родившиеся в зоне), и «дети демократии», и «перестройки». Все они — те же «дети войны». Только более жестокой и безнравственной.
Из книги: «В тот день шёл очередной допрос человека, обвиняемого в тяжком преступлении. Разговор не клеился, преступника увели, а следователь стал мучительно анализировать происходящее. Внезапно будто из-за поднявшегося давления помутилось сознание, комната стала менять очертания, появились две огромные неземные силы в виде столпов — светлого и тёмного… Следователь едва только сумел прохрипеть «ввв-е-рр-уюю» и потерял сознание…». После выписки из больницы он зашёл в храм и тогда понял увиденное — идёт тысячелетняя сватка за человеческие души, и там, где нет Божией стратегии, сгорают тысячи.
Но в книге, как и в жизни, есть место надежде. Автор с уважением отзывается о воспитателях, в подавляющем числе порядочных, самоотверженных и мужественных людях. Во многом благодаря их заботе, дети, попавшие в беду, впервые получили утешение. В колониях помимо образования, они осваивают профессии каменщика, слесаря, плотника, электрика.
В жизни каждого человека наступает час ответа перед Богом за земные деяния. Учитель отвечает за учеников, писатель за книгу, президент за страну. Но каждому из нас предстоит ответить за свою семью, воспитание детей. Жизнь — это крестный путь, чтобы не сбиться с него, каждому требуется Божие благословение и молитва.
Как же должно расцвести сердце педагога, когда маленький, забитый «зверёныш» смущенно говорит: «Я молюсь о своих грехах и всем желаю здравия… и изо всех сил хочу, чтобы меня любили и со мной здоровались!».
Олесь Степанович СКРИПКА
Книгу можно приобрести в магазине «Русского Дома», а также получить по почте: 107031, Москва, Малый Кисельный пер., д. 4, к. 1. Телефон: (495) 621-46-18, 621-43-53.