У берега холодного моря стоял город. В этом городе, на окраине, поселилась семья: отец, мать и их дети – братик с сестричкой.
Старый дом казался детям очень большим, словно дворец. Они облазили подвалы, чердак, все каморки и кладовки, сарай во дворе и даже древний пересохший колодец на задворках, посреди пустыря. Ещё их водили гулять в парк, а мальчика – в школу. Девочка была столь хрупкого здоровья, что учителей приглашали к ней домой. Это был белый книжный цветок...
Случилось так, что родители обеднели. В тот год зима началась рано, ударили жестокие морозы, на море начались бури. Родители ходили по дому с печальными лицами. Конечно, с детьми они вели добрые и весёлые разговоры. Но братик с сестричкой были сообразительными, и они поняли, что в доме кончаются дрова и скоро тепла совсем не станет. Под Рождество родители перестали вести весёлые беседы. Печку теперь топили скудно, и холод поплыл по дому, заползая во все углы, запуская щупальца под одеяла...
В ночь на Рождество праздник вышел очень скромным, но родители всё-таки подарили девочке сказочную раковину со дна морского и два пряника, а мальчику – книжку про корабли и море.
Когда все разошлись, девочка никак не могла заснуть. Она ёжилась от холода, обнимала себя, даже тихонько напевала, чтобы не было так грустно. Только-только она начала задрёмывать, как мальчик разбудил её.
– Вставай, соня! Ты мне понадобишься.
– Ещё чего. Я сейчас начну плакать, мама придёт и накажет тебя, что ты меня разбудил.
– А я говорю, вставай! Нам надо спасти маму с папой.
– Как это – спасти? От чего это их надо спасать? Они же большие.
– От холода. Сегодня в печку бросили последние дрова. Если завтра дров не будет, то мы тут либо замёрзнем, либо останемся без дома.
– Без до-о-ома?
– Конечно, без дома. Я слышал, как папа сказал: «Марта, придётся дом продать. Поживём пока у родни...» А я знаю, что неделю назад рядом с гаванью, там, где маяк, разбился купеческий корабль. Все говорили: сокровища! сокровища! А сокровищ никаких не нашли. Знаешь, почему их не нашли?
– Ну? – У девочки широко раскрылись глаза. Спать ей больше не хотелось. Ведь речь пошла о настоящих сокровищах! О драгоценных сверкающих камушках, как у мамы на колечке, которое куда-то пропало...
– Вот и ну. Я читал книжку. Там сказано, что в таких кораблях под капитанской каютой устраивают тайник. Я знаю, где он должен быть. Мы пойдёт туда и заберём всё золото прямо сейчас. Много монет.
– У-у... Монетки не интересно. Я их много видела. Они красивенькие, но камушки лучше.
– Вот глупыха! Монетки ей не нужны! Мы тебе на эти монетки купим новое платье. Понятно?
– Платье – хорошо... с бантом.
– Будет тебе с бантом.
– И с лентами!
– Будут тебе и ленты.
– И муфту хочу, чтоб руки греть.
– Будет и муфта, а теперь хватит болтать. Нам нужно очень много золота, чтобы купить вдоволь дров, да ещё выкупить мамино колечко и папин камзол.
– Колечко мамино... а оно... коле-ечко... – девочка уже поду-
мывала, что самое время немного поплакать, но потом сообразила, что рядом один только братик, а на него никакие слёзы не действуют.
– Точно. И колечко, и ещё много всякой всячины. И подзорную трубу кое-кому.
– Кому-у?
– Не важно. Нам надо очень много золота. Поэтому я возьму большой мешок, а ты ещё и маленький мешочек. Так больше уместится. Давай-ка одевайся быстрее.
Девочка выскочила из-под одеяла, быстро поменяла зелёную пижамку на тёплые колготки, платье, кофту, толстые шерстяные носки и башмаки. Потом подумала и сунула в карман пряник. Ещё подумала и сунула в карман второй пряник.
Мальчик показал ей стеклянный фонарь со свечой внутри, маслёнку и маленький ломик.
– Смотри-ка, как надо подготовиться. Держи мешки, малявка. Пойдём.
Они прокрались мимо дверей родительской комнаты, спугнули кота, спустились ко входной двери. Тут мальчик вынул маслёнку и густо вымазал петли маслом, чтобы не скрипели. Он осторожно открыл дверь, и в лицо ему ударили вьюжные заряды. Ох, когда дети увидели, как метёт за дверью, они здорово испугались.
– Ты вся дрожишь, трусиха! Не бойся, я же с тобой. Чего тебе бояться? И потом я молился, значит, святой Николай нас защитит от чего хочешь. Ну, и ещё поможет золото сыскать. Ясно тебе?
– Я не трусиха. Ты сам трусих, – обиженная сестрица толкнула брата локтем под бок.
В другой раз он хорошенько смазал бы ей по затылку, но сейчас решил, что лучше им обойтись без драки.
Во-первых, ему требовалась помощница. Во-вторых, глупыха непременно заревёт и переполошит весь дом. А смазать по затылку можно будет и потом, когда они вернутся с двумя мешками золота.
Он просто зажёг толстую свечу в фонаре и вышел на улицу. Сестра последовала за ним. Они побрели по заснеженной улице бок о бок. Мальчик выставил фонарь перед собой. Но вьюга и ночная муть не давали им различить дороги даже на десять шагов перед собой...
От окраины до маяка – две мили.
Дети шли и шли, шли и шли, шли и шли. Девочка ужасно устала, она тихонько поскуливала, но это была очень упрямая девочка. Ей бы в самый раз – зареветь, однако она закусила губу и шагала, не пуская слёзы наружу.
Вьюга кончилась, когда они были на полпути до маячного мыса. Девочке хотелось лизнуть сахарные хлопья, падавшие с неба: ей казалось, что они сладкие. Мама, правда, говорила, что не надо так делать – можно простудиться. И девочка не решалась её ослушаться. А потом белые шмели перестали кружиться вокруг её лица. Сейчас же ударил мороз, и девочка очень замёрзла. Они снимала варежки, дула на пальцы, шлёпала себя по щекам, тёрла нос, подпрыгивала. А пальцам, щекам, носу и ступням всё равно было холодно. Потом мальчик снял тёплый плащ и накинул его сестре на плечи. Ей ненадолго стало теплее. А ему сделалось жутко холодно. Он даже подумал: не вернуться ли? Однако теперь им оставалось совсем немного, а значит, ему, как и всякому взрослому человеку, следовало довести дело до конца...
Мимо проплывали дома с тёмными окнами. Горожане напраздновались вдоволь и теперь видели десятый сон. Лишь две маленькие фигурки медленно прокладывали путь по сугробам.
– Всё, малявка, пришли. Видишь корабль?
Деревянная туша распласталась на берегу. Мачты давно спилили и растащили на дрова. Поэтому в лунном свете корабль выглядел как кит, выбросившийся на сушу. Девочка кивнула. Она не хотела говорить – пришлось бы глотать ртом промёрзший воздух...
В борту корабля горожане проделали огромную брешь, когда вытаскивали оттуда груз. Брат с сестрой забрались через брешь в трюм. Мальчик поплутал по развалинам корабля и нашёл, наконец, капитанскую каюту.
– Теперь постой тихо и подожди. Мы добрались до нашего золота. Слышишь? Платье тебе с бантом?
– И с лентами тоже.
– Хоть с хвостом. Будет тебе платье. Потому что мы теперь – богачи.
Мальчик принялся выстукивать стены, негромко бормоча:
– ...и лодку. И тёплую шляпу для папы... и... и... здесь?.. нет, не здесь... и... что ты там хотела? Шарфик? И кукол сколько захочешь...
– Фи! Я уже взрослая. Забери себе своих кукол!
– Ладно-ладно, чего захочешь, того и... И мне тоже большой охотничий нож... такой, чтоб лезвие звенело, когда по нему щёлкнешь... да?
– Ну да... – вяло ответила сестрица. Она перестала чувствовать ноги ниже колен.
– О! Да? Точно! Вот здесь. Хо-хо!
Мальчик принялся работать ломиком, разбивая доски и выдёргивая их из стены. Крак! Отскочила небольшая деревянная крышка.
– Ух ты!
Девочка сделала два шага на негнущихся ногах.
– Гляди-ка, малявка! Я нашёл, я нашёл это!
Брат засунул руку внутрь стены, пошарил там, а сестра, не удержавшись, зевнула так, как благовоспитанным девочкам зевать не положено. Так коты зевают, и у них кончик языка кверху при этом загибается, а девочки так не зевают, если они не какие-нибудь бродяжки.
– Слушай... тут... пусто... Бумаги какие-то, разная дрянь, трубка и... о! Нет, всего одна...
Он вытащил единственную серебряную монетку.
– Что, теперь не будет ни дров, ни ле-е-енточек?
– Точно. Ты... извини меня, глупыха...
Она села на пол и прислонилась к стене.
– Братик-братик... я так устала... ой. До чего же я устала. Мне надо посидеть, иначе ножки меня не понесут домой...
– Я... тоже устал... надо... посидеть, малёха.
Он сел рядом с ней.
Девочка вынула пряник и дала ему. Пряник пропал в один миг. Она вздохнула, достала второй пряник, откусила два кусочка и остаток тоже дала брату.
– Я тебя назад на плечах снесу. Я сильный. Только вот... надо отдохнуть.
И они задремали.
Мальчик сопротивлялся сну. Он даже почти поднялся и начал расталкивать девочку:
– Поднимайся, глупыха! Да поднимайся же, пропадём тут с тобой! Замёрзнем же!
Но девочка так и не просыпалась. А у него не осталось сил, чтобы встать. Тогда он завопил в темноту:
– Помогите же нам! Помоги-и-ите!
Вдруг на корабле стало светлее. Нет, не так. Стало светло, как днём. От этого дрёма вмиг слетела с девочки, а мальчик закрыл глаза руками – глазам было больно. Сестрица потянулась и вдруг ойкнула.
– Гляди! – принялась она тормошить брата. – Гляди, там ангел!
– Как-кой ещё ангел?
– А такой! С крыльями!
Брат отвёл руку и увидел: в трёх шагах от них стояла худенькая девушка с крыльями. Девушка улыбалась.
– Не бойтесь! Теперь в вашем доме всегда будет тепло. Вот, возьмите!
Она протянула им открытую шкатулку. Там лежало длинное красивое перо из ангельского крыла, испускавшее язычки пламени. От этого огонька сделалось теплее.
– Это пламя греет, но не жжётся. И его будете видеть только вы. Храните его, и, пока вы любите друг друга, в вашем доме всегда будет тепло.
С этими словами крылатая девушка стала исчезать. Мальчик крикнул:
– А за что это нам? Что с нас взамен?
– За веру, надежду и любовь...
Девушка растворилась в воздухе. А дети... тут же уснули.
Проснулись они оба в своих кроватях. Вернее, первой проснулась девочка, а когда мальчик открыл глаза, она уже стояла посреди комнаты с пером в руках и глядела, как зачарованная, на ангельское пламя.
В доме было тепло. Очень тепло. Изразцы на печке накалились от жара.
Папа потом сказал, что кто-то, Бог весть кто, ночью привёз им дрова и выгрузил прямо во дворе. Так много дров! Нашёлся же добрый человек...
Дмитрий Михайлович ВОЛОДИХИН