2 октября 1718 года, 300 лет назад, ПЁТР I издал указ, запрещающий в Сенате пустопорожнюю болтовню
В начале октября 1718 года Пётр Великий издал указ, чтобы во время заседаний Сената «лишних слов и болтания не было, но в то же время ни о чём ином, только о настоящем говорить». Это через триста лет можно записать в регламент самого высокого собрания и ныне – от заседаний Госдумы до любого Совета при президенте. Но говорит ли это о мудрости и успешном правлении самодержца
Великий историк В.О. Ключевский писал о Петре Первом: «Только он в составе верховной власти всего яснее понял и особенно живо почувствовал “долженства”, обязанности царя, которые сводятся, по его словам, к “двум необходимым делам правления”: к распорядку, внутреннему благоустройству, и обороне, внешней безопасности государства. В этом и состоит благо отечества, общее благо родной земли, русского народа или государства – понятия, которые Пётр едва ли не первый у нас усвоил и выражал со всею ясностью первичных, простейших основ общественного порядка. Самодержавие – средство для достижения этих целей».
Однако безраздельное самодержавное правление имеет свою оборотную сторону, и Пётр к концу жизни особенно остро это чувствовал. Именно «внутренней расправе и правосудию» посвящал царь основное внимание в последние годы своего правления. Полтавская победа позволила ему уделять больше времени внутренним делам – с устранением угрозы вражеского вторжения отпала и надобность в поспешных, не всегда продуманных решениях. После Полтавы царя занимало уже не столько создание армии и флота, сколько коренное переустройство всей системы гражданского и церковного управления, реорганизация экономики и общественной жизни. Как раз во второй половине царствования, между 1711 и 1725 годами, Пётр претворил в жизнь важнейшие свои реформы. Величайший поэт и мыслитель Пушкин, сопоставляя эти преобразования с указами военной поры, писал: «Первые суть плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые нередко жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом». Пётр рвался регламентировать всё!
Только по работе Сената было издано 18 указов-постановлений! В результате провала губернской реформы единственным центром средоточения власти остался сам Пётр. Бездеятельность органов управления Пётр пытался компенсировать собственной гигантской энергией, но и её зачастую оказывалось недостаточно. В письме к Екатерине он раздражённо сетовал на то, что ему не хватает помощников и что он не может управлять государством левой рукой, держа в правой и меч, и перо.
Со временем, однако, Пётр уразумел, что проблема отчасти заключалась и в нем самом. Вся полнота власти была сосредоточена в его руках, – по сути, он олицетворял власть, – но сам при этом пребывал в постоянных разъездах, что сильно затрудняло управление страной. Кроме того, царь был снова поглощён военными вопросами и внешней политикой, и на внутренние дела времени у него не оставалось. В ноябре 1715 года, стремясь внести в деятельность Сената больше порядка и заставить его работать более активно, царь учредил пост генерального ревизора или «надзирателя указов», которому по должности предписывалось сидеть «в той же избе, где Сенат сидит», записывать сенатские указы, следить за своевременным исполнением их и объявлять о неисправных чиновниках Сенату, обязанному немедленно штрафовать виновных. Первым генеральным ревизором был назначен Василий Зотов, сын старого царского наставника, получивший образование за границей. Однако он не слишком преуспел на этом посту и вскоре вынужден был жаловаться царю на то, что сенаторы с ним не считаются, положенных по регламенту трёх заседаний в неделю не проводят и что по их вине казна недосчиталась полутора миллионов рублей.
В 1720 году царь утвердил новые правила, детально регламентирующие процедуру проведения заседаний Сената. Сенаторам предписывалось, чтобы «всё было делано порядочно и суетных разговоров, крика и прочего не было». Опять популистский указ! Следовало «по прочтении дела поговорить и подумать полчаса, разве дело тяжкое и будут просить отсрочки “для мысли”, то отложить до завтра, а на неотложное дело прибавить полчаса, час, в крайности до трёх часов, и как по песочным часам изойдёт срок, тотчас подать бумагу и чернила, чтобы каждый сенатор записал и подписал своё мнение: кто из сенаторов так не сделает, тотчас, всё покинув, бежать к царю, где бы он ни был».
Ничто не помогало, и в 1722 году Пётр принял решение учредить должность генерал-прокурора, который должен был представлять в Сенате самого императора. Сенаторам он объявил: «Сей чин яко око наше и стряпчий о делах государственных». Обязанностью генерал-прокурора было руководить и направлять деятельность Сената. Хотя сам он по должности сенатором не являлся и права голоса при принятии решений не имел, генерал-прокурор был, по сути, председателем Сената. На этот важный пост был избран один из безродных «птенцов гнезда Петрова» Павел Иванович Ягужинский, который был одиннадцатью годами моложе царя. Родился в Москве, в семье выходцев из Литвы. Отец его служил органистом в лютеранском храме. Приглянувшийся Петру с первого взгляда Ягужинский был зачислен в гвардию и сделан царским денщиком. Любимчик был вспыльчив, любил выпить, каждую неделю затевал с кем-нибудь ссору, легко наживал себе врагов и тут же забывал об этом. Зато он был безоговорочно предан царю, почти честен и способен брать на себя ответственные решения – качества, которых, по мнению Петра, недоставало большинству сенаторов. Но этого мало для успешного контроля за высшим законодательным органом!
Ещё до назначения Ягужинского Пётр изменил функции Сената. С 1711 по 1718 год Сенат сам должен был и принимать законы, и претворять их в жизнь. Однако Пётр понимал, что государству необходим новый механизм исполнительной власти, что позволило бы Сенату целиком сосредоточиться на вопросах законодательства. Царь пришёл к выводу о необходимости создания нового правительственного органа – коллегий, или министерств, подобных тем, что существовали в Европе. В упомянутом 1718 году была разработана новая система государственного управления. Тридцать четыре существовавших ранее приказа заменялись девятью новыми коллегиями: Коллегией чужестранных (позже – иностранных) дел, Камер-коллегией, ведавшей доходами государства, Юстиц-коллегией, Воинской и Адмиралтейств-коллегией, Коммерц-коллегией, занимавшейся вопросами торговли, Берг-Мануфактур-коллегией и Штатс-контор-коллегией, в ведении которой находились государственные расходы, и Ревизион-коллегией, контролировавшей расходование бюджетных средств. Президентами этих коллегий назначались русские (причём все из числа ближайших друзей и сподвижников Петра), тогда как вице-президентами становились иностранцы. Боже мой, как всё повторяется – при нынешней практике назначать на важнейшие посты своих друзей. Ну а летящая под откос Украина тоже прибегла к помощи иностранцев, к тому же второсортных. Итоги – налицо… Ничто не ново под луной и через три века...
Александр Александрович
КАДАШЕВСКИЙ