27 сентября – Воздвижение Креста Господня
Всё в Евангелии от Иоанна, которое мы слышим за литургией праздника Воздвижения Креста Господня, исполнено трезвения. Нет ни одного слова, взывающего к чувствам.
Перед нами – простое описание. Он нёс Свой Крест. Они распяли Его. Надпись была поставлена на Кресте. О Его одежде бросали жребий. У Креста стояли три женщины, одна из которых была Его Мать. Здесь, казалось, по крайней мере, можно было бы ожидать слово сострадания Его Матери. Ей надо было видеть всё это, быть рядом со Своим Сыном в Его муках. Она должна была участвовать в этом безсилии. Что может быть горше для Матери? Но именно это скупое и краткое описание придаёт такую силу словам.
Место казни было около святого града. Подобное зрелище повторялось часто. Многочисленные прохожие привыкли видеть страшные муки распятых. Подобно тому, как мы видим каждый день смерть на наших дорогах: ещё один мёртвый.
Однако Тот, Кто накануне иудейской Пасхи был распят с двумя другими неизвестными, отличался от всех. Его имя не было предано забвению. Ибо Тот, Кто умер здесь, был Сын Божий. И Его смерть не была случайной. Но Он вольно пошёл этим путём «нас ради человек», не ради Себя Самого. В сухих словах повествования горит огонь этого «нас ради». Он являет заботу о Своей Матери и о Своём возлюбленном ученике Иоанне, и Он вверяет также всех людей покрову Своей Матери.
«Жажду» – это не только муки всё завершающей борьбы. Это жажда нашей веры, ожидание, что мы исполнимся доверия к Нему в нашей жизни и в нашей смерти. Он не оставит нас никогда. Потому что Он живёт теперь вовеки, нас ради.
Протоиерей Александр
ШАРГУНОВ
Христос молился… Пот кровавый
С чела поникшего бежал…
За род людской, за род лукавый
Христос моленья воссылал;
Огонь святого вдохновенья
Сверкал в чертах Его лица,
И Он с улыбкой сожаленья
Сносил последние мученья
И боль тернового венца.
Вокруг креста толпа стояла,
И грубый смех звучал порой…
Слепая чернь не понимала,
Кого насмешливо пятнала
Своей безсильною враждой.
Что сделал Он? За что на муку
Он осуждён, как раб, как тать,
И кто дерзнул безумно руку
На Бога своего поднять?
Семён Надсон (1862–1887)