23 сентября 1648 года, 370 лет назад, армия Богдана Хмельницкого разбила поляков в битве у села Пилявцы
Этот день считается началом освободительной войны украинского народа против польского ига, завершившейся воссоединением России и Украины
На Верховную Раду Украины нашло очередное помрачение: депутаты провластных фракций подготовили законопроект о переименовании города Переяслав-Хмельницкий, в котором в 1654 году было принято решение о присоединении Войска Запорожского к России, просто – в Переяслав.
Парламентарии заявили, что таким образом они содействуют восстановлению исторической памяти украинцев и преодолевают мифы о вечном стремлении украинского народа к воссоединению с российским. Если раньше жертвами борьбы за «чистоту украинской истории» становились преимущественно коммунистические деятели и герои Великой Отечественной войны, то теперь киевские политики добрались до одной из наиболее выдающихся фигур Украины досоветских времён. Чествование гетмана на Украине долгие годы было чем-то вроде раздутого национального культа. Портреты Богдана Хмельницкого висели в кабинетах, были размещены на банкнотах национальной валюты Украины. В его честь названы два города и одна область, лучший памятник ему стоит в центре Киева, а улицы, носящие имя известного гетмана, есть во всех регионах страны. Свидомые националисты закрывают глаза на объективные недостатки и ошибки Хмельницкого, но обвиняют в том, что являлось исторической неизбежностью и говорило о силе и дальновидности гетмана.
Согласно условиям Люблинской унии 1596 года, Польша и Литва объединились в государство Речь Посполитая, а территория современной Украины была передана под прямое управление Варшавы. Поляки, в отличие от литовцев, сразу принялись наводить на этих землях свои жестокие порядки. Началась подлинная трагедия украинского народа, эхо которой докатывается до наших дней. Местные православные епархии формально переподчинили Папе Римскому, сохранив лишь восточную обрядовость, что вызывало гнев как у большей части простого духовенства, так и у прихожан. Православных жителей Речи Посполитой массово закрепощали, лишали прав отправлять религиозные обряды и занимать официальные должности. Историк Дмитрий Яворницкий подробно описал в своей книге «История запорожских казаков», как поляки издевались над ними, чтобы сломить их волю: людей постоянно подвергали пыткам, казнили, женщин насиловали, детей убивали на глазах у родителей. Из-за действий польских властей ситуация в западнорусских землях в XVII веке оказалась накалена до предела. Русский мир – сопротивлялся.
Если бы не было Хмельницкого, его место вполне мог занять кто-нибудь другой. Хмельницкий лишь вовремя возглавил движение, которое ширилось и без его усилий. Ведь сам Хмельницкий был человеком благородного происхождения, в юности Богдан получил хорошее образование. Затем воевал против турок на стороне Речи Посполитой и, по некоторым данным, был командиром наёмников на службе у французского короля. В 1647 году польский подстароста Даниэль Чаплинский в отсутствие Хмельницкого разграбил принадлежавший Богдану хутор Суботов, увёз его спутницу Гелену (на которой впоследствии женился сам) и выпорол его сына. Хмельницкий попытался пожаловаться на Чаплинского польским властям, но над ним сначала посмеялись, а потом и вовсе бросили за «смутьянство» в тюрьму, откуда он вышел лишь благодаря заступничеству друзей. Личный мотив мстить – присутствовал. В 1648 году Богдан Хмельницкий отбыл в Запорожскую Сечь, был избран гетманом, ощутил вскипавший гнев и поднял против Польши масштабное восстание. Новый гетман нанёс полякам несколько жестоких поражений, однако Варшава долго не могла оценить истинные масштабы исходившей от повстанцев угрозы. Битва при селе Пилявцы расставила всё по местам…
После битвы под Староконстантиновом большая часть украинских воеводств окончательно перешла в руки казаков. Поляки потеряли огромную территорию, материальные и людские ресурсы. Вместе с тем Речь Посполитая ещё обладала гигантской силой и теперь собирала всю свою мощь для решающего удара по повстанцам. Хмельницкий опасался, что отражать этот удар ему придётся в одиночку – татары ушли в Крым, и казацкий вождь не знал, вернутся ли они. Исход противостояния был отнюдь не предрешён. Вишневецкий, отошедший с частью войска на запад, заявил вдруг о своей полной победе под Староконстантиновом, вернув польским войскам уверенность в том, что казаков можно и нужно бить. Войско собиралось в Глинянах (ныне – Золочевский район Львовской области). В сентябре польская армия насчитывала до 30 000 воинов (со слугами и обозом – до 100 000 человек). Столь мощную силу логичнее всего было собрать в один кулак, доверить одному полководцу и ударить по врагу разом. Но в Речи Посполитой дела вершились иначе. Чтобы никого не обидеть, было принято «компромиссное» решение, лишавшее армию единоначалия. Управление войском разделили на троих – командирами стали: сандомирский воевода Доминик Заславский (за изнеженность и любовь к роскоши прозванный «периной»); коронный подчаший Николай Остророг (учёность и начитанность принесли ему кличку «латина»); коронный хорунжий Александр Конецпольский (совсем молодой человек, заслуживший прозвище «дитина» – «ребёнок»). Такой триумвират Польша противопоставила прославленному Хмелю. Однако польская элита считала, что трёх военачальников для битвы маловато: ещё на Варшавской конвокации было решено, что в управлении войском также примет участие военный совет из 32 (!) комиссаров. В результате образовался руководящий орган, о котором современник сказал: «Вместо трёх теперь появилось 35 вождей – этого было достаточно, чтобы проиграть не одну битву, а 35 битв…».
Битву в нынешней Хмельницкой области на речке Икве даже нет смысла описывать. Надо только подчеркнуть, что в тылу коронного войска развернулось партизанское движение. Галицкий стольник Мясковский сообщал познаньскому епископу, что «вся Русь по самое Львовское предместье поднялась на восстание…». Слышите, свидомые, – вся Русь! Польское командование даже намеревалось отправить в тыл полк для подавления бунтов и тысячный отряд кавалерии для разведки, но в итоге всё же решило не дробить силы. Весь день 22 сентября польское войско отсыпалось после изнурительного марша и ночи без сна. Получив подкрепление от татар, Хмельницкий срочно созвал военный совет. На правом и левом берегах Иквы, вокруг знамён Хмельницкого и Кривоноса, быстро строились в боевые порядки казацкая пехота и татарская кавалерия. Увидев движение в стане врага, в польском лагере начали трубить в трубы, но… никакой реакции эти сигналы не вызвали: за предшествующие дни войскам подавалось столько пустых сигналов, что на них перестали обращать внимание. Тем не менее, часть польской конницы начала самочинно строиться в боевой порядок, а несколько хоругвей первой линии даже завязали бой с татарами, опять-таки – по собственной инициативе.
Татарская конница вышла на фланги и в тыл противника, польское войско начало разбегаться. По оценкам очевидцев, до половины армии ударилось в бегство, даже не столкнувшись с неприятелем. Как писал уже упомянутый галицкий стольник Мясковский, «войско, заметив, что нет ни военачальников, ни руководства, бросив на землю панцири и оружие, всё пошло врассыпную, отдав на резню всю пехоту». Королевская гвардия погибла почти вся, а её командир Самуил Осинский бежал в направлении Львова с последними четырьмя сотнями солдат (из восьми тысяч, бывших под его началом перед битвой). Бегущие поляки почти сразу стали сбиваться в разбойничьи шайки, начались грабежи окрестностей, производимые бандами числом до нескольких сотен человек каждая.
Какие типичные черты и уроки! – шляхетская кичливость и разрозненность, самоубийственная уверенность и неспособность терпеть. Вместо авторитетного Вишневецкого войском руководила толпа комиссаров, каждый из которых принимал свои собственные решения. Наконец, убивает и стремление к роскоши. «Была ли это ошибка слабых умов или проявление тайной воли Божьей, которая справедливо карала за противную Богу пышность, но войско наше пришло сюда, как на свадьбу или на торжественный банкет Клеопатры с Антонием», – писал Самуил Твардовский.
Бегство продолжалось несколько дней. К утру 26 сентября большая часть отступавших была за сотни вёрст от Пилявцев, многие – во Львове (270 км на запад), а кое-кто даже в Варшаве. Пилявецкая битва стала для Хмельницкого триумфом, звёздным часом, сравнимым с наполеоновской победой под Аустерлицем. Миф о воинской мощи Речи Посполитой был окончательно развеян, и теперь поляков в казацком стане не боялся никто – отныне их считали «детьми, в железо убранными». Хотя борьба ещё предстояла жестокая, и в сей не только военной, но и геополитической битве Хмельницкий дальновидно опёрся на Россию. Но это – особый разговор.
Александр Александрович
МОСКАЛЁВ