Отец Иаков из посёлка Табачное (Крым) как-то рассказал историю.
– Это было давненько уже... в начале 90-х. Много тогда было сумбурного, смутного, в том числе между православными и татарами, которые уже активно стали возвращаться и оседать в Крыму. И вот случилось мне тогда служить в посёлке Фрунзенское.
Была у меня одна пожилая добрая прихожанка (не знаю даже – жива ли она сейчас, всё-таки столько лет прошло), и она была замужем за крымским татарином. Они тогда только недавно приехали из Узбекистана и начали обживаться, но тут случилась беда – у мужа этой прихожанки обнаружился рак позвоночника, и он слёг.
Страдал этот татарин ужасно, а жена его то и дело приходила в храм и просила для мужа то освящённой воды, то маслица, объясняя это так: «Я понимаю, батюшка, что он иноверец, но я помажу ему спину маслицем освящённым или водичкой святой разотру – и он успокаивается, ночью спит хорошо».
Я не отказывал, давал масло и воду, но всегда напоминал, что без веры во Христа святыня хоть и может доставить временное облегчение в болезни, но не достигнет главной своей цели: освящения и исцеления души. Я просил, чтобы прихожанка рассказывала насколько возможно своему мужу об истинной вере и как-то подвигала его к решению креститься.
И вот неведомыми путями Господь умягчил сердце Мустафы (так звали этого татарина), и он согласился принять крещение. Я пришёл к нему домой, побеседовал и, убедившись, что он вполне искренно принимает нашу веру, окрестил его с именем Иларион. Причастил его Святых Христовых Таин, и через неделю наш новый прихожанин мирно скончался.
Договорились его отпеть на кладбище. Но когда я пришёл (как положено: в облачении, с Евангелием, крестом и кадилом), – вы бы видели, что тут началось!
Многочисленная татарская родня Мустафы-Илариона и все другие татары, пришедшие на его погребение, были просто в шоке. Никто не знал, что Мустафа сделался христианином, и возмущались, шумели и даже стали мне угрожать. Но тем не менее я Илариона благополучно отпел.
Однако местные татары озлобились на меня не на шутку и даже написали правящему архиерею какую-то глупую кляузу, в которой утверждали, что я «оскорбляю их религиозные чувства» и «попираю святыни». Конечно, владыка всё понял, когда я ему объяснил причину этих «гонений», но всё равно это было неприятно.
И вот в самый разгар этих всех ополчений выхожу я как-то из храма после вечерней службы и вижу, что меня поджидает несколько татар. Я уж грешным делом подумал, что они «рэзать» меня пришли, тем более что обещания такие звучали. Но неожиданно от группы отделился один пожилой татарин и довольно миролюбиво обратился ко мне, как бы даже в некотором замешательстве.
– Батюшка, – заговорил он, – тут такое дело… Я подумал, что надо тебе рассказать… В общем уже после смерти нашего Мустафы снится мне сон. Словно иду я по селу и вдруг вижу, как навстречу мне буквально бежит Мустафа и радостный весь такой, прямо сияющий! Я остановил его, поздоровался и спрашиваю удивлённо: «Мустафа, а как же ты бегаешь, если парализованный был?» На это он отвечает: «Точно, я болен был, но Иисус Христос меня исцелил и теперь я бегу в Царствие Небесное! Будь здоров!» Рукой махнул на прощание и дальше побежал...
– Вот такая история, – закончил свой рассказ отец Иаков. – Так что они многие – из татар – веру свою чтут, правила соблюдают, но понимают, что в христианстве – великая сила. Только боятся или из гордости не хотят это признать открыто.
Записал
священник Димитрий ШИШКИН
Республика Крым