На всех фронтах ЛДНР затишье. Война политтехнологически трансформирована в относительное перемирие, подморожена, но граница, как всегда, кровоточит. С украинской стороны постоянные провокации, обстрелы, разведывательно-диверсионные вылазки.
Пресекая одну из таких вылазок, получил тяжелейшее ранение (лишился ног) известный в республиках боец-разведчик и активист общественных организаций Рафи Джабар, позывной – Абдула. Воин афганского происхождения, пуштун по крови, русский по духу. Он, как и все воюющие в Новороссии добровольцы разных национальностей, руководствуется принципом – Россия или исчезновение, Империя или смерть.
– Вопрос первый, традиционный: как и когда для тебя началась эта война?
– Эта война началась для меня очень давно. В 1985 году по межправительственному соглашению между СССР и Демократической республикой Афганистан в Союз вывезли 4,5 тысячи детей. Каждого из нас целовала у трапа самолёта жена Бабрака Кармаля – председателя революционного совета нашей республики. У каждого из нас было два паспорта – на человека из бедной, никому не известной семьи, и настоящий паспорт. Секретили потому, что почти все мы были из семей военно-политической элиты ДРА.
Отец мой, Абдул Джабар, учитель, активист Народно-демократической партии Афганистана, участник Апрельской революции 1978 года. Его направили в Кундуз, избрали мэром, потом он возглавил провинцию Бадахшан. Там он был зверски убит моджахедами.
В Союзе нас воспитывали в специнтернатах под присмотром КГБ и афганской спецслужбы ХАД. Отношение к нам было наилучшее, учили нас основательно, без идеологических ограничений. Историю нашей страны преподавали во всей полноте, включая основы ислама. Ставилась цель – воспитать плеяду идейных специалистов: врачей, военных, чиновников, которые создадут в Афганистане справедливое общество, выведут страну из феодально-архаического тупика. Я очень благодарен русским учителям. Они привили нам любовь к Империи, к тому, что великий (и один из наиболее мной почитаемых мыслителей) Константин Леонтьев назвал «цветущей сложностью».
С первых дней Русской Весны я внимательно следил за всеми событиями. И настал день, когда понял: здесь может повториться то, что происходило в Афганистане. Война в Донбассе – только начало, прелюдия, а цель тех, кто стравливает народы, ясна: перекинуть войну на территорию России.
Я не хотел такой судьбы для страны, которая стала мне второй и подлинной Родиной. Ты знаешь, для многих бойцов то, что происходит в Новороссии, – это продолжение войны с нацизмом, которую вели их деды и прадеды во время Великой Отечественной, а для меня здесь продолжение той войны, которая была в Афганистане. Ведь и там, и здесь кровопролитие вызвано одними и теми же внешними силами. Там одни афганцы убивали во славу Божию других афганцев, стремившихся к заповеданной Пророком справедливости. Здесь одни русские, считающие себя европейцами, убивают других, не желающих предавать свою русскость, своё историческое предназначение. Если мы не поможем русским в Донбассе, то кто потом поможет нам?
Всем, кто внимательно следит за происходящим в мире, всё уже понятно. В Новороссии не локальный конфликт, здесь идёт война за физическое выживание народов, связавших свою судьбу с Россией. Сюда ехали и едут в тоске по Русской Империи.
Посмотрите, что сейчас с Афганистаном – полностью разрушена инфраструктура, нет работы, нищая страна. Все плодородные поля засеяны маком, а взращённые глобалистами из ЦРУ наркоторговцы переправляют опиум в первую очередь в бывшие республики Советского Союза, которые приговорены к такому же «будущему». Там мы проиграли, поэтому война продолжается, и цель инициаторов этой войны, которая будет продолжаться ещё десятилетия, не Средняя Азия и не Ближний Восток, цель – Россия, её народы, хранящие код иной, не паразитарной цивилизации.
– В ту пору было много эмиссаров, которые вербовали мусульман РФ для участия в различных войнах против «неверных». У тебя на эти темы были дискуссии с мусульманами других национальностей, коренными россиянами?
– С кем только ни схватывались – от татар до дагестанцев. Деление чёткое: одни навсегда с русскими и страной, в которой родились, другие – таких меньшинство – считают себя угнетёнными и верят любому бреду эмиссаров. Объясняется это тем, что у них нет опыта кровавого разочарования, какой есть у нас. Они ещё не видели горя. Не голодали до колик в желудке. Не ютились в лохмотьях, грязные и вшивые вместе с крысами в Аллахом забытом кишлаке, где мечтают не о кроссовере или смартфоне – о глотке чистой воды. Не работали до кровавых волдырей на ладонях камнетёсом за один доллар в сутки. Они – сытые, хорошо одетые, образованные – хотят романтики, внушают себе, что в России плохо, а в иллюзорном халифате им будет хорошо…
Это вечная проблема неофитов: только начал знакомиться с Кораном – и сразу пламенная устремлённость к сокрушению «неверных», фантазии о джихаде, радикализм там, где требуется терпеливое, вдумчивое, длительное постижение. Они не понимают, что Коран – Откровение, необъятное для человеческого восприятия, и можно лишь капля за каплей впитывать кораническую мудрость. Созидать свой внутренний мир и, согласно учению Пророка, обустраивать мир внешний – это тяжело и мучительно, требует реального самоотречения, а пойти убивать и за чьи-то интересы быть убитым – это просто, ума и воли для этого не требуется. Сказано же в Коране: «Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается против вас, но не преступайте границ дозволенного. Воистину, Аллах не любит преступников». Спрашивал я околдованных эмиссарами кандидатов в «шахиды» – разве в России кто-то против вас сражается, закрывает мечети, запрещает хадж? Нет ответа…
– Ты здесь с мая 2014 года, постоянно на передовой. Какой бой для тебя стал знаковым, высвечивающим суть этой войны?
– Знаковый и самый мне запомнившийся – это бой в аэропорту 26 мая, вскоре после моего приезда. Наша группа (28 добровольцев-чеченцев и я, тогда уже замкомандира) пришла на помощь донецким братьям. Расположились на крыше нового терминала. Смотрю: на крыше старого терминала встаёт в полный рост украинский десантник-снайпер. Я тоже встал в полный рост… Помню, думал о том, что за человек передо мной, есть ли у него семья, понимает ли он – против кого и за что вою-ет. И в это время он начал делать круговые движения рукой… Я сначала не понял, в чём дело, а минут через пять прилетели со стороны Авдеевки шесть вертолётов, и стало ясно: он предупреждал нас – прячьтесь!
Вертолёты попёрли в атаку (никаких ПЗРК у нас тогда в помине не было) и – одновременно с огнём со старого терминала из АГС, пулемётов, СВД, гранатомётов, «зушек» – выработали по нам весь боекомплект. Зрелище было ого-го, ощущения – самые бодрящие! У нас – один погибший и трое раненых. «Вертушки» исчезли, начался длительный бой. Там я понял, что такое реальное мужество и боевое братство, когда все действуют согласованно, в доли секунды ориентируясь, жертвуя собой ради товарищей. Знаковым тот бой я считаю вот почему. В нём участвовали русские и чеченцы, которые когда-то в Чечне сражались друг с другом. Поначалу их отношения были о-очень напряжёнными. Но как только начался бой, появился первый раненый – всё вмиг изменилось… Люди готовы были отдать жизнь, только бы спасти того, кто недавно для них был врагом. Когда русские вытаскивали раненых чеченцев – все ликовали, кричали: «Аллах акбар!» и «Христос воскрес!».
Тогда я прочувствовал на своём опыте: боевое братство – это и есть суть Империи, её смысловое ядро.
– Кого из встреченных на этой войне бойцов ты вспоминаешь чаще всего и почему?
– В 2015 у Ясиноватой я попал к неординарному командиру, позывной – Крест. Он и сейчас воюет, передовая стала для него домом. Это его бойцы за два дня зашли на «промку» (Авдеевская промзона), и с тех пор дальше никто ни на метр не смог продвинуться. Крест взял меня с собой в разведку. Я думал, что я уже достаточно опытный воин, но, глядя на работу Креста, понял, что многому ещё надо учиться. Меня оставили замыкающим, а я не улавливал, когда нужно смотреть за тылом; как при неожиданных перемещениях правильно держать дистанцию; в какой момент переключиться на сигналы разведчиков и точно по их сигналам действовать. Группа Креста работала виртуозно: согласованность просто телепатическая, чутьё на мины и растяжки – волчье, ориентация – как у летучих мышей, реакция на приближение противника – мгновенная, огонь по врагу – экономный и точный, как в тире. В сравнении с мастерством Креста киношные американские спезназовцы – просто мальчишки, в пейнтбол играющие. Крест мне потом сказал: «Ещё один «косяк», и в разведку больше не пойдёшь». Но «косяков» больше не было, я сделал выводы. Крест научил меня главному – умению правильно оценивать обстановку на поле боя, мгновенной мобилизации психической энергии, включению на полную мощь всех нужных в данный момент способностей.
Многому научился у нашего бойца по фамилии Лазаренко, позывной – Росс. Он – боль сердца моего. Севастопольский, служил в украинской армии, в 2014-м перешёл на нашу сторону, разведчик в четвёртом поколении. Погиб он в аэропорту, в ситуации, о которой я не могу пока рассказывать. В последние перед смертью мгновения у него, страшно раненного, было умиротворённое, почти радостное лицо. Никогда больше не видел я такого преображения… Росс, христианин, хорошо знал историю ислама, помню, на чей-то вопрос, не боится ли он смерти, улыбнулся, ответил хадисом: «Место в раю, маленькое как ресница, лучше, чем весь этот мир и всё, что находится в нём».
Он был – Воин. Настоящий. Некоторые за всю жизнь не совершат столько, сколько он успел на этой войне. Я благодарю Бога за то, что встретился с такими людьми, как Крест и Росс, воевать с ними – великая честь. Я счастливый человек, у меня много таких братьев, настоящих Воинов.
– Ты не только боец, но и активист многих общественно-политических организаций. Интенсивно общаешься с разными гражданами – от рядовых бойцов до крупных чиновников. Сейчас, когда уже все убедились – Новороссия и не планировалась, а присоединения ЛДНР к России в обозримом будущем не будет, – что думают они о наших перспективах? Какой видят выход из этой войны?
– Выход один – победа. Да, сейчас ситуация заморожена, но бойцы понимают, что это не навсегда. Верховная Рада Украины приняла Закон о реинтеграции Донбасса. Закон формально обязывает выполнять Минские соглашения, а реально фиксирует полный отказ от выполнения. Россия (совместно с Германией и Францией выступающая гарантом МС) названа государством-агрессором, оккупировавшим часть территории Украины. Это значит, что украинская власть в любой момент от подписанных в Минске договорённостей (не стоит забывать, что они не ратифицированы) может отказаться, так как страна-агрессор не может быть гарантом. То есть принятие закона о реинтеграции все прошлые и будущие договорённости с Украиной обессмысливает: всегда можно сослаться на то, что они нарушают её собственные законы…
Войны не избежать, всё дело в сроках.
Беседу вёл Геннадий Васильевич Дубовой