Когда Родине грозит опасность – в строй встают не только профессионалы, а все русские – независимо от возраста, пола, социального положения. И война в Новороссии тому очередное подтверждение.
Мы беседуем с дончанкой Верой Шамбериной, которая вместе с мужем, известным командиром ополчения, а затем армии Донецкой народной республики Сергеем Шамбериным (позывной – Поэт), прошла всю войну. Ныне она занимается общественной деятельностью – в основном помощью ветеранам прославленного Семёновского батальона.
– В последнее время как украинские, так и многие российские (и не только либеральные) СМИ всё чаще пишут о том, что, если бы не «вторжение в Славянск боевиков Стрелкова», войны можно было бы избежать и сохранить единство Украины. Что ты, рядовая участница событий, ответишь им?
– До переломных событий на Майдане мы с мужем честно пытались быть лояльными гражданами, надеясь, что Украина переболеет национализмом и образумится. Рядовые граждане и представить себе не могли, что украинская власть сама начнёт рубить сук, на котором сидит, раскалывать свою страну и одну часть населения натравливать на другую.
Когда мы жили в Пскове – муж служил в тамошней десантной дивизии – мне, русской, выросшей в Донецкой области, часто хотелось послушать украинскую речь, увидеть родные пейзажи… Муж, однажды побывав на моей малой родине, сразу же влюбился в донецкую степь, и мы решили переехать. Как и миллионы рождённых в СССР, даже после его разрушения мы психологически остались в едином культурном пространстве. Мы ошиблись.
Уже с начала безчинств на Майдане психологически мы были ко всему готовы, стало ясно, что впереди – страшные потрясения и раскол страны.
Стенания многих журналистов и политологов: «Войну в Донбассе развязали российские наёмники, Стрелков и его группа», – стопроцентная ложь! А когда боевики Коломойского, задолго до Стрелкова, в марте – начале апреля стреляли в мирных митингующих жителей Краматорска, Красноармейска и других мест – они мира хотели? Нам пришлось защищаться, организовывать патрули и блокпосты. Ополчение вначале создавалось для охраны митингов и защиты от бандитов, – как обычных криминалов, так и действовавшего под политическим прикрытием «Правого сектора».
– А твоя личная война когда началась?
– На Пасху 2014 года в день отъезда мужа к Стрелкову в Славянск, где уже шли бои. Поначалу война была на идеологическом фронте. Я занялась подготовкой к референдуму в нашем посёлке.
Мы на листах ватмана написали: «Славянск – герой!», «Мариуполь, держись!», «Донбасс – вставай!», «Фашизм не пройдёт!» И ещё: «Одесса! Помним! Не простим!». Приклеили эти плакатики скотчем на мемориальной доске с именами погибших во время Великой Отечественной. Люди несли к мемориалу цветы – этого власть им запретить не могла – и на глазах менялись. Стали подходить к нам, расспрашивать, что происходит, многие просили и тут же надевали георгиевские ленточки. Мы победили. С того дня никто не смел нам мешать готовить референдум. Украинские флаги мы вскоре все убрали, подняли флаги ДНР и России.
Никогда не забуду, как 2 мая, в день упокоения Матронушки Московской, во время литургии мне позвонил муж, сообщил: «Славянск под артиллерийским обстрелом». Батюшка, глядя на меня, всё понял, и все прихожане – как один – опустились в храме на колени, моля Бога о православном воинстве, обо всех, кому грозит смерть.
11 мая 2014 года за государственную независимость Донецкой народной республики в нашем посёлке проголосовало подавляющее большинство.
– Как ты оказалась на фронте?
– После выхода стрелковцев из Славянска приехала к мужу в Донецк и осталась в ополчении. Республика висела на волоске, намечались страшные сражения, все понимали: если сейчас не выстоим – смерть. Как я могла не взять в руки оружие? Назначили писарем с правом быть в бою стрелком.
Навсегда запомнила первый и главный приказ: «Чего бы тебе это ни стоило, ни одна из бумаг не должна попасть противнику». Выслушивая приказ, подумала: «Нужно у Поэта выпросить гранату, если что – подорвусь с документами».
– Женщине на войне труднее вдвойне. Как преодолевала тяготы и страх?
– Труднее. К тому же мне давно не двадцать лет. Но я поставила себе задачу ни при каких обстоятельствах не быть обузой, во всём соответствовать требованиям, предъявляемым остальным. В регулярной армии мне это было бы не по силам, но в ополчении вполне удавалось. Научилась и с оружием обращаться, и маскироваться, и ориентироваться на местности, и по звуку определять направление артиллерии. На самом деле было так тяжко, что нет cил рассказать о том, что тогда чувствовалось…
– Ты заслужила несколько наград, в том числе почитаемую всеми медаль «За боевые заслуги». Что особенно запомнилось из боёв, в которых ты участвовала?
– Самое памятное, это бои лета 2014 года, когда мы пробивались к российской границе. У нас всегда была проблема со связью и техническим состоянием раций. Я взялась решить эту проблему: точное распределение по группам бойцов, своевременная подзарядка, контроль использования – связью обеспечила и сбои устранила. Начался танковый бой в Степановке. Мы остались с Поляком – на двоих два автомата и несколько гранат – ими бы и отбивались в случае прорыва к нам украинских танков…
Бой в разгаре, ребята гибнут, почти сорок танков пытаются остановить! А радиоволна зыбится, ускользает. Без связи – смерть! В конце концов связь наладили, но силы были неравны, и позиции мы не удержали. Помню: поочерёдно, как свечи, задуваемые ворвавшейся в храм вьюгой, гаснут рации… один позывной исчез из эфира, потом – второй, третий, четвёртый… Потом – раненые, грязные, окровавленные, группками стали возвращаться те, кто чудом выжил.
А через пару дней – наша победа. Там, в Мариновке, взяли мы несколько украинцев в плен, включая комбрига 93-й бригады ВСУ. Очень интересную карту мы обнаружили в его планшете – захвата Крыма. Украинцы всерьёз планировали одновременно с уничтожением «российско-террористических формирований» в Донбассе начать вторжение на полуостров через Геническ.
Из всех взятых нами тогда в плен особенно запомнился рядовой десантник. Достойный противник, отстреливался до последнего патрона, прикрывал своего командира, и тому на БТР удалось из окружения вырваться. Боец наш стал выспрашивать: «Зачем вы пришли на нашу землю?» Украинец спокойно отвечал, что, мол, им сказали: в Донбассе российские наёмники, надо Родину защищать. После этих слов к нему потянулись ополченцы, без ругани, без угроз, вежливо каждый представился: «Из Макеевки», «Из Донецка», «Из Шахтёрска» и так далее. Пленный обескураженно таращился на предъявленные паспорта и удостоверения, потом голову опустил: «Простите, если так. Мы думали – бьёмся с чеченцами и русскими…»
– Затишье на фронте в любой момент может смениться очередной попыткой наступления карателей. Как ты оцениваешь военную ситуацию, что подсказывает женская интуиция?
– Горячая фаза войны сменилась экономической и дипломатической. Думаю, это надолго. Вспомни последний всплеск активности ВСУ в январе и начале февраля этого года в районе Авдеевки. Причины – чисто экономические, одна группа украинских олигархов пытается оттеснить другую от угольных потоков, хотят получать уголь по той же цене, что и конкуренты. Отсюда транспортная блокада, а до неё – попытка наступления, объясняемая очень просто. Есть три железнодорожные линии, по которым уголь переправляется из республик. Первая, через Горловку, является окружной и слишком затратной. Вторая по маршруту: Ясиноватая – Каштановое – Авдеевка – Красноармейск. И третья: Ясиноватая – Землянки – Верхнеторецкое – Новосёловка. Поэтому если и предпримут ВСУ наступление, то с той же, что в начале года, целью и в том же направлении: от Авдеевки в район Ясиноватая – Землянки, чтобы выйти на северную окраину Макеевки и взять под контроль маневровые узлы Донецкой железной дороги – Каштановое и Новобутовку. Оттуда начинают свой путь на север и северо-запад обе железнодорожные линии. Кто ими владеет, тот и распоряжается углём, то есть контролирует экономику республики. Поэтому наибольшая концентрация украинских войск была и будет в Авдеевке, с юго-запада которой они планируют одновременно с прорывом к Макеевке ударить так, чтобы выйти к Партизанскому проспекту Донецка, отсечь район шахты им. Засядько, а затем – через посёлки Горняк и Лозовая – отрезать шахту им. Скочинского.
Пойдут ли ВСУ в наступление, будут ли пытаться диктовать нам условия экономических отношений посредством артобстрелов или ситуация надолго заморозится – зависит от исхода дипломатической войны. Ясно одно: если обиженные украинские олиграхи пролоббируют масштабное наступление, оно будет для ВСУ и для всей Украины последним…
– Каким тебе представляется будущее Донецкой и Луганской республик?
– Когда слушаю рассуждения всевозможных аналитиков, их – всегда пальцем в небо – прогнозы, поневоле вспоминаю любимого Эразма Роттердамского: «Только дураки рискуют предсказывать будущее». А интуиция моя в отношении того, что может с нами в ближайшем будущем произойти, – молчит, погружена в тяжёлый, как после боя, сон. Судьбу республик сейчас решают дипломаты, а нам нужно быть готовыми к чему угодно и помнить: пока мы остаёмся русскими, нас невозможно победить. Для победы у нас есть всё.
В начале Русской весны никто не говорил ни о самостоятельных республиках, ни о Новороссии. Лозунг, всех объе-динявший, был прост и всем понятен: «Крым – Донбасс – Россия». Люди на востоке бывшей Украины требовали референдума о присоединении к Российской Федерации. Это уже потом, в силу не от нас зависящих политических причин и международных проблем, пришлось активистам Русской весны на ходу перестраиваться и провозглашать ДНР и ЛНР как основу будущей Большой Новороссии. Но, воюя за Новороссию, все бойцы, с которыми мне приходилось об этом беседовать, были уверены, что, когда мы освободим восемь пока ещё украинских областей, новое государство станет частью России, федеральным округом. Сейчас так называемое экспертное сообщество всячески «замыливает» тогдашние настроения политологическими спекуляциями, уверяет, что «народ в большинстве своём хотел федерализации», но мы-то знаем, какую мы ставили перед собой цель. Она не изменилась – мы должны быть в составе России.
Меня, как и тысячи других ополченцев, крайне угнетает, когда пытаются переписать историю и поливают грязью тех, кто участвовал в Русской весне. Стрелков, Захарченко, Ходаковский, Беднов, Пургин, Бородай, Мозговой, Безлер, Пушилин и другие – каждый внёс свой вклад. Все – от лидеров республик до рядовых, не присутствующих в СМИ бойцов – достойны уважения и добрых слов. Наши склоки и дрязги на пользу врагу. Не должны сиюминутные и почти всегда ложно понятые интересы заслонять главное – мы создали республики, фундамент Новороссии. Теперь нужно сообща, согласованно строить наше государство, в процессе строительства каждому найдётся дело. Когда люди заняты реальным делом – они не критикуют руководство, а предлагают проекты. Пусть каждый себя спросит, что он предложил и сделал для ЛДНР – Новороссии – России? Сразу выяснится, что критиковать мы должны только самих себя.
Беседу вёл
Геннадий Васильевич Дубовой