Победные дни начала мая 1945-го пришлись на Страстную седмицу. Многие наши военнослужащие находились в то время в фашистских концлагерях и, несмотря на все тяготы, смогли найти силы и отпраздновать светлое Христово Воскресение.
О том, как это было, в своих воспоминаниях рассказывает Глеб Александрович РАР, узник Дахау, церковный историк и журналист
Страстная седмица
Война заканчивалась. Уже покончил с собой Гитлер, советские войска взяли Берлин. Оставалось несколько дней до капитуляции Германии. Всё это время я отдавал себе отчёт в том, что эти многозначительные события происходили во время Страстной седмицы. Но как мы отметим её, помимо нашей тихой частной молитвы? Один соузник и главный переводчик Международного комитета заключённых, Борис Ф., навестил меня в «блоке 27» – моём бараке для заражённых тифом, чтобы уведомить о предпринимаемых попытках организовать совместно с Греческим и Югославским комитетами заключённых православное богослужение в день Святой Пасхи 6 мая. Среди заключённых находились православные священники, диаконы и монахи со Святой Горы Афон. Но не было ни облачений, ни каких-либо книг, икон, свечей, просфор, вина. Из положения выходили так: взяли холстинные полотенца в лагерной больнице, соединили их по всей длине и получили епитрахиль. Пришили к ней красные кресты – те самые, что были на форме медперсонала больницы. Очень помогли католические священнослужители – тоже узники Дахау. Фашисты разрешали им служить мессу перед началом работы. «Они нам, православным, предложили воспользоваться их молитвенной комнатой в «блоке 26», который был как раз напротив, через улицу от моего собственного блока. Кроме деревянного стола и списка иконы Ченстоховской Божией Матери, висевшей на стене над столом, часовенка была совершенно пустой.
День Святой Пасхи в тот год пришёлся на день памяти святого великомученика Георгия Победоносца. В богослужении приняли участие сербы, греки и немногие русские. К тому времени в лагерь уже прибыли офицеры СМЕРШа, которые начали возводить новые загородки, отделяя советских узников от остальных заключённых. Впоследствии им предстояла репатриация, а многим – новые лагеря.
Святая Пасха
«За всю историю Православной Церкви, вероятно, не было такого пасхального богослужения, как в Дахау в 1945 году. Греческие и сербские священники и сербский диакон облачились в самодельные ризы, которые они надели на серо-голубые полосатые одежды заключённых. Затем они начали песнопения, переходя с греческого на церковнославянский, а затем снова на греческий. Пасхальный канон, пасхальные стихиры – всё пелось наизусть. Евангелие – «В начале было Слово» – также по памяти. И наконец, Слово св. Иоанна Златоуста – тоже по памяти. Молодой греческий монах-святогорец встал перед нами и произнёс его с таким проникновенным энтузиазмом, что мы его никогда не забудем до конца нашей жизни. Казалось, что сам Иоанн Златоуст говорил через него нам и также всему остальному миру!
Восемнадцать православных священников и один диакон, в большинстве – сербы, участвовали в этой незабываемой службе. Подобно расслабленному, которого через отверстие в крыше опустили перед ногами Христа Спасителя, греческий архимандрит Мелетий был принесён в часовню на носилках, где он пробыл лежащим во время всего богослужения.
Священнослужители, участвовавшие в пасхальном богослужении в Дахау в 1945 году, теперь поминаются за каждой Божественной литургией в русской часовне-памятнике в Дахау вместе со всеми православными христианами «на месте сем и в иных местах мучения умученных и убиенных».