Золото для святого престола

  (Окончание. Начало в № 5)

Старый раввин был уверен, что настают последние времена. Ещё стоял Иерусалим, голодали, но не сдавались ревностные борцы против римской власти в горной крепости Моссада, но уже все военные силы огромной империи устремились на Ближний Восток, против восставших иудеев, и исход войны был предрешён.

С отвращением раввин рассматривал окружающее его языческое великолепие: скульптуры из малоазийского полупрозрачного мрамора среди белоснежных колонн, тихое журчание фонтана в украшенной мозаиками и фресками зале. И всё это в доме правоверного иудея, вера которого запрещает изображение людей и животных! Дворцу Шимона мог позавидовать любой римский сенатор.

На мраморном инкрустированном столе для услады пирующих возвышались замшелые амфоры со столетними редкостными винами, в расписных краснофигурных греческих сосудах благоухали молодые ароматные вина Фалерно.

Но вряд ли это изобилие радовало собравшихся здесь для решительного разговора серьёзных мужчин, в темных, тяжёлых восточных одеждах.

- Что слышно из Иерусалима? - спросил староста менял базилики Эмилии римского Форума.

- Ничего, кроме официальных известий из ставки кесаря Адриана.

- Так может дела не так плохи? - с надеждой спросил старый раввин.

- Римляне имеют преимущество в численности и выучке войск, в вооружении и военной технике, - ответил Шимон. - Война близится к концу. Во исполнение обета кесаря на монетном дворе начали чеканить монеты в честь предстоящего переименования Иерусалима в Элию Капитолину. На лицевой стороне - портрет Адриана, на обороте - римлянин с упряжкой волов, перепахивающий с солью землю на месте храма Соломона, чтобы впредь там даже трава не росла.

- Это ты, ты во всём виноват, Шимон! - не сдержавшись, закричал раввин. - Ты не доставил обещанное зерно в крепость Моссаду, и её защитники сейчас умирают от голода!

- Этих фанатиков вряд ли что-нибудь спасло бы, даже моё зерно или золото. Да и потом, римляне платят за продовольствие больше. Разве моё богатство, благосостояние нашей общины не важнее жалкой жизни горстки одержимых оборванцев?

- Что толку поминать прошлое? - вмешался староста менял. Давайте лучше думать, как отвести беду от общины.

- Префекту преторианцев заплачено?

- Да, и не мало! - с гордостью ответил один из присутствующих. Кто вручал деньги?

- Я - стукнул себя кулаком в грудь главный подрядчик общественных работ.

- Поздравляю, ты умрёшь первым, быстрой смертью, чтоб не осталось свидетеля, - как о само собой разумеющемся сказал Шимон. - Префект по-своему хороший человек, клянётся нам в дружбе, сообщает последние дворцовые сплетни, присылает солдат для защиты наших лавок и помогает избавиться от конкурентов. Одного не может он - ослушаться приказа кесаря. Если он скомандует - от вашей общины только мокрое место останется.

- О Боже, что с нами сделают? Выселят? Отнимут имущество? Лишат всех прав? - плаксиво спросил раввин.

- В вашем положении о подобных мелких неприятностях я бы только мечтал - злорадно заметил Шимон.

- Что же будет?

- Представить не трудно! Проскрипции.

- Что это? - удивлённо спросил раввин.

- Вы не слышали о проскрипциях? Надо лучше знать историю страны, где живёте. Проскрипции - это список людей, лишившихся покровительства римского закона. Такого человека любой, даже раб, может убить, выселить из дома, отнять имущество. Думаю, скорее всего, вас прикончат самые осведомлённые, проворные и организованные - тайная полиция или преторианцы. Предварительно, конечно, заставив переписать на себя все имущество.

- Что же нам делать?

- Честно говоря, не знаю.

- Шимон, почему ты всё время говоришь "вы", "ваше", как будто ты сам перестал быть иудеем.

- Во-первых, не называйте меня больше Шимон. Мое имя - Симон, получено при крещении в честь Симона Канонита, апостола Господа нашего Иисуса Христа, а сам я вот уже десять лет преданный и смиренный слуга папского престола.

- Ловко! Только кто тебе поверит? Тайная полиция лишь посмеётся над твоим крещением.

- Ошибаетесь! Если бы я вдруг обратился в веру древних римских богов, люди бы поставили под сомнение мою искренность. Но я принял Таинство крещения, стал членом гонимой, преследуемой законом, бедной общины. И случилось это очень давно, почти десятилетие назад. Меня никто не сможет упрекнуть в хитром расчёте. К тому же я теперь беден - передал всё своё имущество христианам. Лишь по великой своей милости папа дозволяет мне жить в моём прежнем дворце и управлять всеми финансами церкви. А теперь прошу простить, вынужден покинуть вас, братья ждут меня к обедне.

- Постой, Симон, - схватил его за руку самый молодой из присутствующих, - а что, если римляне арестуют тебя как христианина?

- По закону я имею право потребовать у тюремщиков доставить меня в ближайший языческий храм, принести жертвы богам и поклониться статуе кесаря. Никто не вправе держать меня в тюрьме после этого. Конечно, среди братьев в общине я буду считаться плохим христианином, но, надеюсь, после раскаяния священник дарует мне отпущение грехов.

- Я тоже хочу стать христианином, - сказал молодой иудей.

- Твоё желание похвально, брат мой! - улыбнулся Симон. - Кто ещё желает принять Таинство крещения и стать слугой римского папского престола?

- Если нет другого выхода, я тоже согласен, - задумчиво заявил староста менял базилики Эмилии.

- Правильно, брат! - сказал Симон, - тайное совещание раввинов в Антиохии постановило, что для спасения жизни иудеям дозволено переходить в другую веру.

Прошло полтора века.

Из-за холма, со стороны давно не ремонтируемой, ухабистой дороги Аурелия, ведущей в Пизу, Геную, Никею (Ниццу) и дальше, - в Галлию, послышался ритмичный нарастающий гул. Стремительно пронеслась по обочине конная разведка сарматов в косматых звериных шкурах, накинутых поверх доспехов, с летящими по ветру, выбившимися из-под шлемов светлыми волосами. Колыхалось на ветру тяжёлое полотнище огромного знамени с вышитым драгоценными камнями крестом, - знаменитый походный стяг-Лабарум кесаря Константина. Здоровенные солдаты в начищенных доспехах несли на длинных древках серебряных орлов - знаки легионов.

Немногочисленная, сбитая в стройные колонны армия Константина, победив в гражданской войне противника, вступала в окрестности Рима.

Здесь были уверены, что настают последние времена. Говорили, что уничтожат всех римлян - ведь легионы Константина состояли из варваров - конных сарматов, свирепых германцев, вспыльчивых галлов. Рассказывали, что накануне решающей битвы кровавой гражданской войны язычнику Константину приснился сон: небеса даруют ему победу, если он пойдёт на битву под знаменем с крестом. Варвары-легионеры его армии в большинстве своём тоже были христианами, а крещены - проповедниками из Готии и Скифии.

Но опасения римлян по поводу нового кесаря и его варварской армии оказались напрасными. Легионы мирно расположились на постой в казармах, на улицы выслали патрулей, быстро унявших вспыхнувшие было грабежи и восстановивших в городе порядок. За поставки войску расплачивались сполна только что отчеканенными медными монетами. Несколько менял, попробовавших сбить курс новых денег или вообще отказавшихся принимать их в обменных лавках, тут же схватили и после короткого суда, при стечении народа, публично обезглавили прямо на Форуме.

На второй вечер пребывания в Риме Константин собрал расширенный военный совет. Лишь личная преданность ему, Константину, и христианская вера связывали этих неукротимых воинов в единую, непобедимую армию.

- Нравится ли вам столица империи, город святого престола? - спросил Константин.

- Нет! - ответили легионеры.

- Мне тоже, - сказал кесарь. - Сегодня я решил заложить новую столицу империи, духовный центр истинного христианства, Второй Рим, в греческом городе Византий, у пролива Босфор.

- Но, Кесарь, Рим - идеальная база для армии. Все дороги ведут в Рим, - возразил кто-то. Константин задумчиво улыбнулся и процитировал Евангелие от Луки: "Иисус... возведён был Духом в пустыню, для искушения от диавола... и говорит Ему: Всё это дам Тебе, если пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи." (Мф. 4, 1-10).