Ответы протоиерея Александра Шаргунова

Приближается еще одна годовщина агрессии против Югославии. Говорят, что конфликт закончится, как всегда. Ненависть остынет, через несколько десятилетий никто не вспомнит, ради чего подвергали таким яростным бомбардировкам этот народ. Но если причины и забудутся, последствия войны останутся навсегда. Как восстановить вчерашние руины? Одно варварство разрушило, а другое строит на этом месте новую страну. С иной атмосферой, для иного народа - как в Косово. Самое важное, мне кажется, - это то, что ненависть побеждает, - она навязывает во всем, в том числе в архитектуре, свой стиль. И я, естественно, хотел бы спросить вот о чем: разве не правы те, кто утверждает, что это репетиция того, что ждет Россию?

Виктор Лукьянов, Калужская область

Те, кто предал огню и потопил в крови огромную страну, утратившую все, и даже свое имя, - бывшую Югославию, - видимо, от самого дьявола слышали совет, который вдохновлял их разрушительную ярость. Чтобы уничтожить народ, надо нанести ему удар спереди и сзади. Разумеется, не только в открытых сражениях. Нанести удар по надежде народа и по его памяти. Это значит - по детям и по святыням и памятникам. Это теперь стратегические цели первого назначения - как аэропорты, мосты и склады боеприпасов во время обычной войны. С самого начала агрессии сотни церквей и монастырей бомбардировали "точечными ударами". Исторические кварталы городов были разрушены, если не стерты с лица земли, библиотеки, музеи - сожжены.

Ну а у нас в России что происходит - в этой войне, которая, как сказал Патриарх, направлена на уничтожение нашего народа? Удары наносятся спереди и сзади. Нас, кажется, хотят при- учить как к нормальному явлению, что у нас миллионы беспризорных, безграмотных детей. Массовая детская преступность, проституция и наркомания и даже продажа детей на органы, о которой сообщает пресса, - привычные штрихи новой российской действительности. Что касается храмов и памятников - их уже не взрывают, как в послереволюционные годы или как в Косово. Но разве не в том же ряду - новые нападки врагов России на святыни Православия, которые мы наблюдаем в последние годы? Демонстрация по НТВ фильма "Последнее искушение Христа" (1997 год), разрубание православных икон в Центральном выставочном зале в Манеже (1998 год), публичное пародийное распятие напротив храма Христа Спасителя (2000 год), выставка "Осторожно, религия" (январь 2003 года), кощунственный балет "Благовещение" в Государственном академическом Малом театре (август 2003 года). И сегодня как продолжение этого - новые кощунственные выставки Гельмана "Россия II", "Русский поп-арт". Или екатеринбургское издательство "Ультракультура" некоего Кормильцева, которое выпускает бесконечные серии книг, состоящих из богохульств, порнографии и мата. Но разве государство во главе с глаголемым православным президентом хоть пальцем пошевелило, чтобы защитить наших детей и наши святыни?

Мрачное сияние войны - над нашей Россией. Войны против будущих поколений, не только против нынешнего - против детей, чьи матери и бабушки даже еще не родились. Чтобы лишить их знамений и славы, в которых они будут нуждаться, чтобы жить. Наши враги хотят создать новый мир по своему бесчеловечному подобию.

Дорогой отец Александр! Не могу не согласиться с Вашими характеристиками все более возрастающего сегодня зла. Действительно, оно становится все более организованным и все более открытым, потому что сознает свою силу и почти нигде не встречает должного сопротивления. И мне кажется, мир сейчас более всего нуждается в вере в добро. Есть у Владимира Соловьева книга с таким названием: "Оправдание добра". И в связи с этим я хотел бы узнать Ваше мнение вот о чем. С одной стороны, подлинное добро - только в Церкви, но, увы, принадлежность к ней может быть достаточно внешней или только внешней (кажется, более 70% в России считают себя православными). А с другой стороны, и люди, не знающие истинного Бога, часто не могут не искать истинного добра. Мой вопрос - об экуменизме, который, сколько бы мы его ни ругали, набирает все большую силу в мире. Католики, например, по крайней мере на словах, кажется, уже близки к соединению не только с протестантами, но и с иудеями. К чему приведет такое соединение, страшно подумать. Но ведь люди, пока они живы, остаются людьми (в том числе тот миллиард китайцев, о возможности спасения которых Вы рассуждали в одном из номеров "Русского Дома"). Ясно, что требуется сотрудничество всех людей в противостоянии самому великому злу - гибельной идеологии вседозволенности. В этом смысле даже коммунистическая власть была "удерживающим" распространение этого зла. А теперь уже напрямую стоит вопрос о жизни и смерти всего человечества.

Валентин Передольский, г. Санкт-Петербург

Одна из проблем нашей эпохи - поистине, по точному определению Владимира Соловьева, "фальсификация Добра". В "Повести об антихристе" Соловьев изображает объединение земли под властью единого императора, благодетеля человечества, миротворца народов, покровителя искусств и наук, которому весь мир возносит хвалу, в том числе три четверти епископов и священников трех конфессий. Только в последний момент обнаруживается подлог. История завершается объединением подлинных христиан из числа католиков и протестантов с православными и даже примирением с иудеями, представленными небольшой группой на Сионской горе, которым благодаря покаянию удается избежать всеобщего единодушия во лжи и обрести подлинное единство во Христе. Эта апология была написана в 1900 году, в год смерти Соловьева, и остается актуальной в начале третьего тысячелетия.

Церковь в мире не может ощущать себя, как в родной стихии. Ей всегда трудно в нем. С одной стороны, потому, что мир в истории всегда в той или иной степени исполнен отчаяния и ярости. А с другой - потому что только благодаря своему присутствию она не дает оправдаться тайным надеждам политического мира, который настолько самодостаточен, что может заботиться только о себе.

Великие коллективные чаяния человечества всегда устремлены в той или иной степени к правде и справедливости. Не потому, что человек праведен, но потому, что они подвигают его к поиску иной справедливости и правды - той подлинной, которая может насытить его, но которой он не может достигнуть сам. Революционные движения двадцатого столетия отражают это противоречие. Провозвестники абсолютной правды, всякий раз ускользающей от них, ставят своими притязаниями проблему, которую они не могут решить. Если верить в способность человеческого разума, можно думать, что существует выход из этого тупика. Но этот выход трудно найти. Хорошо было бы, если бы эти люди исполнились решимости начать его искать. А не просто сменить одежды.

Без обращенности к абсолютному история теряет свой смысл и одновременно перестает быть реальной. Но ничто не производит в истории столь страшных разрушений, как временное, которому придается значение абсолютного. Первой жертвой всегда становится человеческая свобода. То есть именно то, что является условием присутствия абсолютного на земле. В этом смысле коммунизм был только предтечей того зла, которое надвигается на нас сегодня. Утверждение вседозволенности как реакция на несвободу есть уничтожение второй главной составляющей личности человека - его ответственности, без которой не может быть подлинной свободы.

Дорогой отец Александр, Вы часто повторяете, что в унынии - тьма грехов, вместе взятых. Но мы, христиане, должны быть реалистами. Что делается вокруг, говорить не надо. Что ждет нас завтра - и заглянуть страшно. И в моей личной духовной жизни, хотя я и стараюсь все исполнять после прихода в Церковь, что-то не очень получается. Вот и остается извечный вопрос: на что надеяться и как обрести надежду? Я понимаю, Христос все победил, но как быть с сегодняшним днем?

Александра Луговская, г. Новосибирск

Нам кажется, что надежда - это то, что всегда в перспективе завтрашнего дня. То, что будет позже, в будущем, после нашей смерти. Но апостол Павел говорит об этом несколько иначе. Не о будущем, а о том, что "надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам" (Рим. 5, 5). Человек, покуда он человек, не может перестать надеяться. Основание христианской надежды прочно. Христианин противостоит всем самым страшным колебаниям жизни, надеясь вопреки всему, потому что Бог любит его. Это убеждение зиждется на доказательстве, которое Христос дал нам, умерев за нас. Надежда - движущая сила жизни у тех, кого Писание называет "сынами обетования". Уверенность, что Тот, Кто восседает за трапезой грешников, меньше взыскует нашей собственной праведности, чем веры в Него. После Христова Креста мы имеем доказательство, что Отец наш Небесный больше смотрит на Кровь Своего Божественного Сына, чем на наши грехи. Мы более любимы Богом, чем мы грешны. Воскресение, явленное Христом, необратимо. И это дает нам надежду, что благодатью Его победы и мы явимся победителями греха.

Добродетель надежды трудно определить. Мы всегда говорим о будущем, в то время как надежда принадлежит сегодняшнему дню. Чтобы приобрести дар надежды, мы должны помнить, что для этого требуется от нас. Прежде всего послушание Богу, верность Его заповедям, покаяние. Это значит, мы должны привести нашу волю в согласие с волей Христовой. Не об этом ли Господь непрестанно говорит в Своем Евангелии? Что уготовал Он нам на завтра? Мы не знаем этого, но мы уверены в сегодняшнем дне. Что бы ни происходило, этот день дан нам Богом, и мы можем идти через все испытания вместе с Ним. Если наша каждодневная жизнь будет направляться по путям Божиим, неизбежно она приведет нас к жизни с Воскресшим Господом. И нам дано будет увидеть величие и славу того, что ведет сегодня к ней.

Надежда - великая добродетель, такая же, как вера и любовь. И не случайно она поставлена между верой и любовью. Где нет веры и устремленности к любви, там может быть только поверхностный оптимизм или уныние. Мы, христиане, называемся верующими. Точно так же могли бы мы называться надеющимися и любящими.