Настоятель

23 февраля - День защитника Отечества

Торжество Юбилея - не в праздновании по законам мира сего, не в поисках призрачных радостей, удовольствий и увеселений. Ведь сама жизнь современного мира постоянно напоминает нам о том, как всё в нём непрочно, и обращает взоры наши к Тому, у Кого настоящая Жизнь. Свидетельство наше о Воплотившемся Господе должно заключаться в любви христианской, в жертвенном служении ближнему. И на этом пути пусть не остановят нас ни трудности, ни скорби.

Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий

Настоятель сельского храма Нерукотворного Образа Христа Спасителя о. Василий (Брылёв)

Протоиерей Василий Брылёв, настоятель храма Спаса Нерукотворного в селе Большое Свинорье Наро-Фоминского района, остался единственным на всё Подмосковье служащим священником, прошедшим Великую Отечественную войну. Недавно прихожане чествовали батюшку в день его 80-летия. Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий вручил ему патриаршую награду - орден Димитрия Донского.

12 февраля - день тезоименитства протоиерея Василия БРЫЛЁВА, настоятеля храма Спаса Нерукотворного в с. Большое Свинорье Наро-Фоминского района. В Великую Отечественную под Ржевом и на Курской дуге о. Василий был полковым связистом... Теперь он обеспечивает связь иного порядка - связь между Богом и людьми. За свои подвиги на полях сражений батюшка награждён орденом Отечественной войны, медалью "За отвагу" и другими наградами. Он много раз был тяжело ранен, но Бог хранил его. Отец Василий отвечает на вопросы Маргариты Николаевны НИКОЛАЕВОЙ.

- Батюшка, вот уже 55 лет Вы у Престола Божьего, 35 лет Вы служите в Спасском храме села Большое Свинорье Наро-Фоминского района. К Вам идут и едут люди со всей Московской области услышать спасительное слово, мудрый совет, помолиться с Вами о себе и о своих близких, но мало кто знает, какие тяжёлые испытания выпали на Вашу долю, кто были Ваши родители и как Вы сами пришли к Богу.

- О моих родителях, Екатерине Спиридоновне и Михаиле Демьяновиче, я сохранил самые трогательные воспоминания как о людях глубоко верующих, достойно и честно проживших свою жизнь. Когда мне было 8 лет, арестовали отца, отказавшегося вступить в колхоз. Нас было семеро детей, мы буквально пухли с голоду. Но когда в колхозе созрела пшеница и мы захотели нарвать колосков, мать запретила нам это делать: "Не мы сажали пшеницу, не нам и брать!" А когда мы сказали ей, что ведь они у нас всё забрали, нашей пшеницей поле засевали, она ответила: "Но мы так не сделаем". Нелегко было в те времена соблюдать заповедь Божию "Не укради!". Едва живых от постоянного голода мать водила нас за девять километров по разбитой просёлочной дороге в единственную в округе действующую церковь. Окружающие открыто смеялись над нами. "Пусть смеются, над собой смеются, а мы будем Богу служить!" - говорила мать.

- А как к Вам, верующим, относились в школе учителя и дети?

- Тяжело было. В школе на каждом уроке учили атеизму. Трудно было выслушивать всё это, да ещё и терпеть бесконечные насмешки окружающих. Одно было утешение - молитва, горячая и искренняя. Она поддерживала в минуты сомнения, отчаяния, бессилия. А в церковные праздники собирались у нас дома нищие, убогие, странники... И радовались мы вместе непонятной и недоступной неверующим светлой радостью Божией. Однажды пришла к нашему дому монахиня из разорённого властью монастыря. Да так и осталась на всю жизнь. Татьяной её звали. Много доброго принесла она в наш дом. Научила меня церковно-славянскому чтению, молитвам и исполнению заповедей Божиих. Перед войной окончил я девять классов вечерней школы, курсы бухгалтеров, имел неполное среднетехническое образование.

- Батюшка, как же Вас, верующего, в те времена могли призвать в армию?

- Когда началась война, верующие оказались очень нужными стране. Осенью 1942 года и меня призвали. Отправили учиться в Ижевскую военную школу командного состава. Прибыв в эту школу, я сразу написал просьбу о том, чтобы меня отправили на фронт добровольцем. И меня вскоре отправили на действующий фронт под город Ржев красноармейцем. Я всегда был уверен в том, что долг православного христианина - защита Родины. Написал матери о скором вступлении в бой, и та заплакала, тревожась за меня, а монахиня Татьяна утешала её: "Не печалься, вернётся твой сокол, но без одного крыла..." Так и случилось. Вернулся. Осколками пробило грудь и лёгкое, перебило руку. До сих пор эти осколки в теле дают о себе знать, порой очень болезненно.

- Помните ли Вы, батюшка, случаи чудесного спасения на войне по Промыслу Божию?

- Весной 1943 года из Ржева меня перебросили на Орловско-Курскую дугу, где я был связистом. Пошли в наступление. Летит снаряд. Посреди нас упал. Мы уже с жизнью попрощались... Не разорвался. Связист-напарник, когда провода повреждало, восстанавливать связь меня посылал. Без связи в бою невозможно. А любой снаряд, осколок, пуля могли оборвать и провод, и жизнь связиста. Немцы это хорошо понимали, вели беспрерывный огонь. Как-то под Козельском они оставили свой кабель. А у нас он закончился - весь измотали, не хватает. Командир приказал намотать немецкий кабель и обеспечить связь. Я попросил напарника: хоть раз ты сходи, ведь коммунист всё-таки... Тот ругается крепко в ответ, хулит Бога и Церковь... А я молюсь, прошу его помолчать. Слёзно прошу. Ему же неймётся... Пополз я под ураганный огонь, соединил кабели, связь была обеспечена. А когда приполз обратно, места не узнал. Столь яростен был огонь немцев, всю землю взорвало. Тяжело раненного напарника еле откопал... Начальник штаба батальона перед всеми ротами сказал обо мне: вот как надо выполнять приказ командира... Медаль "За отвагу" вручили.

- Батюшка, почему Вы так смущённо рассказываете об этом случае?

- Вы не подумайте, это я не для своей славы рассказываю. Я хочу, чтобы люди поверили, что есть Бог, есть Промысл Божий. Вера в Бога на войне особая. Не принято было разбивать лоб в земных поклонах. Там Бог был в душе каждого. Мы верили в то, что все деяния человеческие, порой очень жестокие, не случайны и совершающий их может надеяться на прощение. Не каждый может пережить войну. Помогают только вера и надежда. На войне для верующего человека спасение в уповании на Бога, чудесным образом избавляющего от смерти. Тогда я дал обещание Богу: выживу, вернусь - стану священником, буду служить Богу и людям, чего бы мне это ни стоило.

- Отец Василий, как Вы после множества ранений, операций смогли исполнить своё обещание?

- В 1946-м поступил в Московскую духовную семинарию. Конкурс был 30 человек на место. Писал левой рукой, правая рука болталась свободно. Мать наша очень хотела, чтобы хотя бы один её сын стал священником. Сдал я вступительные экзамены. И во время учёбы в семинарии, и во время последующего служения трудно было, почти как на войне. Только не свистели пули и не рвались снаряды. Но гремели взрывы и разрушались храмы, в которых я служил, и раны кровоточили и не заживали. Обучение усложнялось попытками тёмных сил отсеять из семинарии верующих студентов. Но против этого выступили трое профессоров. Они обратились к Патриарху Алексию I, который и помог сохранить контингент будущих духовных пастырей. На этом духовная брань не закончилась. Бывало, служить не давали. Запрещали, угрожали, вызывали, уговаривали, прельщали, соблазняли, требовали, настаивали, заставляли доносить обо всём, что говорит человек на исповеди, успокаивали и заверяли: так делают все - "все на нас работают, все нам служат"....

- Батюшка, как же Вам удалось выстоять против такой силищи и не сломаться?!

- А я им заявил: "Объявлю с амвона народу о ваших действиях по отношению ко мне!" Стали заискивать, просили ни о чём не рассказывать, казалось бы, оставили в покое, но переводили из одного храма в другой, сначала в Москве, потом в области, и наконец "сослали" в Большое Свинорье Наро-Фоминского района, где разрушающийся храм пора было закрыть и прихожан не было почти.

- В каких храмах Вам, батюшка, довелось служить?

- В Москве - в храме Воскресения Христова, в Преображенском храме (потом его при Хрущёве взорвали). А когда временно в церкви в Монино служил, во время песнопения "Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи..." вдруг увидел голубя над Престолом. Он кружился там до тех пор, пока не закончилось пение, потом так же неожиданно растаял (растворился в воздухе). Верующие всё это видели. Староста тут же потребовал меня уволить. В Преображенском храме был такой случай: зять старосты вдруг набросился на икону Архангела Михаила и начал её разбивать гирей. А в тех местах, куда наносились удары, стала выступать кровь... Он испугался, убежал, спрятался. Потом староста подарил мне эту икону. Я её отреставрировал, но оставил следы крови в нескольких местах. Теперь в день Архангела Михаила всегда кладу эту икону на аналой и рассказываю прихожанам её историю...

- Батюшка, Спасская церковь в Большом Свинорье была разрушена. На ней не было ни крестов, ни куполов, ни колоколов, полы проваливались, стены осыпались, большинство икон исчезло, прихожан не было... Как Вам удалось возродить храм?

- Помолясь, взялся за дело. Взорвать церковь хотели. Всё, что у меня было, вложил в этот храм... Что мог, собрал в селе, да много ли там соберёшь? Ведь людей-то в деревнях не осталось. Поехал на прежнее место службы, туда, где уже был воровски взорван храм Преображения в Москве. Обратился к людям, они и собрали деньги на восстановление и сохранение этой церкви. А чтобы отстоять храм, пришлось собирать деньги на взятку уполномоченному по делам религий. Всю чёрную работу с топором и молотком в руках я выполнял сам. Прихожане помогали. Всё сделали на пожертвования верующих...

Сейчас, особенно в воскресные и праздничные дни, уже тесновато в довольно вместительном храме. Добрые люди помогли батюшке поставить крепкую новую ограду вокруг храма, построить деревянный церковный домик. А в один из праздничных дней отцу Василию было присвоено звание "Почётный гражданин Наро-Фоминского района". И когда на сцену поднялся наш батюшка, переполненный зал встретил его продолжительными аплодисментами... Его знают все...