Жизнь и дело Вадима Кожинова

  5 июля 1930 г. - 75 лет назад родился Вадим Валерьянович КОЖИНОВ, русский мыслитель (†2001г.)

Повернувшись на Запад спиной,

К заходящему солнцу славянства,

Ты стоял на стене крепостной,

И гигантская тень пред тобой

Убегала в иные пространства.

Обнимая незримую высь,

Через камни и щели Востока

Пролегла твоя русская мысль.

Не жалей, что она одинока!

Свои слёзы оставь на потом,

Ты сегодня поверил глубоко,

Что завяжутся русским узлом

Эти кручи и бездны Востока.

Может быть, этот час недалёк!

Ты стоишь перед самым ответом.

И уже возвращает Восток

Тень твою вместе с утренним светом.

Юрий Поликарпович КУЗНЕЦОВ

Жизнь Вадима Валерьяновича Кожинова - явление, которое внушает великую надежду. Ибо что это было такое, что происходило семь десятилетий его присутствия среди нас?

Произошло то, что показало, насколько слабы путы лжи, которою всё закидывают и закидывают Россию, и которыми всё вяжут и вяжут нас. Из смердящей среды детишек Арбата, отравительной для всего народа, - вышел смелый человек и повернул против лжи. Разве это не довод, что всё не так безнадёжно?

Сначала этот человек уклонился от подыгрывания казёнщине вообще и бросил вызов учёному невежеству. О, конечно: на нашем филологическом факультете в Москве процветало и великое вежество; но и казёнщины хватало, а самый лёгкий путь состоял в подобострастии перед начальством и в угоде заскорузлым (неловко даже сказать здесь благородное греческое слово) догматам.

Так состоялось кожиновское присоединение к "Теории литературы" - молодым учёным в ИМЛИ АН СССР; так родилось его "Происхождение романа"; так сложилась зажигательно-возбудительная, натворившая переполоху в верхах статья о русском возрождении времён Пушкина ("Контекст" 1972 год в том же ИМЛИ).

Статьи о Фете, книги о Тютчеве, серия "Россия. Век XX" или "Победы и беды России"… Изобилие свежих и ярких мыслей, неисчислимое разнообразие и множество вольных и невольных читателей, почитателей и друзей. Чуть не полтысячи пришедших проститься с ним у гроба - это ведь что-то значит и что-то огромное знаменует. Даже отсутствие некоторых на похоронах и тризне тоже многозначительно - особенно если вдуматься, кто и откуда туда не успел добраться и почему. Разные ведь были причины.

Кожинов ушёл туда, откуда не возвращаются. Это для нас удар и урон, но и оттуда покойный велит вдуматься в важный для нас урок.

Нужно очень твёрдо подчеркнуть: на особую, свою и нашу, отечественную войну Кожинов ушёл раньше многих и СОВЕРШЕННЫМ ДОБРОВОЛЬЦЕМ - тогда, когда даже и фронтовики предпочитали отсиживаться и пресмыкаться. То есть Кожинов двинулся смолоду не на шелест-ветерок дамских рукоплесканий, не на шуршанье денежных масс, неизмеримо более внушительных, чем высокие и у него гонорары. И когда "грантами" и тиражами повеяло уже из совсем зарубежных аркадий, Кожинов не сменил курса.

Помню Кожинова не как читатель, а как младший сотрудник старшего и с годами всё более близкого человека. Помню его на университетском обсуждении книги Бахтина, которую он возродил из забвения; помню его в качестве внутреннего рецензента моей рукописи "Венка Пушкину" ("извините, но Вы составили не венок, а ВЕНИК") … Помню его тревогу андроповского лихолетья: те, кто сейчас уверяют, будто с марксизмом никогда ничего общего не имели, - они тогда слали наверх депешу за депешей, как преступно далеки от Маркса и Ленина "изыски Кожинова"; и с грустью оглядывая стеллажи, он говорил: "Ну и ладно - уволят; а мне до ста лет хватит, если буду жить на продажу этих книг".

Из-за стеллажей в его и старой, и новой квартире могли иногда выглядывать то юный Юрий Селезнёв, то Передреев, то могуче растущий над собой Юрий Кузнецов…

Рубцов, Передреев, Селезнёв, Кузнецов, Светлана Сырнева. Сколько блистательных книг стихов, прозы и публицистики, даже науки, было написано другими по вдохновению Кожинова!

Эру Книги хотят пресечь шизоидным интернетом. Библиотеку Кожинова уже не распродать так выгодно, как он думал - с обеспечением себе пропитанья; на ней наживутся разве новые дети-хозяева Арбата. Но среди всех этих ударов и уронов Книге вообще - как печально, невозместимо устранение из жизни самого Кожинова, именно Кожинова - книжника и бойца.

Светлая память вечному труженику, пробудителю и просветителю, бойцу-добровольцу русской правды!

…Впрочем, я сказал, что были не только удар и урон, но что он ещё (или его жизнь) - это для нас урок. Что явил Кожинов не из области "как надо", а "как не надо"?

Об этом и сейчас ничего не промолвлю; а это было. Однако было и другое: изобилие свежих и чистых, одушевлённых Вадимом Валериановичем лиц на международных Кожиновских чтениях в Армавире.

Россия, Кавказ, Кожинов. Его юные читатели, исследователи и поклонники. Словами Кузнецова - "и уже возвращает Восток тень твою вместе с утренним светом".