Ответы протоиерея Александра ШАРГУНОВА

  Недавно мне пришлось пережить страшное горе - утрату дорогого для меня человека. Никогда не пойму, как христиане могут называть смерть самой великой радостью?

С. Иванова, г. Юхнов

При отпевании блаженного епископа Иоанна Максимовича, нашего современника, литургийного чудотворца, было у всех ощущение пасхальной радости, и такое, мы знаем, бывает нередко, и не только с великими праведниками. Одна прихожанка, старая бабушка, рассказывала, как убили её мужа в Великую Отечественную войну: она увидела его во сне, среди страшного взрыва (всё потом подтвердилось), и он сказал: "Не плачь, мне хорошо". Молодой мужчина рассказывал о своей дочери, маленькой девочке, которую сбила на улице машина: ужас охватил его, когда её увезли на "скорой" в больницу, но потом вдруг всё заполнила благодатная уверенность, что всё с ней хорошо. Он уже не думал, что она в реанимации - вместо этого наступили лёгкость и ясное чувство, что его дочь уже в блаженном покое будущей жизни с Господом.

Священнику во время отпевания часто приходится слышать подобные свидетельства. К сожалению, не всегда подобные: иногда человек исчезает, как будто проваливается в пустоту, а особенно - когда вся жизнь без Бога, без Церкви, а в храм плачущие родственники привозят только мёртвое тело. Но бывает благодатная уверенность, когда становится очевидным, что смерть не закрытая дверь, но дверь, ведущая в жизнь, бесконечно более прекрасную, чем мы можем представить здесь. И не нужно ничего представлять, потому что это даётся здесь и сейчас, и мы начинаем понимать, почему апостол Павел говорит: "Имею желание разрешиться и быть с Господом", ибо "смерть для него - приобретение", и почему священномученик иеромонах Василий, двенадцать лет назад убиенный в Оптиной в пасхальную ночь, за восемь лет до этого, когда ему впервые открылась реальность Воскресения, как свидетельствуют его близкие друзья, говорил, как будто молился: "Хорошо умереть на Пасху!"

Смерть - самое страшное, что есть для людей - открывается как высший дар всему роду человеческому от Господа после смерти Его. Если бы мы ни умирали, мы не имели бы никакого отношения к Его смерти и, значит, к Его Воскресению. И особая милость от Первомученика и Первовоина Христа - всем от века невинноубиенным, всем православным воинам, живот свой на поле брани за Веру и Отечество положившим: в мире существует смерть, чтобы через неё мы учились Христовой любви; нет большего причастия этой любви, как кто душу свою положит за друзей своих.

Переход происходит здесь и сейчас - узкий путь через послушание заповеди о любви, через смерть к простору вечной жизни. Никогда Бог не бывает нам столь близким, как в смерти. Один знакомый рассказывал мне про своего друга, как умер его отец, и он сказал, что он неверующий, и хочет похоронить его "по-человечески" - не надо никаких панихид, отпевания, молитв. И когда гроб привезли в крематорий и пришло время последнего прощания с покойником, все почтительно отступили, чтобы дать сыну побыть у гроба наедине. Была длинная пауза, и вдруг он зарыдал с криком: "Ради Бога, есть тут хоть кто-нибудь, кто умеет молиться!" Были пасхальные дни, и мой знакомый, церковный человек, тихонько запел: "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ" - и все стоящие там не очень уверенно стали подпевать ему.

Я не знаю, как изменилась жизнь этого человека, но, наверное, это было началом нового пути, пусть не таким ярким, как у преподобного Дионисия Печерского, подвижника XV века, когда он на Пасху вошёл в ближние, Антониевы пещеры, чтобы покадить тела усопших святых, и от переполнявшей его сердце радости воскликнул: "Отцы и братия, Христос воскресе!" - и услышал в ответ, как гром, тысячеголосое: "Воистину воскресе!" Небесный огонь охватил его душу и тело, и он ушёл после этого в затвор и до конца дней так молился и так жил, что стяжал святость, приобрёл навеки дар Христовой, сжигающей сердце любви.

Сколько раз давал нам Господь благодать, сколько раз переживали мы близость нездешнего мира, среди праздников церковных и в смерти наших родных и друзей! Что же нам нужно ждать ещё, чтобы понять: есть только эта реальность, единственное место, где истинно всё, где подлинны и совершенны наши отношения с Богом и со всеми людьми? Чтобы изменилась наконец наша жизнь, и так нам жить, так совершать свой переход, чтобы сердце рвалось поделиться радостью: "Христос воскресе!" -с небом и с землёй. С небом - с земли, и с неба - с землёй, чтобы небо и земля христосовались друг с другом, в ликующем согласии отвечая: "Воистину воскресе!" - и зажигали полуживые души здесь и там пасхальным огнём.

Дорогой отец Александр! Какая красота, какое ликование в Церкви в пасхальные дни! Как хочется и как трудно поверить, что всё это правда, что смерть - это не конец. Пока человек не столкнётся с чудом - даже не обязательно таким ярким, как воскрешение Лазаря, - едва ли он поверит. Говорят, что есть такие люди, кто благодатно пережил Пасху и по ним видно, что они действительно коснулись чего-то потрясающего и ни с чем не сравнимого. Но большинство стараются забыть о смерти с помощью чего угодно - в том числе труда, вина, разгульной жизни, веры в перевоплощение. Один мой знакомый, когда безнадёжно заболел, в ответ на мои уверения, что человек создан для вечной жизни, говорил: "Я согласен быть всегда в аду, только бы не кончалось моё существование". Как мне самому укрепиться в вере и как помочь другому человеку преодолеть мрак безысходности?

И. Семёнов, г. Кострома

Пасха Христова возвещает не просто победу над так называемой естественной смертью. Ибо по самой сути своей человек определяется тем, какие у него отношения с Богом, образом Которого он является.

Оттого что отношения с Богом могут быть ложными и отношения с людьми - разрушительными, мы можем свидетельствовать также, что бывает жизнь, которую на самом деле невозможно назвать жизнью, но выражением смерти. Человечеству известен этот печальный опыт: есть дела и люди, которые сеют повсюду смерть. И мы сами порою ощущаем в своём сердце прикосновение смерти. "Нелюбящий брата своего пребывает в смерти", - говорит апостол Иоанн Богослов (1 Ин. 3, 14). Некоторые наши поступки - уже смерть. И в то же время мы дерзаем утверждать, что если мы со Христом, наша смерть - уже не впереди, а позади нас. Разумеется, наша жизнь протекает в тех же условиях, среди тех же трудов и скорбей, что и у всех людей. И мы все тоже однажды умрём. Сам Христос прошёл через смерть, хотя Он - Сын Божий. Но пасхальная вера даёт нам уверенность, что наша смерть не сможет разрушить жизнь, которая уже теперь по дару Христа, по дару Духа Святого присутствует в нас.

Рядом с Марфой и Марией было множество людей, которые видели то же, что и они, то же чудо воскрешения четверодневного Лазаря. Но это не привело их к вере, потому что сердца их были мертвы. Более того, с этого момента они стали искать, как умертвить Христа. Они видели, не веря, - чудо Божие не привело их ни к чему. Марфа же уверовала, не видя, - и родилась для истинной жизни. "Верующий в Меня, - говорит Христос, - даже если умрет, оживет".

Самое потрясающее заключается именно в этом. Мы знаем все, какие человечество ищет сегодня способы преодолеть смерть, - в том числе, не гнушаясь бреднями реинкарнации, - чтобы забыть о смерти, сделать вид, что она не существует. Это ложное отрицание смерти может быть сокрыто у иных, в том числе и у стоящих со свечками среди Пасхи, за видимостью торжества земной жизни, в то время как миллионы людей обрекаются ими на близкое к смерти нищенское существование. Такое отрицание рано или поздно приводит к полному краху. Что бы ни делал человек, для него всегда остаётся единственный, всё определяющий вопрос: почему смерть? почему она должна вдребезги сокрушить мою жизнь? как избежать смерти?

Пасха Христова даёт увидеть всё в совершенно ином свете. Главным вопросом для нас должно быть - не что будет с жизнью, когда она разобьётся о смерть, а родились ли мы на самом деле для жизни. Или по-прежнему находимся в смерти? Ради чего, ради кого употребляем мы нашу жизнь и данные нам Богом таланты? Церковь говорит нам в эти пасхальные дни, что главная проблема человека заключается не в его переходе в смерть в конце жизни, но в переходе его - теперь - от смерти к жизни. Мы часто спрашиваем, какой будет наша жизнь после смерти. Христос задаёт нам в ответ вопрос: какая жизнь у вас - прежде смерти? Если мы хотим любой ценой быть живыми после смерти, мы должны знать, по крайней мере, являемся ли мы живыми сейчас. По возвращении домой блудного сына, его отец восклицает: "Мой сын был мертв, и вот он живой" (Лк. 15, 24). Есть ли у нас уверенность в том, что мы живём истинной жизнью?

Истинную жизнь мы видим в крестной победе Христовой и в делах тех, кого мы называем святыми. Она - в даре, в отдаче себя Богу и людям. "Кто погубит свою жизнь, тот обретет её". Для христианина, для того, кто узнал, что Христос воскрес, подлинное существование не череда лет, разбивающихся о смерть. Истинная жизнь открывает прямо противоположный этому путь. Она есть рождение, восхождение к Богу, приобщение к свету, переход от смерти к жизни, который совершается сейчас. Среди предельного мрака ночи истории, среди нескончаемых крушений и бед, Пасха Христова дарует человечеству сияющую неложную надежду. Не только для нас, но и для лишённых всего на свете людей - благодаря присутствию среди них Церкви Христовой с её победоносной огненной радостью. Но прежде всего те, кто в Церкви призваны ныне припасть к источнику жизни, наполняющей смерть. Потому что для столь многих представляется она по-прежнему непреодолимой бездной. Воистину непреодолимой - когда человек предоставлен только себе. Но не тогда, когда он предаёт всего себя Господу Иисусу Христу. Ибо Он ради всех победил смерть.