22 мая - перенесение мощей свт. Николая из Мир Ликийских в Бари

Я простая русская женщина. Люблю свою Родину и народ, поэтому и не могу оставаться равнодушной к тому, что творится в нашем общем Доме - России. Душа плачет, видя, как уничтожается всё доброе, хорошее, чистое, как пропадает простой, самый угодный Богу народ.

Мы, среднее и старшее поколения, понимаем, кому и зачем это надо. И если раньше я считала, что нужна физическая сила, чтобы сменить власть слабую на сильную, то теперь понимаю, что это не выход, "зло на зло - ещё большее зло породит". Ныне идёт война добра и зла: Бога и сатаны. И наше человеческое участие в этой борьбе должно заключаться в осознании смысла жизни каждым человеком, осознании своей греховности, обращении к Богу с покаянием не только за себя, но и за своих пращуров, жизни по заповедям. Ведь так легко и просто делать добро. Относиться друг к другу бережно, с любовью, беречь то хорошее, что даётся нам Создателем. Не завидовать, не мстить, не хитрить и т.д.

Так хочется, чтобы нынешняя молодёжь выросла щедрой, открытой, сильной духом, любящей свою Родину. Чтобы она подняла её с колен. Но для воплощения этого нужно, чтобы молодые люди были не только умными, но и верующими, чтобы понимали они, что каждый из нас под Богом ходит, Который любит нас.

Для нас, верующих, чудеса на каждом шагу. От кого они - тоже знаем. Ничего случайного не бывает, и Бог подаёт нам знаки каждое мгновение - нужно только видеть их.

СВЯТОЙ ПОМОГ

Война уже третий год истощала Россию. Мужиков совсем в селе не осталось. Исполнится парню восемнадцать лет - тут же повестка в армию. Женщины с детьми могли выжить только сообща.

Ерёминых было пять дворов. Все родственники и построились рядом. Теперь только хозяйки с детишками в избах остались. Оля была самая молодая из них, с двухлетним сынишкой. И только у неё была ещё коровка. Её молочком были живы детки всех пяти дворов. Кормилица. Молились на неё. И вот однажды не вернулась она со стадом. Обегала Оля всю околицу - нигде нет. Тупое отчаяние овладело бедняжкой. Она сидела за столом, молча глядя на заходящее солнце.

- Погибнем все, - думала она.

И вдруг входит сухонький, седой старик весь в белом, с посохом в руках, и говорит:

- Не кручинься, дева, коровка твоя у объездчика на стане. Иди, забирай!

И исчез, будто и не было его.

Оля вскочила и, никому не сказав ни слова, побежала на стан, где жил объездчик. Километра полтора пробежала, ни разу не остановившись, резко открыла калитку. Вот она, Маечка её, стоит. Отвязала и быстренько назад погнала. Скорей, милая, скорей. Вот и пригорок, а за ним - село. Не успели. Навстречу объездчик едет на лошади. Поравнялся с ними и говорит:

- На свою беду корову нашла. Придётся тебя порешить.

- Да отпусти меня, Христа ради, никому не скажу.

- Ладно, сейчас домой съезжу и тут же вернусь. Чтоб корова одна была. Иначе убью.

И поскакал. А Оля всё настегивает корову. Скорей, успеть бы. Вот и пригорок. Сзади топот лошадиный. "Хоть так, хоть иначе умирать", - решила Оленька и гонит корову, не оглядываясь.

И вдруг, откуда ни возьмись, гурьба ребят и девчонок с гармошкой, - поют, смеются. Окружили Олю с коровкой - не подъехать объездчику. Увидел он это, погрозил ей кулаком:

- Гляди у меня.

- Да езжай, молчать буду.

Уехал. И куда молодёжь делась? Пусто вокруг. Пригнала Оля свою кормилицу. Зашла в избу, и только теперь силы оставили её. А в голове старичок - откуда взялся и куда делся? А ребята и девчонки-то все чужие. Ни одного знакомого лица. Подняла глаза на икону Николая Угодника. Да вот же он - спаситель её. Сняла со стены образ, прижала его к сердцу. Спасибо тебе, святой, за спасённые жизни!

ДЕД

Игорь отслужил в армии в 90-е годы. Отдал долг Родине. Слава Богу, жив, не покалечен. Нервы в порядке. Возмужал за два года, вырос. И как-то очень повзрослел. Степенность в движениях появилась. Исчезла мальчишеская бравада. Кончилось детство и отрочество. Вернулся в родную Москву. Работы предлагали много. Но не хотелось идти в наёмники к браткам, его сверстникам. Стал подумывать о своём деле. Деньги нужны для начала. Решил работать на земле, что после деда с бабушкой в деревне осталась. Родители помогли купить рассаду капусты и засадить весь довольно большой участок. Теперь оставалось поливать. Приезжал на выходные. Ночевал в дедовой избе, перебирая вещи, фотографии стариков, родителей. Сам дух избы - иконы в уголке, даже печь - многое говорило о том, чем жили хозяева. Как же они любили свою дочь, зятя, внука Игоря! Жили они от встречи до встречи с ними. А встречи были так редки. В суете трудно понять близких, но когда теряем их - чувствуем раскаяние запоздалое. Сейчас бы послушал, как дед рассказывает о войне. И похвалил бы бабушкины блинчики. И обнял бы, и приласкал родных. Нет их. Только горькие мысли об утрате.

Однажды, ожидая электричку на перроне, Игорь увидел старика. Худой, оборванный, грязный. Бомжей много, но этот привлёк внимание табличкой, висящей на груди: "Согласен на любую работу. Хочу есть". И выражение глаз просящее, ищущее встречный взгляд. Сердце Игоря дрогнуло: "Как он похож на моего деда". Не раздумывая, подошёл к нему:

- Поедешь со мной - накормлю. Полная готовность и благодарность в глазах. Не спросил: "куда?", "кто ты?", "зачем?".

Приехали. Игорь натопил баню, вытащил дедовы вещи из сундука и, пока старик мылся, стал готовить обед. Ждать пришлось долго. Понять можно. Вышел дед порозовевший, в свежей одежде, миллион раз "спасибо" сказал. Сели кушать. Игорь с болью видел, как трясётся рука деда с куском хлеба, как он спешит глотать. Игорь вышел, чтобы не смущать беднягу. Вскоре дед уже был рядом: "Что делать будем?" - "Давай сначала поговорим. Как ты в свои годы умудрился до такой жизни дойти?"

Зажал дед сухонькими пальцами веки. Но слёзы мужские, непрошеные просочились. И нарисовалась история, типичная для наших дней.

Жил с семьёй на берегу моря. Первая беда пришла из Афгана: сын-офицер погиб. Вторая - через 3 года: 18-летняя дочь утонула, и от горя умерла жена.

Жил один последние годы, а тут война Грузии с Абхазией. Снаряд попал в дом. Деда завалило. Кто его вытащил, как отправляли в больницу - не помнит. Но из Краснодара отправили в Ростов, оттуда в Москву - на лечение. Одно добро сделали - подняли на ноги. Дальше - как хочешь. Документы остались под обломками дома. В ночлежку по возрасту не пускают, в дом престарелых - документы подавай. Круг замкнулся. Денег нет, чтобы вернуться и восстановить бумаги. Вот так и перебивался до встречи с Игорем. Где копейку заработает, а где и побьют старика. Подростки особенно зверствуют. Чистильщиками себя называют. Битой запросто избивают. Нелюди. Страшно.

Ну ладно, пошли поливать. Дед старался полнее ведро наливать и быстрее принести. Еду отрабатывал. После полудня, в самую жару, прилегли в избе отдохнуть. Игорь быстро уснул, а проснулся внезапно от пристального взгляда. Перед ним стоял дед и ждал, когда Игорь откроет глаза. В руках старик держал чашку чая и булку. Молодой человек вскочил как ошпаренный: "Да ты что, дед? Зачем так унижаешься? Да я же сопляк перед тобой!"

Дед рухнул на лавку, уткнул лицо в ладони. Его худенькие плечи сотрясались от рыданий. Впервые за долгое время в нём человека увидели.

Внутри у Игоря всё сжалось, а потом тёплой волной толкнуло в грудь. Он подошёл к старику, положил руки ему на плечи и сказал: "Ну, успокойся, дед. Не конец света. Будем жить".

Домой в Москву Игорь вернулся задумчивым, серьёзным.

Родителям сказал решительно:

- На дачу поедете, там дед живёт. Не выгоняйте его.

- Какой дед?

- Наш дед.