Гибель проконсула

 17 июня - 100 лет со дня смерти Николая Ивановича Бобрикова

 

Как мы видим, национально-государственные проблемы, которые мы унаследовали от Советского Союза, восходят к более ранней, "добольшевицкой" эпохе. Истинная империя многонациональна по определению, но не интернациональна. Да, бремя государственного тягла в Империи несёт главная государствообразующая нация, но если бремя остаётся, а главенство отнимается, имперская нация деградирует, и Империя гибнет. Так погибли и Древний Рим, и Второй Рим - Византия. В условиях Нового времени этот процесс развивался стремительно, и для России, в отличие от Рима, счёт шёл не на столетия, а на годы.

Известный советский писатель Леонид Успенский в своих "Записках старого петербуржца" рассказывал, как в дни масленицы по центральным улицам столицы, развлекая детвору, разъезжали нарядные финские саночки. Возница-финн, которого обычно называли "вейка", покрикивал на свою мохнатую лошадку: "Нно, поприкков ракляттый!"

Финский извозчик понукал лошадку не на родном для них обоих наречии, а "по-русски". В этом "поприкков ракляттый" (Бобриков проклятый) заключался аттракцион для столичной публики, которая знала, что вейка ругает свою чухонскую лошадку именем генерал-губернатора Финляндии. И петербургские господа добродушно посмеивались вместо того, чтобы осадить жизнерадостного вейку крепкой пощёчиной. Именно так преподал бы финскому парню урок поведения в столице Российской Империи кавалергард Маннергейм, впоследствии знаменитый маршал и президент независимой Финляндии. К тому же генерал-адъютант Бобриков был для Маннергейма по службе в Императорской гвардии "отцом-командиром".

Николай Иванович Бобриков был начальником штаба войск гвардии и С.-Петербургского военного округа до его назначения на пост генерал-губернатора Финляндии. Ровно сто лет назад он погиб на этом посту от руки финского националиста, и имя Бобрикова известно в Финляндии более, чем в его родной России. В исторической памяти Финляндии Бобриков остался олицетворением царской политики "национального угнетения". У нас за его именем тащится шлейф из ленинского лексикона: реакционер, черносотенец, великодержавный шовинист... Чем же заслужил это Николай Иванович Бобриков и кем он был?

Он родился 27 декабря/15 января 1839 г. в семье военного лекаря. Армейская среда была для него родной с детства. Он воспитывался в I Кадетском корпусе, окончил курс в Николаевской академии Генерального Штаба. В начале царствования Александра III он стал генерал-адъютантом и вошёл в высшую военную элиту, составлявшую окружение Императора. Такая блестящая карьера для человека скромного происхождения, без связей при дворе, отнюдь не была в Российской Империи редкостью, как обычно думают. Главным двигателем карьеры было то, что называлось "беспорочной службой". И люди, приходившие наверх этим путём, как правило, с особенным достоинством и верностью долгу несли бремя государственного служения.

В 1898 г. Н. И. Бобриков заступил на свой последний пост - генерал-губернатора Финляндии. Он был направлен туда Государем, дабы исполнить Его Державную Волю: упрочить связь этого края с остальной Империей.

Во 2-й половине XIX в. как общемировые тенденции, так и благоприятные условия, в которых находились национальные окраины Российской Империи в XIX в., способствовали развитию так называемых "национальных элит" и, соответственно, сепаратистских настроений. Это не могло не беспокоить русских патриотов-государственников. Яркий выразитель их взглядов М.О. Меньшиков, указывая на опасность этого явления, писал: "Инородческие окраины наши вместо того чтобы приносить доход, вызывают огромные расходы. Рамка поглощает картину, окраины постепенно поглощают центр. В одно столетие мы откормили до неузнаваемости, прямо до чудесного преображения, Финляндию, Эстляндию, Курляндию и Польшу. Никогда эти финские, шведские, литовские и польские области не достигали такого богатства и такой культуры, какими пользуются теперь... В чём же секрет этого чуда? Только в том, что мы свою национальность поставили ниже всех. Англичане, покорив Индию, питались ею, а мы, покорив наши окраины, отдали сами себя им на съедение".

К концу XIX в. опасность национального сепаратизма как главной угрозы для российской государственности с особой силой обозначилась во внешне спокойной Финляндии.

Финляндия была отторгнута от Швеции и включена в состав России в годы царствования императора Александра I Благословенного. Император Александр I благодаря подвигу русского народа, сокрушившего Наполеона, получил на время в мировой политике главенствующую роль. Этой роли он стремился соответствовать своей приверженностью "общечеловеческим ценностям" и, красуясь перед Европой в роли либерала, волею судьбы обречённого царствовать над погружённым в тьму рабства и невежества народом, он стал у истоков западной русофобии.

Царь желал быть конституционным монархом, и он им стал благодаря включению в состав Российской Империи Польши и Финляндии. Эти страны получили в Империи автономное устройство и широчайшие по тем временам политические свободы. Но если Польша являлась страной с богатым национально-культурным наследием, а некогда была и могучим государством, то Финляндия в течение столетий была отсталой провинцией Швеции с редким и бедным нескандинавским населением. Историческое бытие Финляндии началось с обретения ею волею Российского Государя в составе Российской Империи статуса Великого княжества Финляндского.

Великое княжество управлялось по своим законам и было несамостоятельным только в сфере внешней политики. У Великого княжества был парламент, была своя денежная система и даже свои вооружённые силы. Отсутствие крепостного права и тепличные условия хозяйствования ограждали Финляндию от экономических и социальных проблем, связанных с развитием капитализма в России. За несколько десятков лет под протекторатом России из медвежьего угла Шведского королевства Финляндия превратилась в цветущее европейское государство. К концу XIX в. "убогих чухонцев", как называл финнов ещё Пушкин, было не узнать. Выросла буржуазная интеллигенция, несущая в народ русофобию. В либерально-масонском духе она культивировала образ гордой европейской родины, страдающей от восточного российского деспотизма (это в стране, где большинство населения видело русского только на царских портретах).

В финнах, с их национально-государственной обособленностью от России, видели пример для себя и новые, буржуазно-интеллигентские, "национальные элиты". На опасность для России этих "россиян" указывал проницательный Меньшиков: "Ухаживая за финляндцами, мы доигрались до того, что уже на самой Волге вырос очень серьёзный инородческий сепаратизм - татарский"...

Н.И. Бобриков направился в Финляндию с детально разработанной программой. Эта программа, всецело одобренная Императором Николаем Александровичем, была направлена на устранение "перекоса" в отношениях между Империей и Великим княжеством. Миссия Бобрикова как полномочного представителя Императора была воспринята в Финляндии как гром среди ясного неба.

Краю, который привык за девяносто лет только брать от России, ничего не отдавая взамен, вдруг напомнили, что он не заграница и что граждане Финляндии не иностранцы, а российские подданные. Генерал-губернатор провёл ряд инициатив, направленных на сближение уставов Великого княжества с общероссийским законодательством.

В своей законотворческой деятельности генерал-губернатор опирался на Высочайший манифест 1899 г., В КОТОРОМ ГОВОРИЛОСЬ: "...Оставляя в силе об издании местных узаконений, исключительно для нужд Финляндского края относящихся, Мы почли необходимым предоставить Нашему усмотрению ближайшее указание предметов общеимперского законодательства".

С того момента и до сих пор Бобрикова изображают не то восточным сатрапом, не то щедринским градоначальником. Эти пошлые карикатуры не имеют с действительностью ничего общего. Российская Империя была правовым государством (почему-то об этом не помнят), и чем более высокого ранга был чиновник, тем более недопустим был для него административный произвол. Н.И. Бобриков действовал в Финляндии строго в рамках Закона. И Конституция Великого княжества, и права его граждан были и оставались неприкосновенными. Но у Самодержца Всероссийского также были права и обязанности главы государства. О них Бобриков и напомнил...

О нём говорят "русификатор". Но справедливо ли называть русификацией то, что русский язык получил при нём в Финляндии права государственного наряду с финским и шведским? Равноправие русский язык получил и в госучреждениях, и в сфере образования, но нигде он силой не навязывался. Но самым непопулярным деянием Бобрикова стало упразднение финских вооружённых сил, которые несли службу на территории Великого княжества. Отныне финны должны были отбывать воинскую повинность в частях русской армии. "Своя" национальная армия была для финнов ярким атрибутом их суверенитета, и утрата его воспринималась болезненно.

Нет нужды говорить, что курс генерал-губернатора на сближение Великого княжества с остальной Империей без широкой поддержки среди населения был обречён на неуспех. Кто мог желать более тесных связей с Россией? Довольно было тех связей, которые приносили экономические выгоды. Решительность и прямота, характерные для деятельности Бобрикова, его демонстративное презрение как наместника Царя ко всякой "политике" раздражали и отпугивали. Даже доброжелатели Бобрикова досадовали на его "негибкость", которой ловко пользовались враги России.

Но генерал-губернатор следовал своим курсом с неослабевающим упорством. За ним стоял Царь, и ничто не могло его остановить. Остановила пуля. Солдат Империи он, как солдат, пал на своём посту, не отступив ни на шаг. В здании Сената он был застрелен сыном финляндского сенатора-шведа по фамилии Шауман. Это произошло 17 июня 1904 г. Государь, получив известие об убийстве генерал-губернатора, написал в своём дневнике: "Утром с прискорбием узнал, что Бобриков тихо скончался в час ночи. Огромная, трудно заменимая потеря..."

Как бы ни трепали в наши дни слова о том, что страна должна знать своих героев, эти слова продолжают нести в себе великую имперскую истину. Жизни героев, принесённые на алтарь служения Священной Империи, продолжаются и сегодня в русских сердцах. Память о верных сынах России принадлежит только нам. Сегодня мы "собираем камни", и камень с надписью "Бобриков" не будет оставлен в небрежении.

Содержание номера       Главная страница номера       Начало страницы