Содержание номера Главная страница номераСолнце земли Русской
Письмо другу об Александре Невском
Дорогой Костя! Ты пишешь, что твоя первоклассница Соня удивляет тебя необъяснимой любовью к Святому благоверному князю Александру Невскому, которую вы с Кирой никогда ей специально не внушали, как и не могли что-то особенное рассказать ей о нём те, с кем она общается. Меня тоже сначала поразил такой твёрдый самостоятельный выбор из всего сонма русских людей, прославленных у Бога, именно этого святого, но потом, вспомнив слова Иисуса Христа "славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам" (Мф. 11, 25), понял, что не удивляться надо доченьке твоей, а учиться у неё. Она права, выделяя образ святого князя-воина из всех образов, содержащихся в Житиях, которые, как я знаю, она с удовольствием читает. Александр Невский действительно обладает каким-то особым обаянием, которое в России чувствовали все и всегда, даже в период воинствующего атеизма и марксизма, когда он должен был представать классовым врагом. Вопреки духу учения о гегемонии пролетариата, в 1938 году Эйзенштейном был снят фильм "Александр Невский", получивший полное одобрение Сталина и имевший огромный успех у зрителей. Миллионами копий тиражировалась и картина Павла Корина, а в обращении к советскому народу 3-го июля 1941 года вождь призвал защитников Отечества становиться под знамёна всё того же Александра Невского. По свидетельству современников князь был очень красивый человек.
Мы не видели его, но мы каким-то образом чувствуем его красоту,
значит, и у нас, взрослых, есть некая прозорливость. Как же ей
не быть у младенца Сони? И я думаю, что она своим детским русским
сердечком ощущает не только то, что он был прекрасен и отважен,
но и то, что он был человеком гигантского масштаба в духовном
смысле. Уверен, что именно так она его и воспринимает, и повторяю:
она совершенно права, научимся у неё ценить и любить этого великого
героя. Каждое столетие из тех, что прожиты человечеством, имеет своё лицо. XIII век далеко в прошлом, и его черты уже достаточно чётко проявились. А каким он был в народном сознании? Главное, что бросалось в глаза его современникам и далеко оттесняло назад всё остальное, - это наличие двух огромных сил: одной - на западе тогдашнего мира, а другой на - востоке. Западной силой была мощная, централизованная, располагающая эффективными механизмами контроля над всеми сферами человеческой жизни и деятельности католическая церковь. Эта сила была наднациональной и внеэтнической и представляла собой наиболее реальное воплощение исторической претензии на функцию восстановления всеевропейской державы эпохи римских цезарей. Она была ближе к решению этой задачи, чем громко названная "Священная Римская империя германской нации", которая расползлась по швам. Примирить, соединить, успокоить свои "двунадесять языков" франкские императоры так и не смогли, и за это дело - за восстановление "pax romana" - взялась церковь. Ещё в XI веке "величайший из пап", как окрестили его историки католицизма, Григорий VII Гильдебранд железной рукой навёл строгий порядок в монастырях, внёс изменения в церковные установления и к концу своего правления мог с удовлетворением увидеть плоды своих титанических трудов: консолидированную, легко управляемую церковь, способную решать самые серьёзные проблемы общественного жизнеустроения и пользующуюся огромным влиянием и авторитетом во всех слоях населения. Дело, начатое великим папой Гильдебрандом, не заглохло с его
смертью, а, наоборот, стало набирать обороты. Данный им церкви
импульс привел её в нарастающее по скорости движение к поставленной
им цели - объединению вселенной под гегемонией понтифика и его
курии. В начале XIII века этот процесс приобрёл грандиозные размеры.
В 1207 году был создан могущественный орден "нищенствующих монахов"
- францисканцев, а в 1215 году - аналогичный орден доминиканцев.
Эти беззаветно преданные папе структуры проникали буквально всюду
и делали всё, чтобы положить к его ногам меч не только духовной,
но и светской власти. Эта материализация "папоцезаризма" требовала
богословского оправдания, и этот запрос был удовлетворён выдающимся
учёным-схоластом Фомой Аквинским (1225-1274). Превращение папы
Римского в неофициального императора, более сильного, чем официальный,
и убедительное богословское обоснование такой трансформации, разработанное
Фомой, вдохновило всё западное христианство, влив новые силы в
прежние его организации, которые начали было угасать. В атмосфере
общецерковного подъёма ожили бывшие крестоносцы, ожили храмовники,
ожили поместные церкви европейских стран, в частности, шведская,
а ожив, снова начали помышлять о крестовых походах, теперь уже
не на Иерусалим, а на Русь, чтобы расширить папскую империю в
восточном направлении. И не только помышлять, но и делать пробные
попытки осуществить такую экспансию. Ну, а какова была вторая сила? О, она была ничуть не слабее первой и тоже испытывала в XIII веке период подъёма. Ты, наверное, догадался, что я говорю об империи Батыя. Этот энергичный и одарённый военачальник и государственный деятель завоевал поистине необозримую территорию, с которой одинаково легко мог совершать набеги и на Индонезию, и на Центральную Европу. В конце 30-х - начале 40-х годов XIII века он разгромил Русь и наложил на неё дань, а князей лишил независимости, сделав своими вассалами. За тысячи вёрст от Монголии, на той самой Волге, которую мы называем в песне "русской рекой", он основал вторую столицу своей державы, получившую наименование "Золотой Орды". Как дамоклов меч висели ордынцы над нашими городами, в каждом из которых сидел баскак, собиравший дань и вербующий рекрутов для войска Батыя. Вот какими были те два жернова, между которыми оказалась втиснутой Русь в XIII веке. Разве можно было заметить её в этом промежутке, и, даже заметив, придать ей серьёзное геополитическое значение? Тем более что образ восточнославянского государства, заставившего соседей себя уважать, связывался в исторической памяти народов с Киевской Русью, а её к этому времени уже не существовало. Вот что писал об этом В. О. Ключевский: "Киев, основной узел княжеских и народных отношений, политических, экономических и церковных интересов Русской земли, поднимаясь после татарского разгрома, увидел себя пограничным степным городком чуждого государства, ежеминутно готовым разбежаться от насилия завоевателей. Чужой житейский строй готовился водвориться в старинных опустелых или полуразорённых гнёздах русской жизни, а русские силы, которым предстояло восстановить и продолжить разбитое национальное дело Киевской Руси, искали убежища среди финских лесов Оки и верхней Волги". Итак, Киевская Русь была в прошлом, а восстановители и продолжатели её дела - в будущем. Не слишком широкая прослойка между империей католиков и империей монголо-татар, плохо различимая в густых лесах, - вот чем была Русь в то время. Всякую силу всегда хочется персонифицировать. Давай сделаем это с теми двумя жерновами, которые в любой момент были готовы размолоть Русь. Человеком XIII века на Западе будет справедливо назвать главного идеолога "папоцезаризма" Фому Аквинского, человеком XIII века на Востоке объявить кроме Батыя просто некого. Вот символы эпохи! Разве можно поставить рядом с этими знаковыми фигурами кого-то ещё? Теперь мы знаем, что можно. За семьсот лет ярче, чем эти два знаковых имени, засияло имя: Александр Невский. Он был тот, кто восстановил и продолжил. Благодаря ему, следующее, XIV столетие стало веком собирания русских городов вокруг Москвы, основания преподобным Сергием Радонежским обители Пресвятой Троицы и победы над Мамаем на Куликовом поле. А XV столетие стало веком нашего освобождения от монголо-татарского ига и появления на троне первого русского самодержца Ивана III. Где сейчас империя Батыя? Её даже монголы почти не помнят, а на Волге от Золотой Орды не осталось никаких следов. Где могущество папской империи, где её авторитет, поднятый на недосягаемую высоту гениальным Фомой Аквинским?.. Благоверному князю Александру Невскому удалось совершить невозможное: одолеть двух могучих противников. Мудрость и храбрость - обе высочайшей пробы - помогли ему в этом великом деле. Мудрость подсказала ему, что напор Орды надо сдерживать дипломатическими средствами, а напор латинян - военными. Так думал он один, остальные, даже его брат Андрей, были убеждены, что договариваться надо с Западом, - там всё-таки христиане, - и с помощью "единоверцев" бить восточных варваров. Но Господь дал Александру не только мудрость, которая была глубже этой логики, но и единоличную власть, и он сделал по-своему, доказав, что и один в поле воин. Сейчас России никто не смеет угрожать: у неё пока ещё есть ядерный щит, изготовляемый в том же месте, где когда-то подвизался преподобный Серафим Саровский. И этот щит даёт нам возможность жить в мире и развиваться. Неужели же мы забудем того, кто спас Русь в тот момент, когда она не имела никаких шансов выжить? Даже если бы мы захотели его забыть, наши сердца не позволят нам этого сделать. В них живёт мистическая, не имеющая рационального объяснения любовь к Александру Невскому, и твоя Соня даёт тому самое убедительное доказательство, безо всякой подсказки угадав в нём величайшего национального героя.
|
