Пророческий дар Пушкина

 Имя Пушкина вызывает самые светлые чувства в душе русского и не только русского человека. Пушкин заставляет задуматься над самим понятием "русская культура".

"Явление Пушкина в русской культуре начала XIX столетия - писал, а вернее, возглашал в своей пушкинской речи в 1880 голу Ф. М. Достоевский, - есть пророчество и указание". Пушкин приходит со своим талантом соединяться "так задушевно и родственно с народом своим" и способностью "всемирной отзывчивости" как раз тогда, когда он более всего был необходим, когда общество переживало национальный подъём, когда начинал развиваться дух самопознанья в России. Пушкин становится "направляющим светом" в жизни самосознания и мироощущения молодых людей XIX века.

В чём же, по Достоевскому, прежде всего явил себя светлый гений поэта? "Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только ... стать братом людей, всечеловеком, если хотите .... Для настоящего русского Европа и удел всего арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретённая, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей".

В "Фаусте" и "Дон Жуане", "Пире во время чумы" и "Скупом рыцаре", в "Моцарте и Сальери", "Подражаниях Корану", в "Египетских ночах" - во всех этих и других творениях поэта Достоевский справедливо видит живые сокровенные переживания испанцев, англичан и других народов, христиан и мусульман, людей Древнего мира, - всего ищущего "покоя и воли" человечества, - переживания, явленные и поверенные гением русского художника, изумляющего "глубиной" "своей отзывчивости". Пушкин, - и это самое удивительное, - проникая в глубины духа иных народов, являет самое совершенное в них. Например, мучительные искания Сальери или печально-радостное упоение жизнью Моцарта, ими он открывает эти народы миру, всему разделённому человечеству. Этим Пушкин по Достоевскому и есть явление "пророческое" для всего человечества, - ищущего, тоскующего по всеединству -явление глубоко русское: "...что такое сила духа русской народности, как не стремление её в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности".

Мир востребует того, кто сможет воссоединить его "силой братства", "по Христову евангельскому закону". Силой, способной явить миру пример "братской любви", и может стать только русская душа с её "всемирной отзывчивостью", с её дивным стремлением постичь и "вместить" в себя все боли и переживания разделённого человечества. И пророчески явил эту черту русской души с неслыханной силой и великим тактом Пушкин.

Правота Достоевского подтверждается - и это главное - самим бытиём поэта. Он действительно искал и черпал свою "всечеловечность" прежде всего в русской истории ("Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменять Отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал").

Содержание номера        Главная страница номера