Ответы протоиерея Александра Шаргунова

Правда ли, что великие языческие поэты, такие, как Вергилий, предчувствовали приход Спасителя мира? Но ведь "спасение от иудеев" - это не кто-нибудь, а Сам Христос говорит.

В. Юхарин,

г. Саранск

Святые отцы говорят, что поклонение волхвов, с которыми мы идём в течение Рождественского поста к Вифлеемским яслям, - богословие в событиях. Народы всех рас и всех культур сокровенно трудились, пробиваясь к Богу, к свету Христову. Не только Израиль. Но именно Израиль дал узнать им присутствие Бога в мире. Во всём мире. "Спасение от иудеев", - говорит Христос (Ин. 4, 22). В этом-то и заключалась великая проблема для Израиля. Замкнётся ли он в своей исключительности, примет ли дар, который Бог дал ему, чтобы он открыл его всем народам? Оценит ли сам сокровища, к которым весь мир придёт, чтобы вечно черпать из них? Или произойдёт то, от чего содрогнётся ангельский и человеческий мир: отвержение и распятие иудеями Мессии-Христа явит их бессильную злобу против Него? Ибо концом этого противостояния будет Воскресение Христово и всеобщее воскресение мёртвых. А пока волхвы возвратятся в свои страны, но, как сказано в Евангелии, "другим путём". Тем, по которому будет идти Христос, и где нет места ни языческим заблуждениям, ни иудейскому безумному, как говорит святой Иоанн Златоуст, надмению.

Ещё один год завершается в бесплодных борениях среди волн "житейского моря". Бывают, конечно, проблески, но, если "посмотришь с холодным вниманием вокруг", утешительного немного. Что пережило человечество с его освенцимами и гулагами в минувшем веке? Что ждёт его в новом XXI? Мне кажется, ураганы "Катрина" и "Рита", пронесшиеся в этом году по Америке, так же, как накануне прошлого нового года цунами в Таиланде, - образ небывалых бед, которые может принести нам наступившее столетие. Говорят, что Таиланд получил своё за то, что там процветает продажа детей для разврата, а до Америки докатились волны из Ирака и других потопляемых ею стран. Но ведь страдают-то не устроители этого зла, а простые, чаще всего, ни в чём не повинные люди. Страшно подумать, что такое смерть каждого из них. Вопрос один - где же Бог? Или Он спит? При этом христиане без конца напоминают нам, что жизнь - это испытание.

Игорь Завьялов,

г. Москва

В связи с бурями, о которых Вы напоминаете, вспоминается Евангелие об утишении Христом великой бури на море. "Переправимся на ту сторону", - говорит Христос. Христос говорит притчами. Повествование о утишении Им бури в каком-то смысле - тоже притча. Как не увидеть в переходе на другой берег образ пасхального перехода? Это Пасха, переход через нашу бушующую жизнь к новому миру, к которому мы приближаемся и который уже здесь. Море на библейском языке - образ смерти. Эту смерть Бог, ставший человеком, должен встретить и перейти через неё. Море ярится - переход Христа являет Его победу над смертью. Смерть сокроется в молчании Превечного Слова, когда Господь будет положен во гроб. Вместе с нами Бог открывает Себя ударам смерти, которую Он не создавал. Но неистовству волн положен предел. Бога нельзя убить. Смерть не сможет пленить Сына Божия. А Сын Божий - также и Сын Человеческий. Как Он участвует в нашей смерти, так мы участвуем в Его жизни.

Вы спрашиваете: "Может быть, Бог спит?" В Евангелии сказано, что во время бури Христос спал на корме на возглавии. И мы слышим вопль отчаяния: "Учитель! Неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?" (Мк. 4, 38). Ещё сказано, что другие лодки следовали за Ним. Поколение за поколением до конца времён человечество плывёт за лодкой апостолов над бездной смерти. Но в течение всего перехода, который занимает всю нашу жизнь, всю человеческую историю, Бог спит. Христос как бы отсутствует, когда Он спит среди бури на корме. Однако Он здесь. Во время Крестных Страданий Христос, как никто другой, узнает, что значит молчание Бога. Может ли Бог говорить, являть Себя, когда люди объединяются друг с другом, чтобы заставить Его замолчать? Легионы ангелов не вмешаются, небо останется пустым, - и Христос примет смерть, оставленный всеми. Но из молчания Его любви будет исходить слово, исполненное совершенного доверия Богу: "Отче, в руки Твои предаю дух Мой" (Лк. 23, 46). Как "утишение бури" - притча о Крестных Страданиях Христа, так Крестные Его Страдания становятся притчей нашего существования.

Да, жизнь - это испытание. Испытание веры. "Что вы так боязливы? Как у вас нет веры?" - вопрошает Господь. Речь всегда идёт о двух несовместимых друг с другом отношениях: страх или вера. Как победить нам этот внутренний страх умереть? В книге Иова мы непрестанно слышим этот важнейший "богословский" вопрос: почему Бог попускает страдать праведнику и процветать нечестивому? Разумеется, Бог не устраивает Сам крушение праведника (в книге Иова мы видим, что удары наносит диавол). Но как совместить правду Божию с невмешательством Бога? Почему Бог не творит в этом мире правду? Почему не защитил Он нашего праведного Иова, последнего святого русского Царя и державу, где власть строилась на христианских основах? Почему не остановит сегодняшнее глумление над нашим народом? Мы находим здесь тайну мира, всецело вверенного человеку. Чтобы человек был свободным, надо, чтобы Бог молчал. Однако Бог вмешивается, когда всё достигает предела. И это значит - исключительным образом в час нашей смерти. В ожидании этой встречи с нами Он молча пребывает среди нас на всех наших путях, подобно тому, как Он был с апостолами, когда спал в лодке.

Вся суть в том, чтобы нам открылась тайна Воплощения Божия, и мы увидели не только Крест Христов, но и Его Воскресение ещё здесь, на земле. И что во времени - в каждом его мгновении - присутствует благодатная вечность.

Я слышала, как одна бабушка говорила в храме: "И сегодня совершается очень много чудес. Если бы не было чудес, то и веры давно бы уже не было". В таком случае, почему же Бог не явит всем чудеса, чтобы все уверовали?

О. Касаткина,

г. Александров

Во все периоды истории у Церкви были свои чудотворцы. В IV веке - святитель Николай, а рядом с нами - преподобный Серафим, святой праведный Иоанн Кронштадтский, праведная Матрона, святые Царственные мученики, святитель Иоанн Шанхайский. Для многих из нас это имеет важное значение. В чудесах святых угодников мы видим знамение Божественной силы Христа. Через них являет свою неоспоримую власть Начальник жизни нашей.

Однако реакция на чудеса нередко бывает ложной. Апостолы Павел и Варнава во время своих миссионерских путешествий совершали множество исцелений, являя силу Воскресшего Христа. Но народ не всегда понимал, что эти чудеса значили. Они с восторгом смотрели на апостолов, но не веровали. Они готовы были обожествлять их. Сам Христос встречался с подобным непониманием. После чудесного умножения хлебов Он принуждён был уклоняться от венчания Его на земное царство. Из десяти исцелённых Им прокажённых только один исповедал веру в Сына Бога Живого. Множество болящих прикасались к Его одежде, как кровоточивая жена, но не все из них слушались Его слов. Мы должны понять, что чудеса - это не всё. Они не дают веры автоматически. Явление самых ярких внешних чудес не обязательно открывает внутреннее зрение. Вера не есть плод чудесных видений и исцелений. Ни один из апостолов не последовал за Христом только потому, что был поражён чудом. Их вера рождалась ответом на чудо, когда Господь звал их следовать за Ним. Их вера возрастала, когда Он объяснял им притчи. Она утверждалась сокровенным присутствием с ними Воскресшего Христа даром Духа Святого. Она разгоралась, как пламя от сильного ветра, среди великих испытаний. Один молодой человек, когда его попросили рассказать, как он пришёл к вере, сказал: "Однажды я прочитал Евангелие и понял, что всё это правда".

Дорогой отец Александр! У меня два вопроса. Первый - о бомжах: как к ним относиться? И второй. Вы занимаетесь преподаванием в Сергиевом Посаде, пишете книги, выступаете по радио. Как это отражается на Вашем служении в храме?

С. Васильев,

г. Вологда

Всё в нашей жизни связано со страданиями Христовыми. Как в принципе относиться к тем, кого нацисты презрительно называли отбросами человечества? Они говорили безумно о целых народностях, но можно тот же самый вопрос поставить иначе.

Я знаю одного священника, настоятеля храма, который мне очень симпатичен и с которым я могу откровенно говорить на любые темы. Он преподаёт в Академии, пишет статьи. Он сказал своему духовнику: "Вы знаете, я оставляю своим батюшкам заниматься больными и умирающими. У меня достаточно дел в Академии, немало других ответственных послушаний". Понятно, что у каждого в Церкви свои дарования и свои послушания. Но всё-таки батюшка сказал ему: "Не говорите, что самое существенное в Вашей жизни - преподавание и писание книг. Пусть всегда остаётся в ней место для больных и умирающих. Иначе кончится тем, что всё, что Христово, совершенно исчезнет из Вашей жизни".