Летописец живого Отечества

20 декабря 2005 года писателю Петру Георгиевичу ПАЛАМАРЧУКУ исполнилось бы 50 лет. († 14 февраля 1998г.)

За свою недолгую жизнь он успел многое. В России и за рубежом было издано более десятка его книг: "Един Державин", "Ключ к Гоголю", "Ивановская горка", "Козацкие могилы", "Москва или Третий Рим", "Крестный путь Русской армии генерала Врангеля" и другие. В отечественной и зарубежной периодике было напечатано более двухсот его художественных, публицистических и критических произведений. В творчестве этого самобытного, истинно русского писателя удачно соединились художественное мастерство, сказительский дар и объективность летописца. Венцом его творческого пути стал легендарный труд "Сорок сороков" - уникальная летопись Москвы златоглавой, всей её истории. Вот как пишет об этом сам Пётр Георгиевич, избегая местоимения "я" и упоминая о себе как бы вскользь, в третьем лице:

"Мечта составить список "всех московских церквей" владела не одним десятком душ на протяжении десятилетий. Нам известно полдюжины более или менее завершённых попыток такого предприятия и множество оставленных без окончания. Тем не менее данная работа сделана самостоятельно и лишь после того сверена со всеми доступными существующими печатными и рукописными аналогами, что дало возможность при сопоставлении более точно выверить данные".

Первый повод к началу собирательского труда дал составителю его добрый приятель Алексей Булатов, подаривший в 1975 году ксерокопию перечня храмов с адресами из справочника "Вся Москва на 1916 г.". Великим постом ему захотелось обойти хотя бы все монастыри Москвы, и в Алексеевской обители он встретился с замечательным двенадцатилетним мальчиком, удивительно много неизвестного рассказавшим ему о московской церковной старине.

Затем начались следующие друг за другом счастливые совпадения, когда вовремя находится нужная книга или кто-то невзначай рассказывает точно ложащуюся в строку историю, откуда-то "сами собою" появляются тщетно разыскивавшиеся прежде сведения и появляется свободное время для поисков в городе на местности.

Пётр Георгиевич, отведя себе в созданной им истории всех московских храмов скромную роль "автора-составителя", не просто свёл воедино все существовавшие до него историко-описательные рассказы. Поражают масштаб его собственных поистине энциклопедических знаний и совершенное владение словом писателя-историка, позволившее ему создать труд беспримерный и вдохновенный, пользующийся любовью читателей и в наше время.

Пётр Паламарчук, благодаря православному мироощущению, сумел найти ключи к творчеству глубоко почитаемого им писателя Николая Васильевича Гоголя. Понятия "соборность" и "общее дело" были для Петра Паламарчука не пустым звуком. Принадлежа к элитарной семье (внук маршала, сын капитана 1 ранга, героя, потопившего в Великую Отечественную войну немецкий эсминец), выпускник МГИМО Пётр Паламарчук мог бы найти себе массу развлечений в компании "золотой" молодёжи. А он, вместо этого, ходит по московским улочкам и дворам, расспрашивает старожилов, собирая дополнительные сведения к уже известным фактам, проводит долгие архивные разыскания. Красивый, общительный, широкий по-русски, он привлекает многих и многих в помощь себе - ведь им движет одно стремление: ВОСКРЕСЕНИЕ ЖИВОГО ОТЕЧЕСТВА, а это возможно только общими усилиями.

Ставший легендарной личностью, Пётр тем не менее остаётся в памяти близких и друзей живым человеком, чуждым каких бы то ни было сверхъестественных черт:

"Как-то он пришёл в "Литературную газету", - вспоминает критик Павел Басинский, - с причудливо вырезанной палкой, уже смертельно больной, большой, бородатый, весёлый и говорливый. Говорят, что он не чуждался дружеских писательских пирушек в ЦДЛ, был "своим парнем". Но вдруг, где-нибудь во французском посольстве, мог озадачить посла своим чистейшим французским языком… Да - такой. Наш миссионер".

В своём Поминальном слове от 17 февраля 1998 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сказал так: "То, что в Москве в последнее десятилетие восстановлены сотни разрушенных в годы лихолетья храмов, есть труд и автора этой книги". Первосвятитель назвал раба Божия Петра "православным христианином с глубокой, обретённой в юности и пронесённой через всю жизнь верой в Господа и Святую Его Церковь". И, конечно, не случайно в день отпевания Петра Георгиевича, в момент выноса гроба из храма, зазвонили колокола многих московских церквей - так прощалась с ним Первопрестольная и благодарила за незабвенную любовь к её святыням… Ведь писал он "Сорок сороков" ради прославления Москвы, без которой не было бы, нет и не может быть России. Причём творилась история московских храмов в самое неподходящее для этого время, когда церковная тема была под запретом, и тех, кто занимался ею всерьёз, "приглашали" на Лубянку. Но так уж устроен русский гений, создающий шедевры в режиме наибольшего неблагоприятствования. В середине восьмидесятых, когда был закончен в рукописи его подвижнический труд, ещё не грезились ни восстановление храма Христа Спасителя, ни повсеместная реставрация уцелевших церквей. Все четыре тома "Сорока сороков" пришлось тайно переправлять за рубеж, и при содействии единомышленников выпускать книгу в свет под псевдонимом Семён Звонарёв, в котором был прозрачный намёк на фамилию автора: южнорусское "паламарь" значит "звонарь".

Предчувствуя свой скорый уход в мир иной, Пётр Паламарчук завещал своим последователям: "Автор рассматривает свою работу именно как составительскую и обращается с просьбой включиться в неё в будущем всем, кому что-либо известно о трагически-славной истории "Сорока сороков"…"

Пётр не дожил до возрождения многих разрушенных храмов столицы, об утрате которых так скорбела его душа. Не застал он, увы, и невиданного по размаху строительства в Москве новых церквей, в том числе и собора Живоначальной Троицы в Орехово-Борисове - храма, задуманного как памятник Тысячелетию Крещения Руси. Не дожил, но, водимый Промыслом Божиим, посвятил свой духовный труд ВТОРОМУ ТЫСЯЧЕЛЕТИЮ ПРАВОСЛАВИЯ НА РУСИ, веруя в близкое возрождение своего поруганного Отечества.

Русский человек не мог и помыслить уклада своей жизни без храма. Это и воспринял своим творческим духом наш современник, летописец Пётр Паламарчук, это и стало закладным камнем главного труда его жизни, недаром ему было дано имя Пётр, что означает "камень".

Бывают поразительные совпадения: Марина Цветаева, столь же беззаветно любившая Россию и золотую её сердцевину - Москву, словно бы ему, Петру, провидчески посвятила строки:

…И все сорок - чти -

Сороков церквей.

Исходи пешком -

молодым шажком! -

Всё привольное

Семихолмие.

Исходил. Под конец жизни уже немолодым шагом, неся тяжкий крест болезни. И ушёл сразу, как только осуществил мечту всех живших до него ревнителей исторической памяти. Передал будущим поколениям святой град Москву, самую её душу подарил всем нам.

Вечная, светлая память ему!