Освободители

Битва под Москвой не на жизнь, а на смерть, началась осенью 1941 года. Подробно описаны сражения этого трудного периода войны в "Воспоминаниях" маршала Жукова и художественных произведениях.

Мы предлагаем вам рассказ очевидца событий об этом времени.

В конце сентября - начале октября поползли слухи, что скоро в наш Нарофоминск войдут немцы. Нам было велено эвакуироваться. Повозки, транспорт, люди с детьми, гружёные тачки с утварью, как на похоронах, без слов, тащились потоком, покидая город. Вдоль заборов, хватаясь за частокол, плёлся военный. Форма на нём висела, винтовка как-то тащилась за ним. Когда он поравнялся с нашим домом, моя мать, увидев его, подумала: "Не ранен ли он?" Подойдя поближе, она разглядела его получше. Небритый, немытый он. Поглядев на неё, сказал: "Пить!"

- Да вот у нас колодец, пей, сколько хочешь.

Пока она ему это говорила, он уже лежал около калитки. Мой отец с нашей помощью занёс его в дом. Дали ему воды. Накормили.

Мой дед, старый солдат, скомандовал: кому приготовить, кому постирать.

Солдата накормили, умыли и уложили спать на печку. Дед строго-настрого наказал его не беспокоить.

Прошёл день, второй. Настал третий. Мы про себя уже думали: не умер ли солдат?

Отец, подойдя к печке, строго, но добрым голосом, спросил:

- Ну что, солдат. Выспался?

- Да, - ответил бодрый голос.

- Тогда вставай и - в путь.

Когда солдат привёл себя в порядок, перед нами предстал подтянутый, уверенный в себе воин.

Расставания как такового не было. Он поблагодарил нас и пошёл, как он сказал, "догонять своих". Потом мы узнали о том, что рассказал он моему отцу. Почти два месяца шли они пешком, отступая сотни километров в непрерывных боях, без сна и отдыха, голодные, питавшиеся случайной едой, пившие воду из речек и луж, и оказались на рубеже реки Нара. Единственной мечтой солдата в то время было поесть и поспать.

И вот что удивительно: в свежем, светлом и уверенном военном мы увидели надежду на победу, до которой было ещё далеко.

А в середине декабря в сводках Информбюро нам сообщили о начале наступления под Москвой. Но мы, находившиеся всего в каких-то десяти с небольшим километрах от Нары, слышали только канонаду артиллерии. Буквально над нами пролетали яркие огненные снопы, потом, спустя некоторое время, где-то вдалеке раздавались частые глухие залпы "Катюши".

В народе много говорили о сибиряках, живших на востоке нашей страны. Именно в эти морозные дни декабря сорок первого мы впервые увидели их. Эти красивые, высокие, стройные, как на подбор, солдаты вызывали всеобщее восхищение. Казалось, что им нет конца, когда их строй проходил мимо нашей деревни. Все они отличались яркой индивидуальностью. Вид - суровый. Никто из них не вступал в разговоры. У шедших вместе с ними девушек, на рукавах которых горели яркие красные кресты, вдоль спины лежали пышные светлые косы. Они были одеты в новенькие, с белыми, как снег, воротниками полушубки. Они всё шли и шли. Их прошли тысячи. Оторваться от красоты строя, красоты лиц этих молодых парней и девушек было невозможно. В течение нескольких часов мы провожали этот, казалось , нескончаемый поток незнакомых нам людей, уходящих в сторону Нарофоминска.

Нарофоминск освободили 26 декабря.

20 января сорок второго года мы вернулись в город. В полуразрушенных казармах, в уцелевших каморках без отопления, воды и электричества надо было налаживать быт. Женскими руками, которые должны были ещё и позаботиться о том, как накормить, обогреть детей.

В начале всех трудоспособных привлекли к захоронению погибших, трупы которых ещё не были убраны. Сколько же их было! Особенно вдоль железной дороги.

Холодные, голодные, мы похоронили в братской могиле не повидавших толком жизнь молодых красавцев и красавиц и могли отблагодарить их только светлой памятью и искренними слезами.