Ответы протоиерея Александра Шаргунова

 Я дала себе слово Великим постом не смотреть телевизор. Но вот включила его случайно, кажется программу "Культура". И увидела передачу о великом иконописце Феофане Греке. Маститый искусствовед произносил восторженные слова. У меня же остался только осадок горечи. Не потому лишь, наверное, что такие передачи бывают на фоне сплошной рекламы греха. И что большинство моих знакомых смотрят эту гадость каждый день. При этом узнают из тех же самых передач, что верующие часто бывают хуже неверующих. А я не в силах объяснить даже своим близким, кто такой на самом деле Христос. И сама терплю постоянные поражения в противостоянии греху. Я чувствую, что причина моей горечи - глубже. Но не из-за того же она, конечно, что я нарушила обещание не включать телевизор Великим постом?

О. Павликова, г. Рязань

Когда христианство утратит своё былое имя, так что оно уже будет никому не опасно, тогда враги его, открытые или затаённые, обратят с восхищением свой взор ко временам его минувшей славы. Не страшась более опаляющей любовью сердца благодати, они не будут скупиться на похвалы монашеского делания, несравненной красоты богослужения, церковного слова, совершенства его философии. Это был, скажут они, великий момент нашей цивилизации. Они признают его способность проникновения в глубины человеческого духа. О его нравственных и культурных ценностях будут говорить с уважением, смешанным с грустью. Они подчеркнут, что, несмотря на некоторые его отрицательные черты, на излишний догматизм и элементы фанатизма, оно помогло человечеству в его становлении и развитии. Постепенно утратив бесполезную свою устремлённость к небесам, оно сумело воплотиться в земном. Но, добавят они, в конце концов, как всё на свете, оно исчерпало себя.

Когда христианство больше не будет никому мешать, ему воздадут, наконец, по справедливости, и это будет наподобие надгробной похвалы. И тогда наступит полное торжество греха и смерти. За умножение беззаконий охладеет любовь, соль перестанет быть солёной, солнце померкнет и луна не даст света своего.

Мы видим, что намерения у врага серьёзные. И потому не просто утешения среди невыносимой скорби, а Самого Утешителя Духа Истины ищем мы Великим постом. Святой Игнатий Брянчанинов молился за своего друга: "Господи, дай Леониду духовное утешение, чтобы его вера стала живой, сердечной, а не просто слушаньем слов!"

А Оптинский старец Нектарий, который часто повторял: "Как я могу быть наследником прежних старцев! У них благодать была целыми караваями, а у меня - ломтик", - в ответ на вопрошание одной своей почитательницы, правда ли, что все признаки Второго Пришествия исполнились, говорил: "Нет, не все. Но, конечно, даже простому взору видно, а духовному открыто, что раньше Церковь была обширным кругом во весь горизонт, а теперь он - как колечко. А в последние дни перед пришествием Христовым она вся сохранится в таком виде: один православный епископ, один православный иерей и один православный мирянин. Я тебе не говорю, что церквей не будет, они будут, да Православие-то сохранится только в таком виде". "Ты обрати внимание на эти слова, - добавлял он, - ты пойми. Ведь это во всём мире".

Разумеется, не в буквальном, наверное, смысле говорил отец Нектарий, а в том смысле, что покуда есть в Церкви хоть один человек, подлинно ищущий спасения, ради одного только человека Господь не отнимет от неё благодати. И такие испытания наступают, что без сугубой благодати никто, ни один человек не может устоять в истине и любви.

Среди торжествующей лжи каждый христианин должен быть богословом, - тем, кто может сказать слово о Боге не потому, что знает всё о Христе, а потому, что знает Христа. Как Сам Христос говорит: "И знаю Моих, и Мои знают Меня" (Ин. 10, 14). Так нам надо пройти пост, чтобы в конце его вместе с Церковью не одними устами пропеть: "Воскресение Христово видевше". Подобно апостолам, нам надо самим прикоснуться к ранам Его и к Воскресению Его, потому что без этого дальше невозможно жить. Чтобы мы могли говорить другим не только то, что мы слышали, но и то, что мы видели своими глазами, то, чего касались наши руки, - Слово Жизни, ибо Жизнь явилась нам. Богословами становятся молитвою и постом. Богословие - это продолжение молитвы (должен быть один и тот же язык - тот, на котором говорят с Богом) и продолжение поста, как ответная отдача себя, душой и телом, Христу Богу. Всем нам памятны эти слова: "Если ты богослов, то чисто молишься, и если ты чисто молишься, ты богослов".

Вот среди каких опасностей мы находимся. Вначале чисто человеческая мудрость, для которой требования жизни в Духе кажутся безумием, а за нею - распад сознания и гибель всего. Не сразу преступный атеизм, как говорит святой Феофан Затворник, но вначале просто как бы неотрицание "высшего разума". Но наш Бог - больше, чем "высший разум", Он - Отец, Который любит, и Сын, Который был распят и победил смерть, и Дух Святой - свет, просвещающий всякого человека, приходящего в мир.

Время поста и молитвы. Стой насмерть, христианин, будь готов заплатить всею кровию своею за одну каплю благодати, купленной дорогою ценою! Мы должны им помешать, не дать им победить, удержать зло - быть "удерживающим" - теми, кто на самом деле причастны крепости Божией, благодати Святаго Духа, заградить открытые уже для последнего приговора Церкви уста растления и лжи.

Дорогой батюшка, о. Александр! Сейчас Церковь проходит Великий пост, чтобы "войти в радость Господа своего", в великую Пасхальную ночь. Я не раз слышала от других людей, что они переживают на Пасху, какую благодать даёт им Господь. Я молюсь, прошу у Господа дать мне радость в праздник - и каждый раз испытываю разочарование, даже до слёз. Знаю, что унывать нельзя, особенно в такой день, но уж очень скорбит душа без утешения. За что это даётся и как переносить испытание? Неужели и в этом году Господь не услышит мою молитву?

М. Севастьянова, г. Калуга

Святитель Феофан Затворник говорит, что кому полезна радость, тому даётся радость, а кому полезна печаль - тому печаль. Только бы печаль эта была по Богу. Это значит, что более серьёзным должно стать наше покаяние и более строгим испытание наших отношений с другими людьми. Преподобный Макарий Великий свидетельствует, что он знал многих, кто в начале пути был облагодатствован чрезвычайно, но потом пал самым жалким образом. И ещё больше таких, кто всю жизнь трудился в смиренном послушании веры, не имея особенных утешений, и достиг спасения в вечной Пасхе.

Сам Христос настойчиво повторяет: мы не должны никогда отчаиваться, даже если наша молитва, кажется, не получает немедленного ответа. Требуется время для её исполнения, и молящийся должен явить терпение. Он должен взывать к Нему, - говорит Господь, - "день и ночь" (Лк. 18, 7). В этом особенный долг тех, кого Христос называет "избранными". Ибо такой верой, таким восхождением, не знающим передышки, испытывается их призвание. Но часто ли мы видим такую веру? Господь выражает сомнение на этот счёт. Так редко бывает всё преодолевающая, терпеливая вера, которая не отчаивается никогда! Он опасается, что найдёт слишком немногих, верных Ему, или вовсе никого, в час Своего Второго Пришествия: "Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?" То же сомнение мы слышим, когда Он говорит о знамениях, предшествующих Его возвращению, - "охладеет во многих любовь", а значит - и вера. Когда ожидание продлевается, когда Бог, кажется, уходит от нас в таинственное и безнадёжно далёкое будущее, наша вера может начать ослабевать. И часто повторяемые многими слова, что их молитва остаётся без ответа, - ещё одно подтверждение, что колеблющаяся вера не может в испытаниях устоять.

Господь медлит с ответом, и для этого есть причины. Как Второе Пришествие Христово будет в конце времён, а не завтра, так и наша молитва не должна быть обязательно немедленно услышана. И как необходимо долгое ожидание для Церкви, чтобы она научилась бодрствовать, устремляясь к встрече со своим Небесным Женихом, так требуется время, чтобы наша молитва была услышана. Это время можно назвать святым, потому что оно освящается молитвой, и оно даётся нам, чтобы мы глубоко осознали, что невозможно жить без связи с Богом.

И во-вторых, молитва должна продлиться не только ради того, кто молится, но также ради Бога, Который должен однажды её услышать. Неужели Бог нуждается во времени, чтобы услышать нас? Разумеется, для Бога нет преград, но Он не может пренебречь тайной человека - такого, каким Он создал его. Человек живёт во времени, которое существует ради него. Всякий раз, когда Бог общается с человеком, Он Сам входит во время вместе с ним. Сколько веков ждало человечество явления Сына Божия? И сколько веков оно ждёт Его Второго Пришествия? И сколько ещё будет ждать? Один Бог это знает. Нам остаётся только молитва - столь же длительная, как будто не услышанная, но таинственно приближающая Его Второе Пришествие. Да будет наша молитва, даже если мы не видим её исполнения, единой с молитвой Церкви, с её дыханием, с её сокровенным биением сердца.

Чтобы мы лучше усвоили это, Христос предлагает нам в Евангелии такие по-человечески бесконечно понятные образы. Образ сурового судии, побеждаемого неотступной молитвой вдовы. Образ человека, покой которого нарушен в ночи его другом, - и он не может ему не уступить. Образ отца, который не в состоянии дать что-либо плохое своим детям. Поистине так глубоко Бог вошёл в наше время, до такой глубины мы созданы по образу Его, что все наши достоинства и недостатки, всё наше естество и все наши грехи Он взял на Себя. И всё что Он делает, Он делает ради нас. "Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?" (Лк. 18, 7). Такая молитва - дело Самого Бога, она - в сердце Церкви. В ней - благодать, дарованная всем крещёным, в особенности тем, кто чувствует себя сокровенно влекомым Им. Да, эта благодать существенно необходима, так же, как благовестие истины и любви, возвещаемое всем людям. Это призвание Церкви. Без неё всё остальное не имеет смысла. Но мы должны по-настоящему узнать, что она куплена для нас дорогою ценою. Да, мы призваны "войти в радость Господа своего". Но радость Господа прежде всего в том, чтобы видеть в сердцах избранных такие молитвы, которые не отчаиваются никогда, которых никакое замедление не обманывает. И мы твёрдо веруем, что однажды, когда наши молитвы созреют в полноте, они будут решительно и до конца услышаны. Потому что Бог стал человеком, чтобы человек по дару любви Его мог стать Богом.