Он навсегда остался ПЕРВЫМ

 9 марта - 70 лет со дня рождения Юрия Алексеевича Гагарина

Освободиться от оков земного тяготения издавна было мечтой тех, кто умеет мечтать. Народное сознание, умеющее это делать лучше любого отдельного человека, никогда не считало закон гравитации чем-то абсолютным и верило, что люди, достигшие особого совершенства, способны выходить из подчинения этому закону. Так рождались рассказы о святых старцах, которые, идя по дороге и думая, что их никто не видит, поднимались на несколько вершков вверх и шли, не касаясь земли (такие свидетельства оставили нам очевидцы о преподобном Серафиме Саровском). Однако мечта оставалась в реальной жизни только мечтой, и лишь в своих снах люди с удивлением и восторгом обнаруживали себя в свободном полёте над нею и, проснувшись, на какое-то время сохраняли: себе этот восторг, смешанный с грустным сознанием того, что это был просто сон, а на самом деле такое невозможно.

12 апреля 1961 года это стало возможным. Пока лишь для одного человека - двадцатилетнего офицера Военно-Воздушных Сил Советского Союза Юрия Алексеевича Гагарина. Как только выключился двигатель космического аппарата "Восток", в котором он находился, дивное сновидение миллионов людей всех эпох стало для него явью, и он, гораздо дольше, чем это бывает во сне, испытывал необыкновенное чувство свободного парения.

Его победа над земным притяжением не была следствием личного совершенства, как у святых. Она явилась результатом совершенства науки, технологии и промышленности того народа, к которому он принадлежал. Он был плоть от плоти этого великого народа, и если бы первого космонавта отбирали не по физическому и психическому здоровью, любви к небу, храбрости, умению пилотировать летательные аппараты и т.п., а по признаку "самый типичный русский человек", то и в этом случае он мог бы выиграть конкурс. Он обладал всеми ценными качествами, выработанными в наших людях тысячелетней христианской историей - доброжелательностью, простотой, смекалкой, терпением, трудолюбием, чувством юмора, патриотизмом, жизнерадостностью и скромностью, соединённой с достоинством, - а к тому же, по воле судьбы, носил одну из самых знатных фамилий России, хотя к роду стародубских князей, идущих от Всеволода Большое Гнездо, не принадлежал. Так что, лучшего олицетворения нации вряд ли можно было бы отыскать, и то, что один из самых светлых человеческих снов впервые сбылся именно у него, означало, что он сбылся у России, делегировавшей во внеземную пустоту своего светлого сына.

Это всемирно-историческое событие было поразительным как по своему масштабу, так и по своей неожиданности. Всего через четыре года после того, как назубок знающие звёздное небо туареги, кочуя по алжирской пустыне, увидели над собой "бэби мун", и эта сенсация распространилась от них по всему миру ещё до "сообщения советского информбюро", раздался второй громовой удар, сотрясший планету. В течение этих четырёх лет уязвлённые нашей победой американцы затратили огромные средства на развитие своей космической программы, и всё же первопроходцем вселенной стал наш космонавт. А миллиардный Китай с его мощными рычагами плановой индустрии, с огромным интеллектуальным ресурсом и с возможностью перенимать наш и американский опыт послал в космос своего гражданина только через 42 года после нас!

Но как только мы начинаем видеть в Гагарине некое олицетворение, наше внимание неизбежно переключается от него самого к тому, что он олицетворял, поскольку, какой бы замечательной личностью он ни был, это явление намного замечательнее. Это - ставший сюрпризом для всего мира высочайший уровень, которого достигли советские учёные и инженеры всего через десять с лишним лет после страшной войны, унесшей жизни двадцати миллионов наших людей и разрушившей западную часть страны, где были сосредоточены крупнейшие производственные и научно-исследовательские центры.

Как стал возможен такой прорыв? Это не просто парадокс, это величайшая загадка XX века. И не только для иностранцев, а, в первую очередь, для нас самих, особенно сегодня. Да, да, сегодня этот грандиозный прорыв удивляет куда больше, чем сорок лет назад. Тогда мы ещё верили марксизму, согласно которому социалистическая система совершеннее капиталистической, и наши космические успехи воспринимались как наглядное подтверждение этого положения. Теперь же принято говорить и писать, что социализм был кошмарным сном, и самое плохое в нём было то, что он означал тоталитаризм, т.е. полное отсутствие свободы, попрание прав человека, полицейский контроль над людьми, силовое пресечение малейшего инакомыслия, стремление подстричь всех под одну гребёнку. Здесь трудно что-либо возразить - мы помним, как надо было выступать на собраниях с обязательными одобрениями линии партии, в предисловиях к руководствам по пчеловодству или строительной технике ссылаться на мудрые решения такого-то съезда КПСС. А какие унизительные инструктажи проходили те счастливчики, которых выпускали заграницу: не вступать ни с кем в контакты, ходить по улицам только всем вместе и только с "главой делегации" (т.е. сотрудником КГБ) и т.д. Конечно, всё это было отвратительно, и если к пропитавшей всё общество лжи прибавить ещё и вечный "дефицит", то хочется согласиться: да, это была какая-то орвелловская фантазия. Однако достаточно вспомнить полёт Юрия Гагарина, чтобы согласиться с этим стало невозможно, ибо такое сравнение явно несправедливо. Ни в царстве "Большого Брата", ни в империи Чучхе такого триумфа человеческого ума и воли никак не могло бы быть - они обречены оставаться культурной пустыней. А тоталитарный Советский Союз просто блистал своими достижениями во всех областях искусства и культуры. Шостакович, Прокофьев, Свиридов стали крупнейшими композиторами своего столетия, "свободный мир" почему-то не вырастил равных им сочинителей серьёзной музыки. Вряд ли кто-то на Западе может похвалиться чем-то сравнимым в области литературы с "Тихим Доном" или с "Хождением по мукам". О лирической поэзии и песенном творчестве и говорить нечего - тут советские мастера не имели конкурентов. На высоте был наш кинематограф, бесспорно первое место в мире занимала наша школа театрального искусства. То же можно сказать о тех отраслях, которые прямо связаны с космическими успехами, - математике, аэродинамике, химии, металлургии. Наша математическая школа уже в 1930-х годах вышла на второе место в мире, обойдя английскую, французскую, немецкую и итальянскую и уступая только американской, которая пополнялась за счёт "покупки мозгов", т.е. приезда уже готовых специалистов из других стран. Авиаконструирование же поднялось на первое место, и тот поразительный задел, который удалось создать Яковлеву, Туполеву, Мичулину, Мясищеву и другим, до сих пор обеспечивает первенство наших самолётов по лётным качествам, хотя эта инерция может скоро иссякнуть. В области химии и физики у нас было более десятка нобелевских лауреатов, хотя всем известна идеологичность этой премии, которую не очень любили присуждать представителям социалистического лагеря. И это несмотря на тоталитаризм. Получается неувязка: в СССР нельзя было допускать никакой оригинальности и самостоятельности, нас заставляли делать всё по команде и шагать в ногу, но в то же время, на всей планете не было такого изобилия неповторимых талантов. А вот нынче у нас полная свобода - делай, что хочешь, твори, как подсказывает тебе твоё сердце, а талантов не найдёшь днём с огнём, и именно сейчас перед нами возникла угроза превратиться в культурную пустыню. Почему?

Не беря на себя смелость разрешить это странное противоречие и надеясь, что читатели помогут нам в этом своими письмами, мы всё же предложим некоторые возможные объяснения. Во-первых, многие отрасли науки вырастали в советское время из семян, посеянных ещё до революции, - например, наша школа авиаконструирования была преемницей Жуковского и Чаплыгина. Во-вторых, в первое десятилетие советской власти ещё сохранялся энтузиазм строителей "нового мира", особенно свойственный творческим натурам. В-третьих, тут могло сработать что-то вроде закона, подмеченного историком Арнольдом Тойнби: "чем сильнее вызов, тем более сильным и творческим бывает ответ". Да, мы жили в условиях жёсткой дисциплины, но эта дисциплина закаляла нас и заставляла быть собранными и сообразительными.

Вот на какие размышления навело нас воспоминание о выходе первого человека в космос - русского человека.

Содержание номера       Главная страница номера       Начало страницы