Иеродиакон
Макарий, г. Иваново
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ея голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
И что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских врат,
Причастный тайнам, - плакал ребенок
О том, что никто не придёт назад.
Александр Александрович БЛОК, (1905 г.)
Лучшие стихи Александра Блока несут удивительно верные свидетельства о мире и даже о православном Богослужении. Например, где же ещё быть ребёнку, причастному Тайнам, как не у Царских врат, где его причастили?
В этом же стихотворении - и образы из 106-го псалма - "окованные нищетою и железом", "сходящие в море в кораблех", "озлобишася от скорби, зол и болезни"... Эти образы, проплывающие перед замутнёнными от слез взорами прихожан, растроганных проникновенным пением, находят отклик в детской душе: просвещённая, она видит и моряков Цусимы, и ещё многое, грядущее в лучах кровавой зари XX века.
Почему же я прежде не мог этого понять? Почему образ беспокойного младенца-первопричастника не приходил мне на память, когда, бывало, я сам подносил такого к Святой Чаше? Не потому ли, что на каждой воскресной и праздничной Литургии, лишь только пропоют запричастный стих, как от амвона начинает расти очередь, дотягиваясь чуть ли не до самой паперти: впереди - младенцы, за ними - отроки, дальше - их родители.
А накануне тех же дней почти в том же составе стоит очередь (кто бы мог сказать, что очередь будет источником оптимизма?) на исповедь. Всенощная отошла, а очередь лишь немногим короче; свечи погашены, только мерцают огоньки лампад, и те, кто ещё не так давно "плакали у Царских врат" окрепшими, возмужавшими, до боли знакомыми голосами, как будто пришли назад их ушедшие в путь родители, на левом клиросе поют Акафист Пресвятой Богородице...