Здравствуй, читатель. Слава Богу, я вновь могу это сказать в своей новой книге. Тема, которую я затронул, - тюрьма, человек в тюрьме, давно созревала в моей душе, ожидая своего часа.

Основная причина, почему я взялся писать об этом, заключается в том, что мой родной брат, который младше меня, имел две тяжелых судимости и впоследствии был убит своими "дружками". Поэтому всё, о чём я пишу и над чем размышляю, мне, к сожалению, очень близко, горько и больно. Я не понаслышке знаю, что такое материнская слеза и родительский грех, последствия от которого завершаются такой бедой. Знаю, что такое соседское мнение, изменившееся отношение родственников и что такое сострадание и помощь от людей, которых прежде почти не знал или настороженно к ним относился. И вдруг они первыми приходят на помощь, без всяких слов, не ожидая благодарности. Мне до боли знакома трагедия детей, к которым вся деревня или городок относятся, как к "детям зека". От этого ломаются судьбы, калечатся души, рушатся семейные и родовые отношения, стремительно угасают родители.

Зона заключения - это иной мир и в определённой степени иные люди. Это своего рода государство в государстве, со своей уголовной "конституцией". Об этом мире мы почти ничего не знаем, не хотим знать, боимся знать, да и просто презираем. Такой уж сложился у нас стереотип отношения к людям, попавшим в тюрьму: они как бы заочно прокляты, отвергнуты нами, а главное - лишены надежды на прощение. От этого, уже за несколько месяцев до освобождения, многие из них начинают мучительно готовить себя к свободе, часто боясь её больше, чем саму тюрьму. Особенно те, кто совершил тяжкое преступление - убийство.

Из Евангельских заповедей мы знаем о неотвратимости наказания за грех. Суровый быт и образ жизни, в котором заключённые оказались, ими переживается по-разному. Кто-то там становится ещё хуже, и таких, к сожалению, немало. А кому-то это наказание идёт во благо и вразумление.

По мере углубления в тюремную тему, я понял, что война за людские души, которая сегодня ведётся в государстве, пострашнее, чем война физическая. Более изощрённая, циничная, наглая, жестокая, поражающая не отделение и полк, а весь род. Тысячи родов. Срубается не "ветвь всякого древа, не приносящего плода" - вырубаются целые родовые сады. В тюрьмах порой сидят уже не кто-то из семьи, а целые семьи: муж, жена, мать. А дети оказываются в приютах.

Такое ощущение, что в государстве каждый год тёмная сила пытается объявить годом хаоса и греха. Но по мере усиливающегося покаяния людей упорство нечисти тупится и разбивается. В тюрьмах стали происходить неприметные для мира поразительные изменения по воле Божией. Буквально из ничего возрождаются бывшие и появляются новые храмы, в которые медленно, подчас с трудом, преодолевая свою немощь, потянулись заключённые всех рангов уголовной иерархии, чтобы первый раз в жизни робко поклониться, а значит, попросить прощения за содеянное. Нередко эти люди, которых общество считает отпетыми бандитами, стесняясь и смущаясь, но с надеждой и крохотной начальной верой неловко ставят свечи...

Из письма осуждённого: "... Маленький кусочек моего окна выходит на закат... Это, наверное, единственное, что я заслужил видеть в конце своей жизни. Закат можно видеть только несколько минут. Он бирюзово-изумрудный с кровавой каёмкой у земли. Ты когда-нибудь видел бирюзовый закат? Я только и живу тем, что жду его круглые сутки. Вот уже шесть лет. И, наверное, всю оставшуюся жизнь. Мой закат будет не такого цвета. Я даже знаю какого. Очень грязного. Мне 52 года. Из них пятнадцать лет отсидел в тюрьмах... Я никогда не был в храме. Не знаю, как правильно подходить к иконе и ставить свечу, но после вынесения мне смертного приговора я понял: не надо быть умнее Бога..."

Что такое тюремное заключение? Это своего рода юридическая епитимия, когда человека, согрешившего в миру, изымают из этой среды и заключают на определённый срок под стражу, чтобы он осознал свой проступок, излечился духовно и вышел в мир окрепшим, полезным обществу и близким. Так должно быть. Так хотелось бы. Но в жизни всё далеко не так. Более трагично и прискорбно. Невозможность реализации этого замысла в том, что в 1917 году из мест заключения государственным решением (!) убрали священников, уничтожили Божьи храмы. И всё стало с ног на голову. "Свято место пусто не бывает". И Закон Божий был немедленно заменён "законами" преступного мира. Ну и что делать? Ответ прост. Без священника и церкви все воспитательные действия безрезультатны и бессмысленны, как бы этого нам не хотелось.

Тюрьма - это землетрясение души, попущенное Богом. В его эпицентре оказываются родные, знакомые, а порой и вовсе случайные люди. Последствия от этого могут быть не такими болезненными, если всем достанет мужества осознать свою вину. Тогда на месте порушенного создаётся новое крепкое духовное здание.

Тюремное заключение, при всей трагичности происходящего - это Божий Промысел. Прихожане тюремного храма и мирского заметно отличаются друг от друга. Уровень отчаяния, страдания и духовного потрясения мирян блекнет по сравнению с таким состоянием у заключённых. Поэтому священник тюремный несёт тяжелейший крест. Он должен обладать уровнем сострадания и терпения, равным горю его непростых прихожан. Это, если хотите, воинский подвиг, битва за карабкающиеся из последних сил души. И если ещё более объединятся тюремная администрация и Православная Церковь - это будет невероятное благо и для заключённых, и для служителей закона, и для всех нас. А Тюрьма - это всенародное горе. И молитва за этих грешников тоже нужна всенародная.

Братия и сестры, я всем желаю созидательного чуда, терпения, оздоровления духа, Божией помощи в наше непростое время и прошу ваших молитв.

 

Желающие приобрести новую книгу Виктора Николаевича Николаева "Из рода в род" обращайтесь по тел:(095)507-34-83 и в магазин издательства "Русский Дом", по адресу: Москва, Малый Кисельный пер., 4. Тел: 921-35-02.

Содержание номера       Главная страница номера        Начало страницы