Алексей КИВШЕНКО. Переяславская Рада. 1654 год. Воссоединение Украины с Россией

 

 8 января - 350 лет воссоединению Украины с Россией

 

У всякого русского человека хранится в глубине сознания образ чудного при тихой погоде Днепра, до середины которого долетит редкая птица. Это для нас больше, чем литература, - это родное и близкое. Ведь почти у всех были родственники на Украине, к которым нас возили детьми, чтобы мы вволю покушали вишен и слив и насладились ласковой южной природой. И сладкие как мёд сливы, и тихие украинские ночи навеки вошли в состав лучших наших воспоминаний, а сверх того и какая-нибудь малороссийская песня, например: "Ой ты, старый дедуга, изогнулся як дуга, а я молоденька, гуляти раденька".

Любовь наша, Украина! Белые мазанки, черешня, Днепр, Киев, добрый гостеприимный народ с мягким говором, столько перетерпевший, но не озлобившийся... Непреходящая вечная любовь!

Как и положено всякой настоящей любви, пришёл для неё час испытаний. Что-то негожее, неумное, недостойное доносится до нас с юга. Злобные выкрики, слова невероятные, огорчительные до слез. "Не дадим больше москалям владеть нами, хай живе наша незалежность!"

Ушам не веришь, слушая это. Москали силой завладели Украиной и три с половиной века держали её в оккупации?! Так теперь у вас преподаётся история? Но что же общего имеет она с нашим реальным совместным прошлым, не только выстраданным, но и скреплённым и вашей и нашей кровью?

Это подлинное прошлое не в каком-то юрском периоде, о котором можно только гадать. События, приведшие к соединению Украины и России, происходили в первой половине XVII века, когда всё записывалось, протоколировалось и документировалось, так что их можно восстановить по дням; а как воспринимал эти события народ и что делалось в его душе - это запечатлено в песнях и думах. Тут нет никакой тайны, тут не может быть двух мнений, писать сегодня эту историю не так, как она уже написана, значит фантазировать. Что было, то было. А происходило вот что.

С конца XVI века подчинённость Речи Посполитой стала для украинского народа невыносимой. Дело было вовсе не национальных амбициях, которые движут, к примеру, баскскими сепаратистами в Испании. Эти живут припеваючи, а там была объективная невозможность продолжать своё существование так, как оно складывалось. Невозможность эта была и физическая, и нравственная. Телесные и душевные муки народа достигли того предела, за которым либо смерть, либо какой-то решительный отпор - третьего не дано. Польское крепостное право было самым бесчеловечным за всю историю феодальной Европы, тем более России. Английский лендлорд мог повесить крестьянина, поймавшего зайца в его лесу; русский помещик мог наказать плетьми мужика, рубившего деревья в его владениях, но это было наказанием за преступление. Польский же пан не нуждался в юридическом обосновании своих казней: у него убить хлопа было всё равно, что убить собаку. Но этим дело не ограничивалось: унижая народ до уровня рабочего скота, ляхи издевались и над его религией, выкорчёвывая Православие и заменяя его католицизмом и унией.

Проиллюстрируем трагичность тогдашней ситуации несколькими цитатами из Н.И. Костомарова - не только одного из образованнейших наших историков, но и исследователя, особенно специализировавшегося по Украине.

"Согласное свидетельство современных источников показывает, что в конце XVI и первой половине XVII века безусловное господство панов над хлопами привело последних к самому горькому быту. Иезуит Скарга, фанатический враг православия и русской народности, говорил, что на всём земном шаре не найдётся государства, где бы так обходились с земледельцами, как в Польше". Владелец или королевский староста не только отнимает у бедного хлопа всё, что он зарабатывает, но и убивает его самого, когда захочет и как захочет, и никто не скажет ему за это дурного слова.

Между панами в это время распространилась страсть к непомерной роскоши и мотовство, требующее больших издержек. Один француз, живший тогда в Польше, заметил, что повседневный обед польского пана стоит больше, чем званый во Франции.

Откуда черпались ресурсы для этой роскоши господ? Вот откуда: "Кроме обыкновенной панщины, зависевшей от произвола владельцев, холопы были обременены множеством разных мелких поборов. Каждый улей был обложен налогом под именем "очкового", за вола платил крестьянин роговое, за право ловить рыбу - ставщину за право пасти скот - спасное; за измол муки - сухомельщину. Крестьянам не дозволялось ни приготовлять себе напитки, ни покупать их иначе, как у жида, которому пан отдаёт корчму в аренду".

Зависимость от посредников - иудеев более всего оскорбляла народ. Костомаров пишет об этом следующее.

"Паны, ленясь управлять имениями сами, отдавали в аренду иудеям с полным правом панского господства над хлопами. И тут-то не было предела истязаниям над рабочею силою и духовною жизнью хлопа. Кроме всевозможнейших проявлений произвола, иудеи, пользуясь унижением православной религии, брали в аренды церкви, налагали пошлины за крещение младенцев ("дудки"), за венчание ("поемщина"), за погребение и, наконец, вообще за всякое богослужение; кроме того - и умышленно ругались над религией. Отдавать имения на аренды казалось так выгодно, что число иудеев-арендаторов увеличивалось всё более и более, и Южная Русь очутилась под их властью. Жалобы народа на иудейские насильства до сих пор раздаются в народных песнях"

Грабительское поведение панов на принадлежащих им украинских землях, попирающее всякие людские и Божии законы, во многом определялось объективными факторами, поэтому надеяться на какое-то улучшение своей участи крепостные не могли. В нормальном государстве такой беспредел был бы невозможен, но тогдашняя Польша не была нормальным государством. Номинально она считалась монархией, но фактически представляла собой дворянскую республику. Король, который не наследовал трон, а каждый раз избирался, служил отчасти декорацией, отчасти знаменем для собираемого перед выступлением в поход войска. Реальная же власть принадлежала Сейму - крикливому сборищу тщеславных шляхтичей, каждый из которых мог сорвать любое решение, пользуясь правом "вето". На эту публику ни король, ни епископы не имели никакой управы. Такое анархическое жизнеустроение и погубило Польшу, которая уже в следующем столетии потеряла свою независимость и подвергалась разделу, но в то время, о котором мы говорим, шляхетский произвол был в самом разгаре и самым жутким образом сказывался на судьбе украинского народа.

Однако этот народ не превратился в бессмысленных рабов. Не только его особенное жизнелюбие, связанное с добротой сердца, помогло ему остаться самим собой, но и то, что у него был предмет любви и надежды - автономная воинская сила казачества, которую Польша была вынуждена держать для охраны своих южных и западных границ. Для страдающего народа это была отдушина: доведённый до отчаяния хлоп всегда мог бежать за днепровские пороги и влиться в какой-нибудь курень, не записываясь в реестр. История за всё мстит: устроив себе вольницу в Речи Посполитой, шляхта породила другую вольницу на Украине, всё более осознающую себя не наёмным войском, а выразительницей чаяний угнетённой массы. Наряду с назначаемым из Варшавы "коронными" гетманами запорожцы стали выбирать своих собственных гетманов, постепенно обретавших значение национальных лидеров. Из них самым любимым народом был Зиновий -Богдан Хмельницкий, предмет ненависти нынешних "незалежников".

Не будем подсчитывать, сколько раз он обращался к Алексею Михайловичу с просьбой принять Украину под свою высокую руку и сколько раз царь уклонялся от этого, уступив, наконец лишь ходатайству патриарха Никона. Не будем подсчитывать и то, сколько раз с надеждой смотрели в сторону Москвы и другие казацкие вожди - от Вишневецкого до Сагайдачного. Скажем только, что Украина стала частью России не только по чьему-то субъективному решению, а по исторической неизбежности. Казачество может освободить нацию, но не может ею управлять, ибо это служилое сословие, не имеющее ни политической мудрости, ни политической воли. Победив Яна-Казимира, Хмельницкий оказался перед проблемой: что делать дальше? И принял единственно верное решение, с восторгом поддержанное Переяславской Радой: поступить на службу единовременному царю и строить с ним единую православную империю на благо обеих ветвей русского народа. В этой совместной созидательной работе, изумившей весь мир своими плодами, крепла и взаимная любовь великороссов и малороссов, которая выдержит нынешнее испытание и сметёт с исторической сцены тех, кто вбивает между нами клин.

Содержание номера       Главная страница номера        Начало страницы