Великий русский математик

 

 

Писать о выдающихся умах России всегда приятно - это вызывает чувство гордости за свою Отчизну, порождающее оптимизм относительно её будущего. Но особенно приятно писать о таком русском учёном, который олицетворяет собой какую-то нашу школу или научное направление и своими трудами содействует не просто сохранению накопленных интеллектуальных ценностей, но и вносит в них свой оригинальный вклад, укрепляет эту школу или это направление и содействует передаче эстафеты следующим поколениям учёных этой области знания. Именно таким человеком был великий математик двадцатого столетия Андрей Николаевич Колмогоров.

Колмогоров - самый яркий и, по-видимому, самый крупный и значимый представитель московской математической школы, которая не только оказала огромное влияние на мировую математическую мысль, но и была абсолютно уникальным явлением социального и психологического характера. Она зародилась сразу после революции в голодные двадцатые годы. Её создателем и вдохновителем на первом этапе её деятельности был академик Николай Николаевич Лузин (1883-1950), широчайше образованный математик, работавший три года в Париже и Геттингене, где имел личные творческие контакты с такими знаменитостями как Пуанкаре, Адамар, Пикар, Борель, Лебег. С 1922 года он преподавал в Московском университете, где вокруг него стала группироваться учащаяся и учительствующая молодёжь. По вспоминаниям современников это было удивительное время: в условиях разрухи и нищеты в кружке царил энтузиазм, шли бесконечные дискуссии и обсуждения, ставились задачи, разрабатывались методы их решения. Одним из самых блестящих учеников Лузина был Колмогоров.

Из лузинского кружка уже в двадцатые и тридцатые годы вышел целый ряд знаменитых математиков мирового уровня - помимо Колмогорова можно назвать Лаврентьева, Люстерника, Александрова, Понтрягина, Келдыша. Они и десятки, а может быть и сотни их учеников образовали несравненную московскую математическую школу - гордость нашей науки. Оценивая её значение для нашей страны, непременно надо учитывать тот факт, что теоретические разработки, которые велись в рамках школы, вскоре претворялись в технические и технологические достижения, содействуя индустриализации России и подготовке таких проектов как создание атомной промышленности, баллистических ракет, лазеров и транзисторов. Возвращаясь к зарождению школы, надо отметить удивительный факт: хотя её представители часто ездили на конференции и симпозиумы в Западную Европу, ни один из них не стал "невозвращенцем", а житьё в СССР тогда было очень трудное. Вот как вспоминает об этих годах Колмогоров: "Сдав в первые же месяцы экзамены в университете за первый курс, я получил право на 16 килограммов хлеба и 1 килограмм масла в месяц, что по представлениям того времени обозначало уже полное материальное благополучие".

Сегодня великая московская математическая школа связывается нами уже не с именем Лузина, а с именем Колмогорова. Как написал о нём академик Александров, он принадлежит "к числу тех математиков, у которых каждая работа в каждой области производит полную переоценку ценностей. Трудно найти математика последних десятилетий не просто такой широты, а с таким воздействием на математические вкусы и на развитие математики".

Андрей Николаевич был не только гениальным учёным, но и поразительно содержательным в духовном смысле человеком. Он не любил открываться кому попало, но те, кому посчастливилось говорить с ним не только о науке, видели перед собой какое-то чудо. Один из таких счастливцев писал: "Андрей Николаевич принадлежал к числу тех несравненных гениев, которые украшают жизнь уже самим фактом своего существования. Одно лишь сознание того, что где-то на земле бьётся сердце человека, наделённого столь совершенным разумом и бескорыстной душой, окрыляло, дарило радость" (В.М. Тихомиров).

 

Содержание номера        Главная страница номера