Язык - это мерило бытия нации, ее веры, нравственности и даже физического благополучия, здоровья людей. Через язык человек познает добро и зло, испытывает на себе их воздействие и постигает, что может сам творить словом добро и зло. И выбор между добром и злом люди впервые делают, именно выбирая между благим и гибельным словом.
    Доказано сегодня не только богословами, но и наукой, что словесное давление на человека - не метафора, а физическая реальность. Эксперименты в молекулярной биологии показали, что слово представляет собой волновое поле и передает человеку команды, которые живые организмы в той или иной мере выполняют. То есть каждое слово, услышанное или увиденное нами, слышат не только наши уши, видят не только наши глаза, но вся личность человека несет в себе отпечатки увиденного и услышанного. Вот почему интуитивно познав и опытно постигнув силу слова, человечество искони очень осторожно обращалось с ним, вводя запреты на всуе обращенное слово к Богу, на клятву и проклятие, на сквернословие и брань. Но все эти, нерушимой стеной охранявшие человеческое общество и души людей, запреты были повержены в новое время в связи с укоренением в просвещенной Европе и России мысли о том, что язык - не есть могучая созидающая и разрушающая сила, а всего лишь "средство общения", и если согрешил человек "словом или помышлением", то не велика беда, брань-де на вороту не виснет.
    Средства же массовой информации, наплодившиеся за два века технического прогресса, стали разносчиками греховного слова, как птицы, пометом разбрасывающие семена чертополоха по всей земле. И это о нашем времени в одном из пророчеств сказано, что будут у людей в красных углах домов вместо икон - черные бесовские ящики, а на крышах их жилищ станут расти рога.
    Общество, в котором мы живем, по особой в нем роли слова даже порой называют информационным. И православному человеку необходимо понимать всю опасность его бытия в таком обществе. Слово сегодня стало мощным оружием уничтожения человеческого рассудка и растления человеческих душ. И вот для того, чтобы противостоять этому, спасая себя и, главное, детей, нужно знать, каково это словесное оружие, откуда ждать разящего информационного залпа, где можно подвергнуться сокрушительной словесной бомбардировке; нужно уметь обходить заготовленные против нас минные поля из слов-ловушек и слов-приманок, а там, где нет уже никакого спасения, заграждаться одной лишь мощной броней молитвы к Богу.
    Военные термины как нельзя лучше подходят к сегодняшней нашей жизни, ибо против человека в информационном обществе действительно идет война - информационная война ухвативших власть в стране против ее рядовых граждан. В этой войне слово выступает во всеоружии газет, телевидения, радио, компьютерных сетей, эстрады, театра, кино и литературы. Информационное оружие - наиболее утонченное и опасное из всех видов вооружений, изобретенных человечеством, и к использующим речь как оружие погибели могут быть применимы слова Спасителя: "Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне" (Мф. 10,28).
    Слово действительно в состоянии поражать душу человека, оно, злоумно направленное, убивает совесть, стыд, национальную и родовую память, развращает человека соблазнами, развивает в нем самые жестокие пороки: ложь, лицемерие, жажду наживы, эгоизм, безжалостность, цинизм. Информационно пораженный человек превращается в двуногое животное, умеющее работать, есть, пить, веселиться, размножаться, но у такой особи напрочь убиты понятия веры, совести, стыда, долга. Такая особь не способна подняться выше своих эгоистичных корыстных желаний, у нее атрофировано понятие нации и любви к Отечеству, выжжены порывы к творчеству и способность к сопротивлению врагу - два высших свойства человека, которыми он служит Богу и своему народу.
    Цель властителей информационного общества - создать из народа легко управляемую толпу, своего рода "биомассу", однородную по своим примитивным чувствам, низменным притязаниям и эгоистичным помышлениям.
    И правда, разве не с благосклонного разрешения властей, лицемерно ссылающихся на некую свободу слова, средства массовой информации развернули информационный "беспредел", который справедливо воспринимается христианами как новое иго, "агарянского и ляшского злейшее". Подкопы под веру делаются гораздо чаще и более тонко, прикрытые лицемерным требованием свободы совести, которая, на самом деле, оказывается свободой от всякой совести.
    Скажем, в один информационный газетный ряд помещаются сообщения о мусульманском празднике, "службе" в синагоге, шаманском камлании и православном богослужении в храме Христа Спасителя.
    Заповедь Господа "Возлюби ближнего твоего, яко сам себя" (Мф. 22, 39) разрушается прицельным огнем информационного - словесного оружия. В противовес христианской идее любви к ближнему в средствах массовой информации проповедуется иная "заповедь": "Возлюби одного себя, и никого, кроме себя". Воспитание эгоизма лежит в основе всякого богоборчества (ибо чувство себялюбия - бесовское искушение), вот и идеологи информационного общества старательно взращивают в человеке любовь к себе. Ублажение одного себя особенно внушается человеку словесными технологиями рекламы. Всяческими невинными объявлениями: "Вы достойны самого лучшего!", "Сделай свою жизнь прекрасной!", "Позаботься о себе!". Вот почему так много появилось сегодня людей, исповедывающих принцип "пожить для себя", и их немало даже среди тех, кто называет себя христианами. Большинство бессознательно усваивает этот принцип из рекламы, тем более, что создатели рекламы самым преступным образом используют в ней слова, на которые откликается и которым повинуется даже не разум человека, а его подсознание. Такова преступная эксплуатация слова "жизнь" и однокоренных ему слов - живой, живительный, живущий, жизненный, и слов с тем же значением из других языков - био-, вита-. Слово "жизнь" - кодовое для человеческого существа, оно таинственным образом заставляет человека без сопротивления принимать все, что этим словом называют. Но в рекламе называют словами с этим корнем и пиво (живительное), и йогурт (живые культуры), и кока-колу... Так, из любви к себе человек, подчиняясь рекламе, начинает себя попросту травить всей той гадостью, которую ему навязывают в гипнотически притягательной обертке слова "жизнь".
    Любовь к ближнему, отраженная в заповедях Закона Божьего - "чти отца и матерь своих", "не убий", "не прелюбодействуй", "не укради", - постоянно вытравливается из человеческих душ. Нет, до прямых призывов убивать неугодных наши властители пока не дошли. Хотя словесный код, который диктуется с экранов, в том числе и министром культуры Швыдким, есть подготовительный речевой плацдарм для науськивания граждан на тех, кого власть в дальнейшем захочет назвать русскими фашистами, но зато уже сейчас средства массовой информации целенаправленно пропагандируют человекоубийство. Темы насилия и намеренно циничные речевые матрицы, обозначающие убийство - замочить, стрелка, разборка, жмурик, - постоянно фигурируют в выпусках новостей, в специальных программах о криминальных событиях, в развлекательных шоу, где "играют в детектив", в бесчисленных милицейских сериалах, громоздящих на экранах горы из трупов. Но так уж устроено человеческое сознание, что изображение сцен убиения и насилия на экране воспринимается человеком как подлинное, он и знает, что это кино, выдумки сценаристов и кривлянье актеров, но переживает то, что видит, как если бы он с этим столкнулся в действительности. А к тому, что видит, зритель уже привычно применяет подсказанные ему услужливым экраном названия. Но нужно твердо знать, что в любом экранном насилии, которое человек наблюдает вроде бы со стороны, он соучастник, ибо вполне верит происходящему, но остановить, предотвратить злодейство не в силах, да и не помышляет об этом. А тем самым, сидя у своих черных ящиков в красных углах, мы нарушаем важнейшую христианскую заповедь "не убий", и, преступив ее в помышлении и в слове, легко можем перейти к преступлению на деле.
    Заповедь "не прелюбодействуй" попирается в информационном обществе еще более нагло. И даже никогда не согрешив в прелюбодеянии действием, человек все время подталкивается к этому греху "словом и помышлением". Обычно эротические соблазны вводятся в виде образов и недвусмысленных фраз в сообщение, будь то реклама, информационный сюжет или фильм, якобы для того, чтобы привлечь внимание зрителя к экрану. При этом порнография, названная для маскировки эротикой, - полуголые женские и мужские тела, призывные жесты, бесстыдные телодвижения - могут быть вовсе не связаны с темой сообщения, где рекламируется, к примеру, банальная зубная паста или китайская лапша. И хотя рекламные продюсеры уверяют, что это только невинный творческий прием, сверхзадача таких показов (помимо придания своему товару привлекательности на уровне человеческого подсознания) более важная, она состоит в том, чтобы убить стыд, развратить зрителя помимо его собственной воли, поднять из глубины его души самые темные и нездоровые инстинкты, навязчивые идеи, от которых он потом долго не может отвлечься, как ни старается. Так, где-то на улице случайно услышанная матерная брань долго неотвязно долбит мозг, так что хочется стряхнуть ее с себя, будто севшую на темя грязную помоечную ворону.
    Запретные в традиционном человеческом обществе темы - гомосексуализм, кровосмешение и прочий содомский разврат, - сама информация о которых всегда была предметом закрытого обсуждения только врачей-психиатров и работников правоохранительных органов, призванных защищать от этого остальных, сегодня доступны для обозрения даже детям.
    И запрет "не пожелай имения ближнего своего", охраняющий христианина от тягчайшего из грехов - зависти, в информационном обществе подвергается разрушению в душах человеческих, но это, разумеется, делают не прямо, а исподволь, особенно навязчиво - через телеигры, одни названия которых свидетельствуют о их назначении - "алчность", "слабое звено", "как стать миллионером". В этих играх в человеке разжигаются несбыточные притязания на собственность, которой он никогда не сможет завладеть, на деньги, которые он никогда не сумеет заработать, и, понимая это, даже вполне благоразумный зритель поневоле закипает завистью и ревностью к тем - экранным счастливчикам, кто завладел, хапнул, успел...
    Вот лишь беглый и краткий перечень того насилия, что творят с душой человеческой в информационном обществе, и делается это, как мы уже говорили, силой погибельного слова. Его умело сочетают со зрительными образами, музыкой, цветом, и тем усиливают словесное воздействие на человека, но, повторяю, уничтожение человеческой души происходит именно при посредстве слова.
    Назовем несколько наиболее эффективных приемов нейролингвистического воздействия на человека. Во-первых, это введение 25-го кадра в телепередачи. Как известно, 25-й кадр, вмонтированный в видеопленку, не фиксируется глазом, но хорошо улавливается подсознанием, выявить 25-й кадр в кино и на телевидении сегодня практически невозможно, а, по предположению министерства печати и информации России, 25-й кадр используется сейчас практически в каждой телепередаче на всех телеканалах, о предвыборной политической рекламе и говорить не приходится. И что внедряется в наши головы через 25-й кадр - неукротимое желание пить пепси или навязчивая идея поклоняться будде и кришне - нам неведомо, любой преступный помысел можно беспрепятственно внушить этим способом. Можно, к примеру, заставить толпу разгоряченных болельщиков бить витрины и поджигать машины на улицах, через 25-й кадр на огромных уличных экранах передав им речевой сигнал неукротимой агрессии. А потом в ответ на спровоцированную бойню срочно принять в Думе закон о противодействии экстремистской деятельности, карающий репрессиями всех неугодных власти. И получается, что избежать воздействия 25-го кадра человеку невозможно, ведь выброси он свой черный ящик на помойку, - на улицах на него выпучиваются такие же "черные ящики."
    Есть и более простые в техническом отношении методы нейролингвистического внушения, к примеру, давление на человека речью авторитетного лица. Все дело в особой роли монологической речи в жизни человека. Монолог, когда один говорит, а другие его только слушают, в обычной жизни возможен чаще всего в ситуациях, когда говорит старший, начальник, руководитель, учитель, родитель, хозяин, - словом, авторитет, которого не принято перебивать, которому лучше не возражать, с которым себе дороже спорить. И вот телевизионная и радио- ситуации как раз таковы, что мы, зрители и слушатели, не можем возразить глаголящему нам с экрана и из эфира. Мы принуждены только слушать его, будто он наш хозяин, учитель или родитель. Хотим мы того или нет, но благодаря телемонологу у большинства зрителей вырабатывается рефлекс и даже потребность слушать и автоматически соглашаться с тем, что вещает им с экрана говорящая голова. Вот психологическая причина высоты экранного пьедестала, создающего культ, авторитет из любого негодяя, появляющегося на экране, будь то продажный министр, или открытый бандит, или откровенный извращенец-артист, и вот причина удивительного эффекта внушаемости теле- и радиомонологов.
    Еще один метод воздействия на душу человека - это убеждение его в том, что грех - это нормально, "так принято", так делают все. И это давление авторитетом массы действует безотказно, в душе не вырастает осуждения греха, ведь, как аккуратно подсказывается человеку, не может быть такого, чтобы все его близкие были повинны греху и осуждены за него.
    Итак, самое страшное для нас, христиан, живущих в информационном обществе, - это нарушение свободы нашей воли. Господь создал людей свободными выбирать между добром и злом, а христианское государство стремилось еще и защитить их от греха. Но в информационном обществе при провозглашенной на словах свободе человеческой личности, на деле этой свободы нет. Человеку в информационном обществе зачастую не дано выбирать доброе и злое, его принуждают к одному только злу. Но оградиться христианину от информационных технологий, принуждающих в слове и помышлении нарушать заповеди, трудно, но возможно: нужно осознать, что погибельным словом в наших душах разрушаются истины Закона Божиего, и это осознание вмиг воздвигает между экраном и нами стену невнимания и непонимания, защитительную для христиан.

    Татьяна Миронова, доктор филологических наук