Юрий Васильевич Красавин

    Дантов "Ад" потрясает: какие изощренные мучения, терзания, страдания уготованы грешникам! Самое ужасное - эти страдания, эти муки бесконечны во времени, они вечны. Суров Данте Алигьери, суров... не излишне ли? Все-таки это не Святое Писание, не Божие Откровение, а плод исключительно богатой фантазии автора.
    Что же подвигло его предпринять вершинный этот труд? Что вдохновило? Утверждают, что желание встретиться там, в загробном мире, с рано умершей возлюбленной своей Беатриче. Любовь его подвигла, она вдохновила...
    А мне кажется, побудительным мотивом было то, что, говоря нашим нынешним языком, его "допекли", "достали" в XIII веке современники, до крайности погрязшие в пороках. Слишком вопиющи были они, те пороки, и слишком, так сказать, популярны, обнажены, циничны.
    Быть добродетельным трудно - это восхождение к вершине; а стать порочным так легко, не надо никаких усилий - просто один шаг, и ты падаешь, срываешься, словно в пропасть. И вот Дантов "Ад" как протест против царящего разврата и как желание, чтоб люди опамятовались, оглянулись на самих себя: что же мы творим?! - как желание спасти их, избавить от грядущих мучений - отсюда гнев и обличение, и предостережение Данте Алигьери. Ясно звучит его остерегающий голос: "Memento mori! Помни о смерти!" Ибо за все в этой жизни надо платить: и за добро тебе воздается, и за зло, за предательство и злобу, за клевету и зависть... и за распутство.
    Песня пятая... еще только второй круг ада из девяти, уготованных грешникам... здесь души сладострастников и сладострастниц, неверных супругов, растлителей невинных, блудниц и блудников, жриц и жрецов необузданной плотской любви... Им уготована такая кара, что они кружатся в адском вихре, который причиняет нестерпимые страдания:
    "То адский ветер, отдыха не зная.
    Мчит сонмы душ среди окрестной
    мглы
    И мучит их, крутя и истязая".
    Этот адов круг - для тех, "кого земная плоть звала, кто предал разум власти вожделений".
    Противное Богу явление: Он создал людей по образу и подобию Своему, наделил их разумом, вдохнул в них Дух Святой, как частицу Себя Самого, а они поставили разум на службу своей плоти, своей материальной, физической оболочке, низведясь до уровня скотов и диких зверей, теряя человеческий облик.
    То есть из того триединства, из которого состоит человек, - тело, душа и дух - они предпочли тело, плотские наслаждения поставили выше духовных, сделали их господствующими. Образно говоря, у них чресла выше головы... Плоть торжествует, духовный свет меркнет. Это преступление против Создателя, потому так сурова кара.
    И вот эти люди в Дантовом аду - те, кто был погублен жаждой наслаждений. Один из страдальцев второго адова круга рассказывает историю своего грехопадения, томимый страшным гнетом.
    Он вечно томится под страшным гнетом!
    "Другой рыдал, и мука их сердец
    Мое лицо покрыла смертным потом;
    И я упал, как падает мертвец".
    Данте лишился чувств при виде адского вихря, кружащего души обреченных на вечную муку! Такова непереносимая для земного человека мера страданий.
    Выбравшись из этой главы, я оглядываюсь вокруг, и глубокое раздумье овладевает мною: как ужаснулся бы Данте Алигьери при виде того, что совершается у нас в Отечестве, увидев то падение нравов, в котором мы имеем несчастье жить, и которое ныне угнетает нас как ярмо?
    Опросы общественного мнения свидетельствуют: рядовых, простых людей (я уточню: нормальных людей) заботит следующее: на первом месте - безработица, безденежье и цены; на втором - разгул преступности; а на третьем - не уровень здравоохранения, не беспризорность, не война в Чечне, а падение нравов в нашем обществе.
    Мне кажется, великий моралист и мыслитель Данте Алигъери непременно ужаснулся бы, окажись среди нас, и, наверно, сел бы писать свой "Ад" заново. Он разместил бы по девяти кругам его нынешних отъявленных грешников, ибо губят они не только самих себя - их деяния отравляют общественную атмосферу.
    Куда влекомо ими общество наше? Что творится в нем сегодня? Увы, уже размыты границы между понятиями добра и зла, между "хорошо" и "плохо".
    Вот не далее, как нынче, слышу по радио: некий специалист (у него этакий слюнявый голос) вещает о том, что секс - это не что иное как обращение к Богу. Мол, именно к сексу должно стремиться, как к высшей цели!
    Нас уже приучили и читать, и слушать такое. Книжный рынок завален подобными сочинениями, и эфир забит...
    Более же всего грязи проистекает из "проклятого ящика" - из телевизора. Нам уже показали на его экране все: и устройство тех или иных органов человеческого тела, и разнообразные постельные сцены, и поцелуи со смачным обслюниванием друг друга, и объяснили бесчетное количество раз про прокладки, про позы...
    Простодушное высказывание, прозвучавшее однажды по телевидению из уст ни в чем не повинной женщины: "В нашей стране секса нет", - многажды осмеяно и стало притчей во языцех! А ведь она имела в виду публичность того, что не должно стать публичным. Да, его не было, публичного секса, но рождаемость была на должном уровне, и рождались, кстати сказать, нормальные, здоровые дети. Во всяком случае, процент здоровых в общем числе детей был гораздо выше, нежели ныне. Почему же теперь, в сексуально просвещенном, так сказать, "продвинутом" обществе рождается так много умственно отсталых и больных детей? Разве причины в экологии да экономике? Нет, суть в нравственном,, развращении общества.
    Не стало ничего запретного, не стало святых тайн! Любовь осмеивается и трактуется лишь как половое влечение и совокупление; супружество подается как нечто отживающее, как уже пройденный человечеством этап, о нем с акцентом на половое партнерство, и только. А между тем…
    Две половинки боба
    Друг с другом плотно-плотно,
    Заключенные в одну оболочку, -
    Суть зерно вечной жизни.
    В этом божественный смысл духовного единения мужчины и женщины, а не временный союз их во имя удовлетворения физиологической потребности.
    Пропагандисты плотских наслаждений наглеют с каждым днем, сбивают с толку прежде всего самых чистых и самых доверчивых, лишают их нравственных ориентиров. Увы, они немало в этом преуспели.
    Вот юное создание 18 лет от роду, наслушавшись и начитавшись, прониклось озарением, как бы не опоздать на праздник сексуальной жизни. Эта девушка появилась в телепередаче под названием "Моя семья" и на всю страну, перед миллионами телезрителей заявила, что она тяготится своей девственностью, что, если в новогоднюю ночь ее не лишат невинности, если под бой курантов Спасской башни ее не сделают из девушки женщиной, она покончит с собой.
    А вот пенсионерка шестидесяти лет от роду в той же телепередаче "Моя семья" на всю страну заявляет, что еще не встретила настоящего мужчину, который бы сексуально ее удовлетворил.
    По всем каналам радио, с эстрадных и театральных сцен - все то же, все "про это". Любая телепередача, даже самая далекая от сексуального подтекста, неизбежно склоняется к этому подтексту, а то и трактует напрямик.
    Ныне уж и содомский грех - не грех. Содомиты выступают из тьмы на авансцену, их нетрадиционность становится публичной, назойливой, она требует к себе внимания и уважения.
    Уж и скотоложество следом за содомским грехом требует законных прав...
    Восхождение к нравственным высотам остановить очень просто, и напротив, падение остановить очень трудно.
    "Берите суверенитету столько, сколько можете!" - провозгласил бывший президент. Сексуально одержимые граждане, далекие от политики, восприняли этот призыв по своим понятиям: теперь, мол, все разрешено, ничто не запрещено.
    Это сегодня мы смотрим по телевизору... А завтра сексуальные нужды будут удовлетворяться средь бела дня посреди города, на травке возле тротуара, на людном пляже, в городском автобусе, заполненном пассажирами.
    Что делать нормальным людям, если господствующее положение в обществе постепенно занимают апологеты свободной любви во всех ее проявлениях, поклонники сексуального общения с космосом? Все эти граждане исключительно активны, азартны, нахраписты - таковы они по природе своей от рождения; они не ведают стыда, потому и одерживают верх в общественных борениях.
    Так что же делать? Пугать людей Дантовым адом? Писать на плакатах "Memento mori!… Помни о смерти!" то есть о том, что за все придется заплатить дорогую цену в этой жизни, в той ли…
    Прежде всего надо сопротивляться, а именно: называть вещи своими именами и четко отдавать себе отчет в том, что молитва - это духовная потребность человека, а секс - это потребность скота; что любовь - это то, что отличает человека от животного.
    Общество должно ясно понимать, кто есть кто. Задача как раз в том и состоит, чтобы это порочное меньшинство не брало верх над здоровым большинством. В том, чтобы публичный секс не терзал нравственные чувства нормальных людей, причиняя те же страдания, что у грешников в Дантовом аду. И в том, чтобы люди с нездоровой сексуальностью не диктовали свою волю остальным, не отравляли нравственную атмосферу в обществе.
    Облик человеческий нельзя нам терять! Если мы отступим с этой позиции, адский огонь пожрет всех нас, как он пожрал библейские города Содом и Гоморру.

    Юрий Васильевич КРАСАВИН,
    писатель,
    г. Конаково, Тверская обл.

На главную страницу

Оглавление номера

Главная страница номера