Сергей Георгиевич Кара-Мурза

    В августе исполняется 10 лет приватизации промышленных предприятий России (тогда РСФСР). До этого они находились в общенародной собственности, распорядителем которой было государство. Приватизация, проведенная в России в начале 90-х годов, является самой крупной в истории человечества акцией по экспроприации - насильственному изъятию собственности у одного социального субъекта и передаче ее другому.
    Насильственным это изъятие было не потому, что пришлось избивать собственников или стрелять в них, а потому, что оно было совершено по решению политической власти, а не через куплю-продажу. При этом никакого общественного диалога не было, власть согласия собственника не спрашивала.
    По своим масштабам и последствиям "приватизация по Чубайсу" не идет ни в какое сравнение с другой известной нам экспроприацией - национализацией промышленности в 1918 году. Кстати, большая часть промышленного капитала в России принадлежала тогда иностранным фирмам, а в ряде главных отраслей - весь капитал. Много крупнейших заводов и так были казенными. Тогда в собственность, управляемую государством, перешли по требованию рабочих предприятия, которые были покинуты хозяевами (признаком было то, что они не закупили сырье или продавали акции немцам - по договору Брестского мира Россия была обязана потом оплатить эти акции золотом). И то предприятия при этом предлагались их же хозяевам в безвозмездную аренду с получением дохода, как и раньше - только не останавливай производства. "Обвальная" национализация произошла из-за гражданской войны.
    В 90-е годы частным собственникам была передана огромная промышленность, которая изначально строилась как единая государственная система. Это был производственный организм совершенно иного типа, неизвестного ни на Западе, ни в старой России. Западные эксперты до сих пор не понимают, как было устроено советское предприятие, почему на нем замыкаются очистные сооружения или отопление целого города, почему у него на балансе поликлиника, жилье и какие-то пионерлагеря.
    В экономическом, технологическом и социальном отношении раздел этой системы означал национальную катастрофу, размеров и окончательных результатов которой мы еще не можем полностью осознать. Система пока что сопротивляется, сохраняет в искалеченном виде многие свои черты, как ни добивают ее черномырдины и грефы. Но уже сейчас зафиксировано в мировой науке: в России приватизация привела к небывалому в истории по своей продолжительности и глубине экономическому кризису, которого не может удовлетворительно объяснить теория. Убили организм, а строения его не знают. И всякие ссылки на реформы Тэтчер, у которой якобы учился Чубайс, на приватизацию лавочек и мастерских в Польше при Лехе Валенсе - ложь и издевательство над здравым смыслом. Никакого подобия это не имеет в промышленности СССР, которая представляла из себя один большой комбинат.
    Приватизация 90-х годов стала небывалым в истории случаем соглашения между бюрократией и преступным миром. Две эти социальные группы поделили между собой промышленность России. Участие каждой было необходимо для такого дела. Номенклатура имела власть, послушный аппарат управления и идеологическую машину, чтобы парализовать общественное сознание. Уголовные и теневые дельцы имели подпольную организацию, действующую вне закона и морали, большие деньги и поддержку мирового криминального капитала, свои "боевые дружины" в трудовых коллективах - на случай протестов снизу.
    Этот союз бюрократии и преступности нанес колоссальный удар по России, и неизвестно еще, когда она его "переболеет". Допустив воров к экономической власти, номенклатура не только отдала хозяйство на поток и разграбление, но и навязала нам хищных и темных законодателей в культуре, нравственности, даже в обыденных привычках и языке. Агрессивный браток с золотой цепью на шее, полный комплексов и презирающий все светлое и высокое, наступил своим тупоносым башмаком на нашу школу, литературу, спорт, на юношеские мечты нового поколения. Может быть, команда Горбачева и Ельцина, все эти Чубайсы и черниченки, ясины и поповы "хотели как лучше"? Может быть, они, как демократы-утописты, совершили трагическую ошибку и сегодня втайне терзаются угрызениями совести? Нет, вопрос этот изучен, и ответ не вызывает сомнения: все последствия приватизации были точно предсказаны специалистами, все варианты были просчитаны и в Москве и в Вашингтоне, вся информация была властям представлена. Планы приватизации строились давно, и дележка заводов велась в тайне несколько лет, потому и не было никаких склок и задержек в момент распределения. И подставные кадры были готовы. Без шума скромный аспирант Каха Бендукидзе "купил на ваучеры" "Уралмаш", столь же скромный научный работник Березовский - Омский нефтеперерабатывающий завод и т. д.
    Сам Бендукидзе говорит откровенно. Вот его интервью газете "Файнэншл Тайме" от 15 июля 1995 г.: "Для нас приватизация была манной небесной. Она означала, что мы можем скупить у государства на выгодных условиях то, что захотим. И мы приобрели жирный кусок из промышленных мощностей России. Захватить "Уралмаш" оказалось легче, чем склад в Москве. Мы купили этот завод за тысячную долю его действительной стоимости".
    Скромничает "новый русский" - не за тысячную долю купил, а в сорок раз дешевле. Заплатив (кому, интересно?) за "Уралмаш" 1 млн долл., он получил в 1995 году 30 млн долл. чистой прибыли, при этом практически угробив замечательный "завод заводов".
    Так что никаких ошибок и упущений у приватизаторов не было. В мае 1991 года, когда уже были готовы законопроекты о приватизации в СССР и РСФСР, премьер-министр В. Павлов поручил Аналитическому центру, где я работал, организовать их экспертизу. А дирекция поручила эту работу мне. По вопросу уже была богатая литература, хорошо изучен опыт приватизации в Польше и Венгрии, сделаны прогнозы и о том, что произойдет в СССР. Был об этом даже доклад ЦРУ, его анонимные авторы вызвали у меня уважение и признательность. Там просто и взволнованно говорилось о том, какие массовые страдания ожидают советских людей в результате приватизации, к которой совершенно не готово ни хозяйство, ни общество. Эти простые и человечные слова доклада ЦРУ находились в таком контрасте с тем, что мы слышали от своих "родных" политиков, академиков и поэтов, что потрясало это дикое смещение всех устоев. Было ясно, что приближается катастрофа. Кстати, думаю, доклад ЦРУ только побудил Буша еще сильнее надавить на Горбачева, поторопить. Война есть война.
    Готовили мы доклад, обсуждая с экспертами все стороны дела; потом не раз приходилось удивляться, насколько верны были их прогнозы. Специалисты из МВД даже знали уже, как и куда будут сразу распродаваться запасы ценных сплавов и материалов с приватизированных заводов.
    Меня вызвали для сообщения выводов на последнем перед голосованием по закону заседании Комитета по экономической реформе Верховного Совета СССР. Дали слово в самом конце заседания, на 5 минут. Все у них уже было решено, глаза блестели, речи были возбужденными - предвкушали. Горбачева представлял элегантный молодой человек, он только сказал, что "президент просит провести закон срочно, без проволочек". Я за 5 минут смог изложить только самые главные выводы - об экономических, технологических и криминальных последствиях такого закона. Мне засмеялись в лицо, даже спорить не стали - все это было им известно. Мне даже на момент показалось, как в страшном сне, что я попал по ошибке в банду, и бандиты смеются моей ошибке. Вдруг вижу милиционера, кидаюсь к нему, а он тоже смеется, - он тоже бандит. Промелькнуло тогда в мозгу такое видение.
    Приватизация стала и одной из крупнейших в истории программ по манипуляции сознанием. Шутка ли - уговорить народ отдать его собственность, с которой он регулярно получал большие дивиденды (хотя бы в виде низких цен и бесплатного жилья и врача). Велась эта манипуляция открыто около двух лет и показала исключительную эффективность. Рабочие, которые в 1989 году категорически отвергали частное владение предприятиями (и, значит, безработицу), в 1992 году отнеслись к этому равнодушно и даже благосклонно. А ведь они не получили для этого никаких разумных доводов и никакого положительного опыта - почему же так изменилась их установка по важнейшему для них вопросу? Так им "промыли" мозги.
    Для политики и прессы был даже создан особый язык. Ведь приватизация -лишь малая часть изменения отношений собственности. Она - лишь наделение частной собственностью на предприятие. Но это предприятие было собственностью народа (нации). Государство выступает лишь как управляющий этой собственностью. Чтобы ее приватизировать, необходимо было сначала осуществить денационализацию. Это - самый главный и трудный этап, ибо он означает изъятие собственности у ее владельца (нации). А это, очевидно, не сводится к экономическим отношениям (так же, как грабеж в переулке не означает для жертвы просто утраты некоторой части собственности). Однако и в законах о приватизации, и в прессе проблема изъятия собственности замалчивалась. Слово "денационализация" не встречается ни разу, оно стало табу и заменено специально придуманным словечком "разгосударствление".
    Лукавые "архитекторы" запустили в сознание ложную метафору "общественная собственность - ничья". Мол, иду, вижу - валяется завод. Оказывается, ничей, я и подобрал. Народу бросили, как кость, мизерную часть собственности в виде ваучеров и акций - заранее зная, что удержать их люди не смогут. На сессии Верховного Совета 23 и 24 сентября 1992 года в тягомотине вязких лживых речей блеснуло несколько откровений. Вот слова Чубайса: "Не является ли обманом населения тот факт, что определенные группы скупят у людей чеки?.. Но если у людей скупят, то это значит, что люди продадут. А если люди продадут, то это их решение. Это означает, что мы даем им реальную возможность, не на уровне лозунгов и призывов, а на уровне нормальных экономических отношений, получить реальный, живой дополнительный доход, который для многих сегодня является вопросом жизни и смерти. Давайте дадим людям возможность такой доход получить".
    Здесь все сказано о том, как доведенные до обнищания люди продадут свои чеки и акции. Так в 1920 году продавали рояль за мешочек проса и драгоценную картину за полбуханки хлеба. Технология организации голода и с его помощью ограбления разработана досконально - и Гайдар с Чубайсом этой технологией овладели в совершенстве.
    Результат известен. Мощные советские заводы перво-наперво раздробили (в среднем на 6 частей), чем угробили единую технологическую базу и вытолкали с них почти половину рабочих. В 1990 году в РСФСР имелось 26,9 тыс. промышленных предприятий с 23,1 млн человек промышленно-производственного персонала, в 1997 году 159 тыс. предприятий с 14,0 млн человек персонала. Запасы материалов, равные по стоимости двум годовым ВВП нынешней РФ, сразу сплавили за рубеж, да и большую часть оборудования сорвали с оснований и продали в Турцию и Китай. Искалеченный обрубок промышленности работает вполовину прежней мощности. Капиталовложений в обновление техники практически нет.
    Регресс в технологии и организации труда такой, что не только в "наш общий европейский дом" войти нам не светит, а и Бразилия становится недосягаемой мечтой. Вот самая богатая, не имеющая проблем со сбытом отрасль - нефтедобыча. В 1988 году на одного работника здесь приходилось 4,3 тыс. тонн добытой нефти, а в 1998 году - 1,05 тыс. тонн. Падение производительности в 4 раза! В электроэнергетике, хоть она и меньше приватизирована, то же самое - производительность упала в два раза и сейчас ниже уровня 1970 года. В 1990 году на одного работника приходилось 1,99 млн квт-часов отпущенной электроэнергии, а в 2000 году 0,96 млн квт-часов.
    Можно ли ожидать, что наша культура "переварит" все это и новые "собственники" станут рачительной буржуазией, которая превратит Россию в цветущий сад? Пока что никаких признаков, подающих такую надежду, не появилось. Уже сложился генотип необычного псевдокапитализма - тупого, алчного и расточительного. Если у идущего нам на смену поколения, свободного от советских догм и иллюзий, не возникнет политической воли, Россия превратится в вымирающую трущобу и надолго выпадет из культуры.