Юрий Юрьевич Воробьевский

    Праздник Преображения Господня на вершине Афона
Есть горы, поднявшись на которые ты и впрямь оказываешься ближе к Небу. Они велики не нагромождением камня, как Эверест. В священной географии мира среди самых высоких вершин - Фавор, Хорив и Афон. На каждой из них - небольшой храм Преображения Господня.
    Мы знали, что на Святой Горе этот праздник особенный. На Преображение насельники всех двадцати здешних монастырей, паломники поднимаются на вершину. А потом, ночью, начинается праздничная литургия.
    И вот давняя мечта сбывается - паром "Агия Анна" приближается к одноименной пристани. Гора вырастает на глазах. Она приобретает размеры, пугающие тех, кто готовится к восхождению впервые. Казалось бы, выраженная в цифрах высота не впечатляет - всего два с небольшим километра. Но это "чистая" высота, от самого уровня моря. Прозрачного, ультрамаринового, а у берега зеленоватого - Эгейского моря.
    Причаливаем. Нос парома опускается на цепях, и по нему, как по мостику, мы выходим на пристань, арсану. Всего высадилось несколько десятков паломников. Так многолюдно бывает здесь крайне редко. Первый участок восхождения - едва ли не самый тяжелый. Крутая тропинка одета в бетон. Ступени лестницы кажутся бесконечными. Ноги наливаются свинцом. Без палок, которые заботливо вручил нам в русском Пантелеимоновом монастыре инок Вонифатий, было бы еще труднее.
    Жара - далеко за тридцать. Пот льет градом. Идем с Иисусовой молитвой. Многие, получив благословение, именно здесь учатся молиться по четкам. Одному из наших паломников приснился однажды на Афоне удивительный сон. Будто множество монахов поднимаются на Святую Гору по четкам, как по канатам, верхний конец которых прикреплен к вершине. Удивительный образ молитвенного восхождения!
    Время от времени сквозь просветы в кустах и деревьях видим вверху нашу сегодняшнюю цель - кириакон скита Агия Анна. Кириакон - это церковь, куда собираются на воскресные службы насельники окрестных келий. Рядом - архондарик, гостиница.
    Слева открывается двухэтажная белая келья. Здесь подвизается с послушниками один из самых известных афонских старцев. Его зовут "папа Янис". В одном из прошлых паломничеств мы беседовали с ним. Но сегодня ворота кельи заперты, и у нас другая цель. Впрочем, недавно сюда приходили монахи Пантелеимонова монастыря. Папа Янис сказал им, что мы, возможно, последнее поколение из живущих перед Концом Света.
    Наконец - кириакон. Хоть мы и скептически оценивали свои физические кондиции, поднялись сюда, кажется, первыми. На столе беседки, в спасительной тени, появляется восстанавливающий силы традиционный набор для паломника: стопка анисовой водки, лукум, чашечка кофе... Но в первую очередь каждый залпом выпивает стакан холодной воды. Это сейчас ценнее всего. Небольшой дворик между храмом и архондариком постепенно заполняется запыхавшимися людьми и их рюкзаками. Некоторые подготовились основательно: несут с собой спальные мешки и даже палатки. Вскоре всех приглашают в храм. После яркого солнечного света его полумрак сначала кажется едва ли не полной темнотой. Постепенно словно рассеивается туман веков и ты оказываешься в базилике, где на темно-синем фоне византийских сумерек тебя встречают строгие лики сонма святых.
    Молимся перед образом святой праведной Анны с Пречистой Дочерью, Богородицей, на коленях. Вся икона увешана дарами. Рядом - стопки фотографий детей. Это те, кто родился по молитвам святой Анне. Ее мощи - древнейшие в православном мире - главная святыня скита. Вот выносят старинный ковчежец. Слава Богу, сподобились приложиться и мы.
    Нам предстоит переночевать здесь, но мест в гостинице уже нет. Ничего, получив в архондарике по два теплых шерстяных одеяла, располагаемся на плоской крыше одной из хозяйственных построек. Благодать: справа внизу - лазурная гладь моря, прямо перед нами - светлые, словно выгоревшие на солнце скалы. Они окрашены в розоватые тона заходящего светила. Тепло и тихо. Тишину нарушают только редкие вскрики привязанных где-то поблизости мулов.
    С рассветом - в путь. По холодку. Тропу пересекают ползущие камнепады. Идти надо осторожно, а то на этой гальке вполне можно поехать вниз. Выжженный на солнце кустарник, заросли огромных кактусов сменяются пышным лиственным лесом. Посреди этого леса - крест, к нему сходятся дорожки от близлежащих скитов и Великой Лавры. Дальше тропинка только одна - к вершине. Афонские предания связывают это место с пребыванием двенадцати таинственных незримых старцев. Говорят, где-то чуть выше расположен их невидимый храм. Иногда здесь слышат пение, аромат удивительных благоуханий. И самих старцев, которые приходят на помощь в трудную минуту, чаще всего видят именно в этих местах. Написано об этом и у блаженной памяти отца Паисия.
    Один афонский насельник рассказал мне такую простую историю. Однажды его благословили проводить на Гору двух паломников, людей, едва начавших воцерковляться, бизнесменов. Привыкшие к кабинетной жизни, поднимались они медленно, с трудом. Рассчитывали переночевать выше креста, в часовне Панагия, но здесь, в лесу, их уже застали сумерки. И вот искушение: сели батарейки в единственном фонарике. Ночь черная, безлунная. Без лучика света даже опытный человек легко может сбиться с тропинки.
    - Сюда бы пару "жучков", которые работают не от батареек, - подумалось в тот момент. Новые русские паломники, не привыкшие к нештатным и некомфортным ситуациям, приуныли. И вдруг - сверху по тропинке спускается монах с длинной седой бородой. Протягивает два "жучка": возьмите, мне они больше не нужны. И проходит мимо остолбеневших от неожиданности людей. Говорил по-русски, хотя на Афоне такого монаха нет, здесь все знают друг друга. Конечно, рациональное сознание подсказывает: это мог быть просто русский паломник, который спускался с Горы.
    Но удивительно, что именно наших скептических бизнесменов встреча эта поразила. И впредь они ходили по Горе уже с какими-то отверзшимися глазами, с открытыми сердцами. Господь может преобразить каждого из нас в одно мгновение.
    Старцы являются не по желанию человека. По воле Высшей. Поэтому неполезно много думать о них и тем более - искать. Искать надо Бога.
    Меж тем и мы приблизились к Панагии. По преданию, Сама Богородица поднималась до этого места. Окрестности часовни, где есть и помещение для ночлега, сейчас превратились в лагерь. На кустах сушатся мокрые от пота рубашки, люди отдыхают перед последним переходом. До вершины отсюда - пятьсот метров по вертикали. Звучит колокол. Мы пришли как раз к трапезе. Заходим в помещение для паломников. Слева обдает жаром очага. С углей только что сняли два больших чана: один диаметром метра полтора, другой - чуть-чуть поменьше. Предлагают на выбор: осьминоги с макаронами или рис с картошкой.
    Смотрим на часы: полвторого. И снова - вверх. Здесь уже - лишь редкие, могучие, искривленные постоянными ветрами сосны. Выше в гору - клочки выгоревшей травы. Это сейчас, в разгар лета и дня, жарко. А вообще на такой высоте климат, наверно, как в Приполярье. Под ногами попадаются ярко-красные плоды шиповника, которые растут на стеблях длиной всего пять-десять сантиметров. Такой карликовый кустарник.
    Красные метки на камнях не дают сбиться с извилистой тропинки. Соблазну срезать путь лучше не поддаваться: многократно проверено, что на Афоне это заканчивается плохо. Так и в духовной жизни: идти надо вслед за тем, кто уже поднялся. За святыми. След в след. Узкая дорога к Преображению только одна.
    На удивление легко, через час сорок после выхода из Панагии, мы достигаем вершины. На высшей точке - металлический крест, установленный в XIX веке. Именно здесь стоял колоссальный идол Аполлона. И как только стопа Пречистой ступила на землю, называвшуюся в древности Аполлониадой, он, как и прочие кумиры, рассыпался в прах. Возможно, осколки белого мрамора, которые собирают на память паломники - остатки этого гиганта? Так преобразилось это капище для монашеского делания.
    Рядом - Преображенский храм. Такой маленький! Но чтобы построить его, два монаха из Лавры поднимали сюда материалы на протяжении тридцати лет. Согласно преданию, именно здесь незримые афонские старцы отслужат последнюю литургию пред Концом Света.
    Нам повезло: облачка, которое почти постоянно цепляется за вершину, сегодня нет. Полуостров виден на всем своем восьмидесятикилометровом протяжении. В непогоду же в вершину постоянно бьют молнии: здешние скалы содержат много железа. Вот и копье на железном кресте погнуто от одного из таких ударов. Площадка вокруг церкви опоясана металлическим контуром заземления.
    Мы поднялись вовремя: успели занять место под скалой у самого храма. И что очень важно - с подветренной стороны. При нашей легкой экипировке это весьма кстати. Все слава Богу: познакомились с русским священником, отцом Михаилом из Новгородской епархии, который поисповедовал нас перед ночным причастием.
    А народ все прибывает, заполняет каждую площадку и щель между скалами. Внутри храма, как мы прикинули, даже если все будут стоять, плотно прижавшись друг к другу, поместится человек пятьдесят. Еще столько же - на площадке перед ним, вокруг колодца, в котором невесть откуда берется холодная чистая вода. Поднялось же человек двести. А вот и еще внизу показалась ползущая цепочка богомольцев - несколько десятков. Это крестный ход. Он идет с Богородичной иконой из Панагии. Впереди - монахи Лавры. Они все ближе. Уже слышно довольно стройное греческое пение: идут размеренно, и дыхание при подъеме почти не сбивается.
    Солнце, окрасив все в удивительные закатные тона, быстро скрылось за горизонтом. Сразу стало заметно холоднее. На фоне удивительного, возвышенного дня, который мы, конечно же, будем вспоминать всю жизнь, напоминает о себе бытовая подробность: у нас для утепления всего два байковых одеяла на четверых. Одно постелено на довольно острые камни, вторым, плотно прижавшись друг к другу, накрываемся. До службы еще несколько часов. С боку на бок переворачиваемся по команде. Аккуратно, чтобы не сбилось покрывало. Чтобы не ушло столь ценное тепло. Грустно поглядываем на людей, одетых в объемные куртки "аляски". Выручает подарок от отца Михаила: обернутый в матерчатый чехол раскаленный камень. Мы передаем его друг другу как грелку.
    Да, холодно и жестко.
    Зато когда открываешь глаза... перед тобой не просто яркое южное небо. До него близко! Видно, как много в нем самолетов и спутников, которые пролетают светящимися точками один за другим. На черной поверхности земли небесные созвездия словно отражаются огнями праздничных афонских монастырей. Они редки, зато на соседнем, "мирском" полуострове электрическая лента непрерывно тянется по всему побережью. Там - курорты. Когда Афон молится о благосостоянии мира, мир этот веселится или спит.
    Первые же возгласы начавшейся службы выводят из зябкого полузабытья. Не только в храм, но и на площадку перед ним можно попасть, лишь постепенно "ввинчиваясь" в толпу. И внутри - от невероятной духоты - долго не простоишь. Поэтому все то входят в душную теплоту, то выходят на холод... Легко рассказать о том, что испытывало бренное тело. А что переживала душа! Что было с ней, когда в пятом часу утра вынесли Чашу и мы причастились! Хочется верить, что Преображение Господне сегодня коснулось и наших душ, изменило их. А это, как говорил преподобный старец Силуан, и есть главное чудо. Прикровенное.