Л.А. Ильюнина

    Эта краткая статья вызвана не желанием "порассуждать на тему", а созревшей необходимостью осознать масштаб поэтического дара нашего современника - иеромонаха Романа (Матюшина).
    К сожалению, творчество отца Романа большинством его почитателей (мы уж не говорим о недоброжелателях) воспринимается только как "внутрицерковное явление" или только как "певческое искусство". О том же, что это настоящая поэзия, которая стоит в одном ряду с русской классикой, не пишется и почти не говорится. Мы попробуем сказать об этом, выбрав одну только тему в творчестве Романа, главную, как и у всякого большого поэта, - тему России.
    И без строгого статистического подсчета видно: стихи о России преобладают у отца Романа. Это - сквозная тема-боль от первых, ранних стихов до последних, написанных совсем недавно. На наш взгляд, к сказанному в них нужно относиться как к пастырскому слову. Слову одухотворенному, слову, которое "судит помышления сердечные" и касается сердца как "меч обоюдоострый". Недаром поэт прославил русский язык как язык божественный:
    Родная речь - Отечеству основа.
    Не замути Божественный родник,
    Храни себя: душа рождает слово -
    Великий Святорусский наш язык!
    4 марта 2001 г., скит Ветрово
    Можно выделить основные неизменные составляющие того образа Руси, который встает со страниц книг поэта-монаха. Это всегда антиномия: Русь - поруганная, оскверненная обманом, и Русь Святая, не уничтожимая никем и ничем.
    Атрибуты первого облика выражены нарочито разговорным, современным языком. Тут нередки такие слова, как "прете", "выперла", "блевотина", "похабить", "турнуть" и пр. Это Русь пьяная, лживая, продажная. Страна лицедеев, "звездопоклонников", сытых христоборцев. В ней "вся тварь стенает и мучается доныне".
    Святая Русь - это Белые Церкви и родники, поля, дороги, соловьиные хоры, святая тварь и тишина пустынных мест. Это страна подвижников, пророков и исповедников, мучеников наших дней - воинов Христовых, - униженного, но не потерявшего душу живую народа.
    Соединяет этот звериный облик или личину и лик ангельский образ Руси-Голгофы, Руси распятой:
    Еще не все объезжены места,
    Не до последней выплаканы строфы.
    И всюду - Лик Распятого Христа,
    И всюду - продолжение
    Голгофы.

     7 января 1993 г.
    …Я назвал бы Россию
    Голгофой,
    Но Голгофа одна на земле.
    29 дек. 1992 г.
    Прозрение в русской Голгофе, среди обмана и лжи, лика Святой Руси доступно немногим - это путь подвига. И можем с благодарностью и благоговением сказать - этот подвиг из года в год совершает иеромонах Роман. В стихах своих он облечен в рубище юродивого или зека, странника, нищего и гонимого пророка - таков, как в литературоведении принято называть, его "лирический герой". Поэт-пророк, не предсказатель, не глашатай, а прежде всего обличитель народной неправды - устойчивый образ в русской поэзии. А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.А. Некрасов, А.А. Блок ощущали себя такими вестниками Божиими, гонимыми людьми. Но у настоящих поэтов это не только литературный образ, это судьба, жизненное делание. У отца Романа - это жизненное делание по преимуществу. Он берет на себя боль народную, он идет на жертву, он не бежит от ужаса действительности, он всматривается в самое тяжкое, что происходит в наши дни, - и он молит Бога о спасении посреди этого ада на земле. И из этого великого сострадания родился у отца Романа настоящий поэтический шедевр, который может быть уже больше, чем поэзия:
    Деревья.
    Листьев увяданье.
    Стена приюта.
    За стеной
    Сидит в казенном одеяньи
    Не нужный никому больной.
    Его забыли все на свете
    У каждого свои дела.
    Он в тягость и жене,и детям.
    Жила бы мать, она б пришла.
    И только нянечка присядет (
    Хлебнула горюшка сама),
    Седую голову погладит
    И молвит: - Худо без ума.
    Он согласится оживленно
    И скажет косным языком: -
    На что мне ум необновленный?
    Уж лучше буду дураком.
    Все проходящее пустое
    Чертог почти уже сложил..
    Его безумие святое
    Я перед всеми ублажил!
    7 апреля 2001 г.
    Благовещение Пресвятой Богородицы. Скит Ветрово
    Последние стихи отца Романа - это предстательство пред Творцом за народ. "Русь моя!", - постоянно восклицает поэт, - "Ты на самом краю!" Но и описывая все подробности падения нашего, он заключает: "Это мой народ". Многие стихи, особенно те, которые рождены сонными видениями, предупреждают нас о Конце, в них все, происходящее с нами, обретает апокалиптическое звучание.
    В этих стихах, в самом строении еще не опубликованного сборника "Русский куколь", появляется и евангельское измерение судьбы России - за Голгофой будет Воскресение. Более того, путь страдания "даже до смерти" принимается поэтом как добровольное избрание, которое и делает Русь "богоизбранным народом", дает ей имя Святой Руси.
    В родной земле прозревается рай Божий, вся природа ее пронизана благодатью, вся она молитвенно обращена ко Господу:
    Ну вот и дождались тепла.
    И на душе повеселело.
    Трава на Божий свет пошла,
    Чуток Земля зазеленела.
    А дерева. Что дерева?
    Они повременят немножко,
    Покуда выстелит трава
    Свои зеленые дорожки.
    Но и потом не побредут
    Топтать живое пред собою,
    А все живое соберут
    Глядеть на Небо голубое.
    На всякий случай, от невзгод,
    Им хорошо держаться вместе,
    И травка тоже достает
    До облаков и до созвездий.