Наталия Евгеньевна Сухинина

    Бывают минуты, когда сердечную печаль не успокаивают ни долгие приятельские посиделки, ни закадычный друг с всепонимающими и милосердными глазами. Истомившейся душе хочется тишины, и она очень рассчитывает на взаимопонимание. "Лучшая поэзия - молчание, лучшее молчание - моление...". И вот уже потянулась рука к тоненькой свечечке, и вот уже и ладаном пахнуло - радостно задышал православный дом в ожидании молитвы, наконец-то сподобились домочадцы, наконец-то стряхнули с себя пыль суетных дневных устремлений, вспомнили о тихом молитвенном исцелении. Лики. Маленький лампадный огонек скользнул по ним ласково, трепетно, задрожал да и выровнялся - затих. И перед образом святым лью я свои радостные слезы... Владимирская Матерь Божия. Я ее считаю своей иконой, может, и дерзко сие, но сердце давно и прочно расположилось к ней, сколько раз в уповании сердечном припадала я к иконе, уставшая, маловерная, настороженная от разочарований. Она действительно моя икона. Несколько раз в году, вот и в нынешнем месяце, 6 июля, празднуем мы ее память по случаю спасения Москвы от Ахмата хана. А осенью, в начале сентября, в день памяти мученицы Натальи, еще раз память Владимирской. Потому она и моя. Мои именины, мой праздник.
    Древнейший образ. Задумаешься, из каких глубин истории пришел он в наши напичканные компьютерами, видеомагнитофонами, микроволновками квартиры и испугаешься этой глубины. Полноводная река, а ведь и нашей мелью не побрезговала. Растиражированная расторопными софринцами Владимирская икона не обошла ни один православный дом. Помню, несколько лет назад в поселке Красково рядом с Люберцами в обычной квартире замироточила небольшая, вырезанная из календаря Владимирская икона Божией Матери. Мы стояли перед ней и пели акафист, а за окном бежали люди по неотложным своим делам. И казалось, это непонятно, несправедливо. Ведь вот оно, чудо! Капельки мира стекают в блюдце с бумажного образа, они ведь из другого физического измерения, они из чуда.
    - Интересно, а пропиталась ли обратная сторона иконы миром, ведь она бумажная? - будто сам себя спросил один из присутствующих.
    И еще одно чудо произошло. Верхний край иконочки будто соскользнул вниз, и она повисла перед нами на двух нижних кнопках, обнажив совершенно сухую (!) обратную сторону. Наше маловерие было устыжено. Мне тогда благословили несколько капель мира от иконы в маленьком флакончике, несла его как драгоценность, боясь потерять, стукнуть, упаси Бог, разбить.
    Владимирский образ. В нем тихая, жертвенная любовь Матери, величие которой нельзя ни измерить, ни постичь. Склоненная к прильнувшему Богомладенцу глава. Кроткий, опущенный долу взор. Нашему сердцу так желанны и эта тишина, и эта кротость, только вот как обрести ее себе во спасение, как освободить от земных пут погрязшую в суетном сущность? Матерь Божия взирает с домашней иконы в нас и над нами. В нас - ради милосердной Своей помощи, над нами - ради истинных и вечных дорог. Как радостно, как славно, что есть в наших домах Владимирский образ Матери Божией, тишина которого подобна тишине рублевской Троицы. Молитва перед ней легка, слезы радостны, душа благодарна.
    А всего через три дня после Владимирской, 9 июля, память другой чудной иконы - Тихвинской. Явленная чудесным образом в новгородских землях, эта икона тоже прочно прописалась в русских домах, будь то роскошный царский дворец или покосившаяся деревенская изба. Образ будто соткан из материнской любви, глядя на него, молясь перед ним, жаждется красоты и смирения. И хочется, очень хочется спросить себя - почему и доколе? Почему медлишь, душа, почему не поспешаешь по указанным Господом дорогам, доколе будешь довольствоваться малым, насыщаясь крохами с уставленного яствами Господнего стола? Светлый образ Небесной Царицы. Но Она не повелевает, Она смиряется, любит, жертвует. И нам хочется смиряться, любить и жертвовать. И - кажется, возможно нам это, вот прямо сейчас возможно, здесь, перед этим святым и прекрасным образом.
    Лампадный огонек мал и ненавязчив. Слова молитвы желанны и доходчивы. Как все, оказывается, просто. Смиряться, любить, жертвовать...
    А вот и еще один праздник - 21 июля. Память Казанской иконы Матери Божией. Июльская Казанская - венец лета. Люблю этот праздник и Казанскую икону тоже своей считаю. Да и как же не считать ее своей, если бабушка моя, Царство ей Небесное, очень Казанскую любила, и в мамином доме сейчас, в "красном углу", ее, бабушкина, икона. И я очень люблю дарить знакомым маленькие иконки - Казанские. Говорят, что Казанская и болезни глаз исцеляет, и благословляет христианский брак, и за детей перед ней молятся особенно успешно. Но для меня Казанская, как Покров Богородицы. Под ним спокойно. И первый взгляд среди многих других икон падает именно на нее. С нее начинается моя молитва: "Заступница усердная, Мати Господа Вышняго..." Лампаду перед нею затеплю да и молюсь, поверяю Ей и печаль свою, и сомнения, и праздники души. Заступница.
    В православных домах нынче много икон. И всегда так было. Не всегда заскорузлые крестьянские пальцы находили минутку, чтобы открыть духовную книгу, да и прочитать-то ее не все могли. Сделают несколько поклонов перед иконой и в поле. Сеять, косить, молотить во славу Божию. И если закладывали фундамент под новую избу, склоняли колена перед святым образом. Женились, образ со стены - прикладывайтесь, молодые. И уходили в мир иной, держа в похолодевших пальцах иконочку. Мало поклажи требуется в последний путь - свеча да иконка.
    Июльские праздники памяти икон Владимирской, Тихвинской и Казанской - большая радость для православного сердца. Церковные богослужения светлы и красивы, домашняя молитва желанна и тиха. "Лучшее молчание - моление...". Господи, даруй нам эту добродетель - молчать и молиться, молиться и молчать.