А.Н. Крутов

    Сначала лета российская власть озаботилась экстремизмом. Словари толкуют экстремизм как приверженность крайним взглядам, мерам. Различают политический, экономический и религиозный экстремизм. Экстремизм порождают социально-экономические кризисы, коррупция государственных институтов, резкое падение жизненного уровня, ухудшение социальных перспектив значительной части населения, страх перед будущим, сращивание финансового капитала и политической власти. Получается, что Президент, направив в Думу законопроект "О противодействии экстремистской деятельности", а депутаты, приняв его в первом чтении, признали, что в России сложились именно такие условия. В стране правит плутократия (власть богатых), царит упадок нравов, человек ощущает себя беззащитным. И предлагаемый законопроект прежде всего преследует цель - сохранить, защитить сложившийся порядок вещей, о котором известный политический деятель Юрий Болдырев заявил: "У нас совершенно сознательно создана система разворовывания государства. Подчеркиваю: не "не удалось создать систему, исключающую разворовывание", а, наоборот, - система выстроена, поддерживается и охраняется". Об этом говорит и тот факт, что текст законопроекта был депутатам роздан всего за день до рассмотрения. (Однако большинством голосов они его приняли). Суть документа сводится к тому, что по представлению любого, подчеркиваю, любого госоргана суд может запретить партию, общественную или религиозную организацию, уличенную в политическом, религиозном или национальном экстремизме, под которым, обратите внимание, кроме всего прочего, понимается "воспрепятствование законной деятельности органов государственной власти", т. е. любая организация, ее лидеры за демонстрацию против того или иного решения власти могут попасть под закон. Не случайно его назвали "законом о противодействии оппозиционной деятельности".

    Нам говорят, что без специального закона с антисемитизмом, ксенофобией и фашизмом не справиться. Странно получается, главный раввин говорит, что у нас антисемитизма нет, а чем ближе к Кремлю, тем истошнее крики о разрастании этого явления. На всю огромную страну находят несколько сотен молодых людей, так называемых скинхедов, а либеральные СМИ устраивают вакханалию вокруг якобы идущей от бритоголовых угрозе. Но ведь с этим можно справиться и без специального закона. Для отдельных граждан и организаций за такие противоправные действия предусмотрены статьи в Уголовном Кодексе, Административном кодексе, законах о партиях и общественных организациях. А силовые ведомства могут использовать и законы об оперативно-розыскной деятельности, о милиции, прокуратуре, федеральных органах безопасности. Так что в нашем законодательстве в полной мере уже имеются меры по борьбе с экстремизмом, но видно этого властям мало.

    Основное острие законопроекта направлено против общественных организаций, составляющих ядро гражданского общества. Само определение экстремистской деятельности настолько расплывчато, что позволяет власти использовать формулировки для борьбы с неугодными. Оно включает в себя и действия "по насильственному изменению конституционного строя", и "возбуждению национальной, расовой и религиозной вражды", и вообще любые действия, "направленные на нарушение прав и свобод человека и гражданина". Это прекрасный инструмент для борьбы с инакомыслием. Под "экстремистскую деятельность" можно подогнать все что угодно: выступления врачей или учителей с требованием выплаты зарплаты, людей, протестующих против реформы ЖКХ. По словам депутата Виктора Зоркальцева, с помощью этого закона "государство подводит законодательную базу для борьбы с гражданским обществом".

    Но существует ли в России гражданское общество? Политологи отмечают, что наши граждане самоубийственно равнодушны, отвыкли решать свои проблемы самостоятельно и перекладывают ответственность на "доверенных лиц". А их деятельность, направленная прежде всего на осуществление личных или групповых интересов, в свою очередь, породила "разочарование" многих граждан в своем Отечестве, способности самостоятельно найти верную дорогу, "голосование против всех". Сама логика происшедших и происходящих событий в стране, путь ее развития говорят о том, что общество расколото на многие части. Власть и народ, богатые и бедные, коммунисты и либералы, соглашатели и непримиримые борцы и т.д. И каждая часть, в свою очередь, дробится на более мелкие частички. И у каждой группы и группочки своя правда. Россия дрейфует в мире, не имея общенациональной цели. Не является же объединяющим лозунг "Догнать и перегнать Португалию".

    Правда же состоит в том, что российское общество не только отвергает православное самосознание России, но и то бытие, которое создало это самосознание. Хотя восстановлены прежние герб и флаг, появились дворяне и купцы и т. д., все больше людей находят дорогу к храму, осознания себя гражданином, причастным к тысячелетнему историческому бытию великой православной страны, не произошло. Не восстановлена вера в единство судьбы России и лично судьбы каждого. Страна продолжает жить, будто она "родом из Октября", а ее граждане "дети перестройки". Отсюда и низкопоклонство перед Западом, у которого, мол, мы должны учиться жить, работать, мыслить и верить. И дело не в том, что гам вновь предлагают все начать с нуля, а в том, что создать достойную жизнь мы можем только на основе своей культуры, истории и веры, связав прерванную связь времен. Как тут не согласиться с великим русским философом Иваном Александровичем Ильиным. Цитата длинная, но она заслуживает этого: "Если нашему поколению выпало на долю жить в наиболее трудную и опасную эпоху русской истории, то это не может и не должно колебать наше разумение, нашу волю и наше служение России. Борьба русского народа за свободную и достойную жизнь на земле - продолжается. И ныне нам более, чем когда-нибудь, подобает верить в Россию, видеть ее духовную силу и своеобразие, и выговаривать за нее, от ее лица и для ее будущих поколений ее творческую идею.

    Эта идея формулирует то, что русскому народу уже присуще, что составляет его благую силу, в чем он прав перед лицом Божиим и самобытен среди всех других народов. И в то же время эта идея указывает нам нашу историческую задачу и наш духовный путь; это то, что мы должны беречь и растить в себе, воспитывать в наших детях и в грядущих поколениях и довести до настоящей чистоты и полноты бытия, - во всем, в нашей культуре и в нашем быту, в наших душах и в нашей вере, в наших учреждениях и законах...

    Мы совсем не утверждаем, будто все, что в России происходит и создается, - совершенно, будто русский характер не имеет своих недостатков, будто наша культура свободна от заблуждений, опасностей, недугов и соблазнов. В действительности мы утверждаем иное: хороши мы в данный момент нашей истории или плохи, мы призваны и обязаны идти своим путем, - очищать свое сердце, укреплять свое созерцание, осуществлять свою свободу и воспитывать себя к предметности. Как бы ни были велики наши исторические несчастия и крушения, мы призваны самостоятельно быть, а не ползать перед другими; творить, а не заимствовать; обращаться к Богу, а не подражать соседям; искать русского видения, русского содержания и русской формы, а не ходить в кусочки, собирая на мнимую бедность. Мы западу не ученики и не учителя. Мы ученики Богу и учителя себя самим. Перед нами задача: творить русскую самобытную духовную культуру - из русского сердца, русским созерцанием, в русской свободе, раскрывая русскую предметность. И в этом - смысл русской идеи".

    Когда большинство из нас примут эту идею к сердцу как свою собственную, тогда можно будет сказать, что в России есть гражданское общество. Общество, которое сверяет свою жизнь и свои законы не с Декларацией прав человека, а со Словом Божиим. И тогда будут приниматься законы, которые служат народу, а не плутократам.