В.Н. Тростников

    Господи, неужели это не сладкий сон? Неужто наши парламентарии начали всерьез заботиться о благе России? Не постеснявшись назвать свое собрание именем предреволюционной говорильни, развалившей и погубившей нашу страну, стали прилагать усилия противоположного характера - предотвращать ее развал и гибель?

    Речь идет об обращении нижней палаты к Президенту с рекомендацией отменить мораторий на смертную казнь. Впервые за последние два года конгрессмены опережают Путина в полезных для государства инициативах. Как тут не воодушевиться - может, наконец, представительный орган, призванный принимать мудрые законы, действительно сделался мудрым!

    В восьмидесятых годах в Америке был пойман и приговорен к электрическому стулу один из тех "серийных" душегубов, какие время от времени появляются в этой "благополучной" стране. Его пребывание в камере смертников сильно затянулось: апелляции, психиатрические экспертизы, жалобы адвокатов на подбор присяжных и т. д. И тут произошло неожиданное: узник сам стал требовать приведения приговора в исполнение. Любопытна его аргументация: он назвал затягивание казни нарушением прав человека.

    - Я имею право пострадать за свои злодеяния, - заявил он журналистам, - убивая людей, я знал, что когда-нибудь убьют и меня, и я этого хотел. Как же вы можете лишать меня этой необходимой мне развязки? -После этого он достал из кармана свой американский паспорт и порвал его на мелкие части, воскликнув: - Я не желаю быть гражданином такой презренной страны, которая не способна даже казнить своих преступников!

    В конце концов он своего добился, и его посадили на "стул". Как мы видим, мягкотелость государства и у такого субъекта вызвала презрение.

    Ну, а с точки зрения лояльного гражданина она должна расцениваться как невыполнение служебного долга. Отказ властей от самой строгой кары .в отношении особо опасных правонарушителей есть пренебрежение своей главной обязанностью - уклонение от осуществления своей основной функций - защищать общество от насилия. Эта функция, возможно, не очень приятна, но что мы сказали бы о хирурге, который отказался бы отрезать гангренозную конечность, поскольку это ему неприятно? Обладание властью имеет и достаточно много приятных сторон, и это - плата за необходимость делать то, что не хочется. Начальник не напрасно носит меч, говорит апостол Павел, он отмститель в наказание делающим злое, для сего вы и подати ему платите (Рим. 13, 4-6). Власть, берущая с подданных подати и не охраняющая их жизнь, предает свой народ, так как, независимо от того, выбрал он ее или просто примирился с нею, не пытаясь ее свергнуть, народ видит в ней прежде всего охранительницу. Наша нынешняя власть как раз и совершает такое предательство, и народ это чувствует. Вы знаете, почему у нас, даже не разобравшись в сути постановлений и указов правительства, встречают их с недоверием и брюзжанием, а то и просто враждебно? Почему мелочно придираются ко всему, что приходит сверху, будто заранее знают, что оттуда не может исходить ничего хорошего? Почему не радуются экономическим успехам, большому урожаю зерновых, выплате долгов бюджетникам, увеличению пенсий, мерам по ликвидации детской безнадзорности и по внедрению здорового образа жизни, строительству домов для пострадавших от наводнения и другим похвальным действиям властей? По той простой причине, что все это чепуха по сравнению с тем, чего власти не делают. Простому человеку не нужно от властей никаких подачек он сам себя прокормит, собственными руками, если в стране будет порядок, а никаким другим способом, кроме как строгостью, установить порядок невозможно, поскольку, поврежденные первородным грехом Адама, его потомки так и норовят его нарушить. Простой человек хочет, чтобы меч, который носит начальство, не был декорацией, чтобы начальство пускало его в ход, когда это необходимо для всеобщей пользы, а раз оно не пускает его в ход, он не считает его настоящим начальством и не желает вдумываться в содержание его второстепенных решений. И интуиция не обманывает наших граждан: власть, неспособная принять самое важное решение - взять на себя ответственность за безопасное хождение по улицам в любое время суток, что только и могло бы оправдать делегирование ей народом всяческих льгот, фактически берет самоотвод, хотя не заявляет об этом открыто и продолжает пользоваться всеми своими преимуществами уже незаконно. Ясно, что такая власть действительно заслуживает презрения, и это понял в Америке даже матерый уголовник. О, если бы Путин, не обращая внимания на приставкиных и ковалевых, стал беспощадно расстреливать ублюдков, каким бы он стал национальным героем, какой восторг эта твердость вызвала бы в массах! Но, видно, как раз твердости-то ему и не хватает. Неуклюже давая теоретическое объяснение своего непринятия смертной казни, он лишь показывает всему миру свою философскую безграмотность. Он исходит из того, что самым драгоценным на свете является человеческая жизнь, а потому ее нельзя отнимать. Но, во-первых, самое ценное в человеке не тело, а душа, которую смертный приговор и последняя ночь перед казнью могут толкнуть к раскаянию, и она спасется. Во-вторых, если и не верить в загробный мир и считать высшей ценностью все-таки здешнюю жизнь, то тем более надо истреблять убийц, так как они-то и отнимают ее у людей. Именно предельная суровость наказания за лишение другого человека жизни было бы лучшим выражением убеждения в ее драгоценности. Однако, не смущаясь наличием в своих рассуждениях явного противоречия, наша власть предпочитает снисходительно смотреть на то, как чудовища в человеческом облике казнят нормальных людей, но не казнить чудовищ. Последние, конечно, воодушевляются этим и начинают разить ближних направо и налево. Когда власть трусливо отказывается от своего права распоряжаться жизнью отдельных лиц, это право присваивают себе все желающие.

    Сегодня невменяемость за убийство распространяется не только на психов с медицинской справкой, но и на всех вообще, так что преступник слышит соблазняющий его голос беса: убей, тебе ничего не сделают, посидишь немного на бесплатных харчах и выйдешь. У нас нет соответствующей статистики, но некоторую статистику все же можно найти, почерпнув ее из нашей истории. Сто лет тому назад в нашей стране был разгул политического терроризма: за несколько лет было убито около двадцати тысяч (!) полицейских, полицмейстеров, администраторов, высокопоставленных чиновников и других должностных лиц. Но когда П.А. Столыпин начал за это вешать, мода на такое "увлекательное занятие" быстро схлынула. Именно на "столыпинские галстуки", а не на террористов обрушил свой "благородный" гнев "величайший писатель земли русской", заявивший: "Не могу молчать!" А когда подонки тысячами убивали хороших людей, он молчал. О таких непротивленцах злу в 1910 году прекрасно сказал архиепископ Никон (Рождественский):

    "Ложь въелась до мозга костей в людей, которых хотели бы видеть "лучшими". В нашей "Государственной Думе" с пафосом рассуждают об отмене смертной казни для тех извергов рода человеческого, которые беспощадно убивают невинных детей, издеваются, бесчестят даже трупы несчастных девушек и всем этим похваляются, потеряв не только образ человеческий, но и скотский: вот об этих адских выходцах у наших "законников" нежная забота, для них, видите ли, надо отменить смертную казнь: пусть себе сидят в теплом казенном помещении и едят народный хлеб, пока не убегут, чтобы дорезывать других".

    Это не мнение конкретного владыки, это не менявшийся в течение двух тысячелетий взгляд на данный предмет христианской Церкви.