В.С. Жилкин

    190 лет со дня начала Отечественной войны 1812

    12 (24) июня 1812 года вторглись в Россию французы и с ними двадесять язык (610 тысяч человек) под предводительством императора Наполеона и, пройдя до Москвы, надеялись там заключить мир по своей воле. Александр I отверг все их предложения, сказав: "Не положу меча, пока хотя один неприятельский воин остается в пределах России". К середине декабря большая часть "великой армии" была уничтожена или пленена. Ее остатки были изгнаны из России.

    1812 год... Начертание этих цифр вот уже без малого двести лет отзывается в русском сердце эхом гордости и, пожалуй, недоумения: "Неужели это было с нами?" Это был год, когда на нашу Родину обрушилась лавина нашествия, по своей мощи прежде невиданного. Обрушилась, но разбилась о русскую духовную твердыню.

    Для нас это было ниспосланным от Бога чудом. Издревле о приходящих на Русь бедствиях - голоде, моровом поветрии и нашествии иноплеменных наши предки говорили: "Божие посещение". Воистину Божиим посещением была для нас Отечественная война 1812 года - гроза, в которой просияло историческое призвание России.

    До нашествия Наполеона на Россию в течение двадцати лет под гром орудий и яростную мелодию Марсельезы рождалась новая Европа. На смену Европе государей пришла Европа национальных государств. Рождалась идеология патриотизма в его современном понимании. После наполеоновских войн политическая карта Европы перестала быть атрибутом королевских покоев - она прочно обосновалась в школьных классах, и дети в этих классах поколение за поколением твердили великие имена: в Англии - Нельсона и Веллингтона, в Германии - Блюхера и Гнейзенау, в Австрии - Шварценберга, в Польше - Понятовского и, конечно, во Франции - имя, с которым вся эта эпоха вошла в историю.

    Современники донесли до нас память о том колоссальном напряжении, в котором жили они в те годы. Дело было не только в бесконечных войнах - люди остро ощущали себя на переломе истории. Происходившее вокруг поражало и пугало своею грандиозностью. Лейтенант Буонапарте - генерал Бонапарт - император Наполеон... "Маленький капрал" вырос в великана, чья тень распростерлась по всей Европе. Спустя тысячу лет после Карла Великого Запад вновь обрел единого властелина. Но этот властелин менее всего был похож на христианских монархов старой Европы. С восторгом и ужасом взирая на Наполеона, его современники чаще всего видели в нем странное сочетание Александра Македонского и Робеспьера, они не могли знать, что он - прямой предшественник великих диктаторов двадцатого века, идолов державного язычества, строителей антихристианских царств.

    Проходя роковым путем дехристианизации, Западная Европа в конце XVIII века закономерно пришла к революции, окончательно разрушившей христианские основы общества и государства и "раскрепостившей" человека. Самая передовая, самая в то время "продвинутая" страна Запада, пришедшая войной на Русскую землю в 1812 году, хорошо знакома нам из литературы. Стендаль (кстати, участник "Русского похода"), Бальзак, Альфред де Виньи - все они показывают читателю обезбоженный и расцерковленный мир и свободного от морали и нравственности героя - циника, чья пустая душа заполнена жаждой наслаждений и успеха, успеха, разумеется, "любой ценой". Вскоре такой "герой нашего времени" появится и у нас. Но долго еще потом он будет в России так называемым "лишним человеком".

    В постреволюционной же Франции он был нормой ("дитя века"), и армия Наполеона изобиловала подобными типами, не желавшими знать Бога, верившими лишь в свою "счастливую звезду" и в своего императора, видевшими в нем пример и оправдание своей жизненной позиции. В сущности, в этом обществе уже не было принципиальных отличий от современного нам Запада. Пришедшие к нам завоеватели и их предводитель были для России "гостями из будущего".

    Ради установления полного господства над континентальной Европой Наполеону было необходимо лишить внешнеполитической самостоятельности Россию. Проведя в Дрездене съезд вассальных монархов, среди которых были император Австрии и король Пруссии, он во главе огромной армии без объявления войны направился к российской границе. Ядро "великой армии" составляли 450 тысяч человек. Впоследствии к ним присоединились еще 150 тысяч. Из этих 600 тысяч более половины составляли "союзники": голландцы, итальянцы, португальцы, поляки, хорваты, многочисленные контингенты из разных немецких государств. С 24 по 27 июня 1812 года день и ночь непрерывно по четырем мостам эта армия переходила через Неман на российский берег.

    Численность Русской армии составляла 200 тысяч. Ее главнокомандующий генерал М.Б. Барклай де Толли был вынужден принять тактику отступления в глубь страны, чтобы сохранить армию. Сменивший Барклая фельдмаршал М.И. Кутузов дал генеральное сражение под Москвой при селе Бородине 26 авг./7 сент. Желанной победы в генеральном сражении Наполеон не добился. Русские стояли насмерть и удержали свои позиции. Потери с обеих сторон были огромны. В общей сложности они достигли более 100 тысяч. Кутузов принял единственно верное решение - оставить Москву.

    Овладение Москвой, покинутой жителями, не принесло французам победы, и в середине октября Москва с оскверненными храмами, разграбленная и сожженная, была ими оставлена. За два месяца отступления к западной границе блестящая и грозная громада "великой армии" превратилась в толпу оборванных горемык. Лишь около 30 тысяч еле живых, безоружных "завоевателей" вышли из России.

    Гибель нашествия на Россию стала для Наполеона началом конца. Восстановить свою военную мощь в былом объеме он уже не мог, тем более, что бесценные для него кадры преданных европейских сателлитов он потерял в России. В немецких государствах поднялось широкое движение против французского господства, и после ряда кровопролитных сражений русский император Александр I вместе с союзными государями торжественно вступил в Париж. В своем воззвании к русским воинам он сказал: "Неприятели, вступая в середину царства нашего, нанесли нам много зла, но и претерпели страшную казнь... Не уподобимся им: человеколюбивому Богу не может быть угодно бесчеловечие и зверство. Забудем дела их; понесем к ним не месть и злобу, но дружелюбие..." Великая русская победа была увенчана истинно христианским подвигом великодушия.

    Память 1812 года заключает в себе древнюю русскую истину: "Не в силе Бог, но в Правде". На пути завоевателя к мировому господству неодолимой преградой стала Православная Русь. До 1812 года Наполеону удавалось наносить поражения Русской армии. Но в России все пошло по-другому.

    Россия как один поднялась на врага. Но если для русского дворянства любовь к Отечеству выражалась в категориях и образах новоевропейского патриотизма, простой народ стал за Святую Русь против сил безбожия. Ненависть к "своему" помещику, порожденная гнетом и унижением крепостного рабства, была им великодушно забыта ради Веры, Царя и Отечества.

    Духовными очами православный народ видел главную правду этой войны в противостоянии силам безбожия и их вождю как предтече антихриста. С "просвещенного" Запада в Москву пришли разорители храмов и осквернители святынь. Дух этого "просвещения" народом был угадан безошибочно.

    С.А. Нилус вспоминал о том, как древний старик рассказывал об антихристе "Наплюйоне", которому "тогда всех сроков еще не вышло", как "Наплюйон со своими нечистиками" напал на Россию и осаждал в Петербурге царя...

    Для христианского сознания наполеоновские войны предвозвестили грядущие битвы с силами мирового зла. Смертельный удар Наполеону был нанесен в православной России, где верность народа Церкви и духовное единение с Царем создали неодолимую крепость. Нашествие безбожного воинства Господь поразил своим гневом, и 1812 год ясно показал призвание России к миссии Удерживающего.

    В память о спасении России в Москве был воздвигнут величественный храм, посвященный Христу Спасителю. Разрушенный в годы другого, внутреннего нашествия, храм возродился в наши дни и вновь напоминает о первом испытании последних времен, испытании, которое Россия выдержала с честью.