Юрий Владимирович Алехин.

  195 лет со дня кончины Николая Петровича Резанова.

  "Так трагически окончившийся короткий роман ее ,- писал в начале Второй мировой войны русский эмигрант, писатель Н.Н. Сергиевский, - стал широко известен в обеих Калифорниях (русской и испанской до 1867 г. - ЮА), а впоследствии и во всей Америке, и имя ее, окруженное романтической дымкой, стало символом той идеальной любви, о которой псалмопевец сказал, что водам многим не залить ее и рекам ее не потопить. И долго еще потом в Америке, вплоть до начала этого века, излюбленным номером во всяких народных зрелищах была живая картина, изображавшая молодую красавицу-испанку, облокотившуюся о пушку у форта Сан-Франциско с глазами, устремленными в сторону океана, в тщетном ожидании своего русского жениха".

  Старая любовная история...

  "Так трагически окончившийся короткий роман ее ,- писал в начале Второй мировой войны русский эмигрант, писатель Н.Н. Сергиевский, - стал широко известен в обеих Калифорниях (русской и испанской до 1867 г. - ЮА), а впоследствии и во всей Америке, и имя ее, окруженное романтической дымкой, стало символом той идеальной любви, о которой псалмопевец сказал, что водам многим не залить ее и рекам ее не потопить. И долго еще потом в Америке, вплоть до начала этого века, излюбленным номером во всяких народных зрелищах была живая картина, изображавшая молодую красавицу-испанку, облокотившуюся о пушку у форта Сан-Франциско с глазами, устремленными в сторону океана, в тщетном ожидании своего русского жениха".

  Она - Мария де ла Концепция Марчелла Аргуэлло, родилась 19 февраля 1791 г. в семье будущего коменданта форта (президио) Святого Франциска дона Хосе Дарио Аргуэлло. Единственная дочь и сестра - радость и забота близких, дорогих.

  Он - Николай Петрович Резанов, родился 28 марта 1764 г. Отец его, Петр Гаврилович, был коллежским советником, стяжавшим себе славу честного и благородного человека на должности председателя иркутского совестного суда.

  Теперь восстановим исторический порядок вещей и подлинный вектор движения. Николаю Резанову было всего 14 лет, когда он вступил в воинскую службу в Лейб-гвардию Измайловского полка. Быстро стал офицером. Поручиком этого полка узнала его и чета Шелиховых. Богатейший сибирский купец, основатель заморской компании по добыче и продаже пушнины, Григорий Иванович Шелихов в верные руки отдал в начале июля 1794 г., в том же Иркутске-городе, свою падчерицу Анну. К этому времени минуло уже десять лет, как Николай Петрович трудился на гражданском поприще, одолевая одну должностную высоту за другой.

  Скоропостижная смерть Шелихова в 1795 г. (ему было всего 48 лет) ускорила и земные надобы. Секретарь Правительствующего Сената Н.П. Резанов подал "прошение на Высочайшее имя об учреждении монопольной Российско-Американской компании... с особыми привилегиями". Главное правление компании перемещается из Иркутска в Петербург.

  Военный губернатор граф П.А. Пален устраивает своему любимцу Высочайшую аудиенцию. Государь Павел I принимает Н.П. Резанова и терпеливо выслушивает его. Тут-то и выясняется, что привилегии привилегиями, а у Империи есть свои геополитические интересы и блюсти их должно, наипаче на другом континенте. Павел I - в восторге; недрогнувшей рукой утверждает он проект Резанова. "Состоящая под Высочайшим покровительством Российско-Американская компания" (РАК) получает огромные выгоды...

  "Дней Александровых прекрасное начало" увеличило прекрасные возможности. До конца 1802 г., когда стали разрабатываться планы кругосветного путешествия, включавшие в себя "установление морского сообщения" с русскими владениями в Америке, число акционеров РАК увеличилось с 17 до 400, причем среди них оказались и члены Императорской фамилии. Сам Александр, ставший в помянутом году пайщиком "Русской Америки", определенно выделил Н.П. Резанова из среды деловых людей Империи и осыпал его своими милостями.

  Но здесь, как гром среди ясного неба, грянула личная трагедия. 18 октября 1802 г., через 12 дней после рождения дочери, Анна Григорьевна Резанова в муках скончалась. Николай Петрович остался с двумя детьми на руках: сыном Петром 1 года и 3 месяцев от роду (умер в молодом возрасте от ушиба) и новорожденной Ольгой (1802-1826; в замужестве - Кокошкина). Резанов, вообще все принимавший близко к сердцу, тяжко занемог психически.

  "Чужд сделавшись всего на свете, предавшись единой скорби своей,- писал он, в частности, своему сослуживцу, другу Карамзина и Державина, поэту И.И. Дмитриеву,- думал я взять отставку, думал, занявшись воспитанием детей, посвятить чувствительности остаток дней моих, но и тут встретил препятствие. Государь вошел милостиво в положения мои, сперва советовал мне рассеяться, наконец, предложил мне путешествие; потом, доведя меня постепенно к согласию, объявил мне волю, чтоб принял я на себя посольство в Японию. В Америке должен я также образовать край тот...".

  Со школьной скамьи известно нам, что 7 августа 1803 г. началась первая русская кругосветная экспедиция, состоявшая из двух кораблей: "Надежды" под командованием И.Ф. Крузенштерна (на него было возложено и общее морское руководство) и "Невы" под командованием Ю.Ф. Лисянского. Капитан-лейтенантов знают и помнят все, чего никак нельзя сказать о действительном статском советнике, камергере Двора Его Императорского Величества, чрезвычайном посланнике русского Царя Н.П. Резанове. А он не только был, но и возглавлял эту экспедицию, снаряжал ее в дорогу.

  ...Шестимесячная миссия Его Высокопревосходительства в Японию не увенчалась успехом, и Резанов отправился из Петропавловска-Камчатского на Аляску ревизовать владения Александра Андреевича Баранова.

  26 августа 1805 г. бриг "Мария" бросил якорь в бухте Новоархангельска. Здесь, на острове Ситха, Н.П. Резанов познакомился с правителем "Русской Америки", купцом А.А. Барановым. Некоронованный "король Аляски", о злоупотреблениях которого ходило столько слухов в Петербурге, вблизи предстал великим тружеником и, несмотря ни на что, честным человеком. Благодаря Резанову, имя Баранова горит на скрижалях нерукотворной галереи "колумбов росских". Нехватка самого необходимого, а особливо - продовольствия, остро сказывалась на русской колонии. Видя тщетность усилий Баранова в этом вопросе, Резанов купил у заезжего американского коммерсанта корабль "Юнона" вместе с его содержимым и тем самым поддержал соотечественников на первых порах. Дальнейшие свои общественно-государственные виды Николай Петрович связал с поездкой на "Юноне" в испанский форт Сан-Франциско.

  Представим себе солнечное утро 30 марта 1806 г. Через широкий пролив "Золотые ворота" (так называют его сегодня), чуть склоненный на бок, парусный корабль тихо вплывает в залив, на берегу которого уже суетятся встревоженные испанцы. Затем - церемонные представления и доброжелательные переговоры.

  В парадном покое комендантского дома Николай Петрович, знакомясь с его обитателями, впервые увидел Её. Конча, как уменьшительно называли девушку домочадцы, была "вполне сложившейся красавицей с типично романо-испанским профилем материнского рода Морага".

  Резанов подружился с семьей коменданта, стал встречаться с "прекрасной Консепсией", которая, как сообщал он в письме к графу Н.П. Румянцеву, "умножала день ото дня ко мне вежливости, разные интересные в положении моем услуги и искренность...". Заметил Николай Петрович у нее "честолюбие неограниченное", что, надо полагать, во многом служило "гишпанской красавице" средством защиты от нетерпеливых претендентов на ее ру ку и сердце.

  Все это будоражило местное общество. А тут еще - иностранец, пожилой вдовец, "схизматик и еретик". Уговаривали, пугали, принуждали "бедную Консепсию", но - все было напрасно. Вспыхнувшее взаимное чувство привело к обоюдному решению вступить в брак, и сие уже не подлежало пересмотру.

  Состоялось обручение. Свадьбу не предрешали, ибо достигнуто было соглашение: жених вернется в Петербург и испросит ходатайства своего Императора на искомый брак перед папой римским. Сам Николай Петрович обещал Кончите и ее родителям, что на это вполне хватит два года, после чего он вернется и они обретут семейное счастье.

  Тончайший из русских классиков сравнил чистоту человеческого чувства с "дыханием шестнадцатилетней девочки". Дыхание это, конечно, смертно, но оно возникает вновь и вновь, связывая двух влюбленных в одно целое, независимо от времени и пространства!

  Надо сказать, что письменные признания Н.П. Резанова дают повод говорить о том, что любовь не заслоняла его заботу об интересах России. Действительно, цели российского посланника были многообразны: от завязывания дипломатических и торговых отношений до присоединения к России бесхозных американских земель (на побережье к северу от Сан-Франциско). Осмысливая эти цели, можно прийти к выводу, что, не останови Резанова трагическая случайность, "история Америки, а может быть, и не одной Америки, сложилась бы иначе". Идеальная любовь, оказывается, не тонет "с головой" в реках долларов и не уходит безвозвратно в область предания.

  ...11 июня 1806 г. "Юнона" отвалила от гостеприимной испанской земли. Потерянный Резанов стоял на палубе и с тоской вспоминал прощальный бал в гарнизонной зале. В подзорную трубу он видит, как она стоит на холме в развевающемся на ветру белом платье и непрерывно машет ему вослед.

  Последнее видение невоплощенной любви! Далее пошли реальные картины, которые менялись как в калейдоскопе, убыстряясь невероятно. Из Новоархангельска, буквально спасенного вернувшейся "Юноной" от голодной гибели, путь русских путешественников с чредой малоприятных приключений пролег в Охотск.

  В Охотске были в октябре. Благоразумие требовало переждать здесь осеннюю распутицу, но Резанов никого не хотел слушать.

  Резанов и раньше не мог похвастать крепким здоровьем, а тут - взяли на измор: бешеная скачка, небесная мокреть, охвостья малярии.

  "Патриотизм заставил изнурить все силы мои,- говорится еще в прощальном письме, с надеждой, что правильно поймут и надлежаще оценят; - я плавал по морям, как утка; страдал от голода, холода, в то же время от обиды и еще вдвое от сердечных ран моих". Жизнь истончалась стремительно. В морозный день по дороге к Красноярску Николай Петрович упал с лошади и сильно ударился головой оземь. Замертво его привезли в город, где он и скончался 1 марта 1807 г.

  Так оставил Он земную юдоль, и так осталась Она в этой юдоли.

  Во второй половине 1808 г. А. А. Баранов дважды извещал отца и брата Кончи о смерти Резанова. Были и другие сообщения, которым, по словам Луиса д'Аргуэлло, сестра не хотела верить. Во всяком случае, предполагаемый вымысел и реальный факт сошлись в одной точке только в начале 1842 г., когда "известный английский путешественник, бывший директор английской Гудзоновой компании, сэр Джордж Симпсон" сообщил Кончите неопровержимые сведения о конце Николая Петровича (Симпсон побывал в Красноярске на могиле Резанова).

  Гордая испанка навсегда надела черное платье. Она пережила все, что было ей мило и дорого в этом мире, и в 1851 г. постриглась в монахини под именем сестры Доменики, став первой "христовой невестой" в Бенишии, на берегу реки Сакраменто. Современная нам католическая святая, она умерла 23 декабря 1857 г. и была канонизирована.

  В вечное наследство человечеству осталась Любовь, соединившая две души, две судьбы, два континента.

  За это время не раз брались за перо писатели и поэты, - от Ф. Брет-Гарта до А.А. Вознесенского, дабы не поглотило забвение бессмертные имена.

  Вспомним к месту давнее, малозаметное. В 1958 г. в Нью-Йорке была издана "драматическая поэма" Ю. Братова (Ограновича) под красноречивым названием - "КОНЧИТА (ДОЧЬ КОМЕНДАНТА САН-ФРАНЦИСКО)". Юрий Георгиевич, не доживший, к сожалению, до выхода в свет своей книжки, писал во вступлении к ней: "Сознание того, что Донна Консепция Аргуэлло и Резанов являлись не вымышленными "героями", а настоящими людьми в истории Калифорнии, что их прекрасная и в то же время романтически-трагическая любовь действительно существовала, что верность Кончиты граничит с великим подвигом, - постоянно держало меня при написании этой поэмы в напряжении нравственной ответственности перед памятью этих двух замечательных людей".

  Между прочим, Братов в 1931 г. предлагал молодому американскому композитору Э. Бэкену написать оперу на заветную тему. Позже, узнав, что С.В. Рахманинов написал музыку на одну из его миниатюр, Юрий Георгиевич захотел предложить то же самое великому соотечественнику. Но постеснялся пойти в поношенном пальто в роскошный отель Сан-Франциско, где остановился тогда Рахманинов. Хорошее воспитание погубило и третью попытку, - он не посмел побеспокоить в 1944 г. восьмидесятилетнего A.T. Гречанинова, хотя они познакомились еще до войны и композитор тогда же просил Братова прислать ему либретто.

  Уже в наши дни, как известно, Алексей Рыбников и Андрей Вознесенский "с легкостью необыкновенной" преподнесли столичной публике свой вариант мечты Юрия Братова - рок-оперу "ЮНОНА и АВОСЬ". Но это уже совсем другая история...