Служба торговли Новоспасского монастыря



Каталог Православное Христианство.Ру

Содержание

№9 2001

По местам стоять

Владимир Николаевич Крупин

 

 Самой пронзительной мечтой моего детства было стать моряком. А военкомат послал меня в ракетную артиллерию. Тоже хорошо. Но стремление дышать воздухом морей и океанов было всегда. Помню учения "Океан" 1970 года на Северном флоте, я писал о них и жил на эсминце "Отрывистый". Тогда и познакомился с молодым выпускником морского училища, порывистым, вихрастым лейтенантом. Он не ходил, он летал по кораблю.

Тридцать лет прошло. Москва, патриаршая служба в память погибших моряков-подводников. Плачущий седой капитан первого ранга. Не чувствующий горячих капель воска, стекающих с горящей свечи, он отрешенно и горестно смотрел на алтарь. "Он! - толкнуло меня. - Он, тот лейтенант". У выхода я подождал его. Мы встретились глазами.

- Североморск, - сказал я, - эсминец "Отрывистый". Учения "Океан".

- А жизнь-то какая! Писатель! - воскликнул он. - Есенина читал. Чего ж ты такой старый?

Мы крепко обнялись. Не слушая никаких возражений, капитан первого ранга, сокращенно, по-морски, каперанг, повез меня к себе.

- Море - это навсегда, - говорил он, лавируя на мокром шоссе рулем "Жигулей" как штурвалом катера. - Навсегда. Это ж про нас, мореманов, шутка: "Плюнь на грудь, не могу уснуть без шторма". Я после Северного флота везде посолился - и на Тихом, и на Черном, заканчивал в Генштабе. Сейчас... сейчас, ну что сейчас, живу.

И вот мы сидим в его квартире. Она настолько похожа на корабль, что, кажется, вот пройдет секунда и сейчас каперанг, прямо в шлепанцах, отдаст команду: "С якоря сниматься, по местам стоять!"

- Сегодня мне одна команда осталась, - невесело говорит он, - команда эта: "Отдать концы". И отдам. И все мы, моего возраста мореманы, тоже. Зачем нам жить? Чтоб еще и еще видеть позор и поругание флота?

Я стараюсь успокоить моряка, но, конечно, это бесполезно. На стене карта "Мировой океан". На карте синими флажками места трагедий, кораблекрушений, катастроф. На южной части Баренцева моря нарисован черный крест, тут потопили атомную подлодку "Курск".

- Именно потопили, - говорит каперанг. - Сними с карты кортик, дай сюда. Нет, достань из ножен. Вот кладу руку. Руби! Не бойся, руби. Я руку даю на отсечение, что "Курск" потопили американцы. Если у наших хватит смелости, это все узнают. У них, у натовцев, недавно был фильм "Охота за "Красным Октябрем", это рассказ о потоплении подлодки типа "Курск". Они, вопреки всем конвенциям, вошли в район учений, что уже за всеми пределами допустимого. И шарахнули, как акулы кита на мели. Шарахнули и добивали, чтоб никого в живых не осталось, чтоб без свидетелей. Чего ж не рубишь? Прав я, прав, с рукой останусь.

Каперанг тяжело дышит, глядит на стол. На столе по ранжиру стоят: бутылка водки, фляжка коньяку и пузырьки с сердечными каплями. Подумав, каперанг берется за самую маленькую емкость.

- Первым стал задницу америкашкам. лизать Никита-кукурузник Вроде смелый, по трибуне ботинком стучит, а новейшие корабли резали на металлолом, лучших офицеров увольняли. Помню, в газетах, в той же "Правде", всякие статьи, вот, мол, как полковник счастлив, что пошел в ученики слесаря на завод. Все Хрущ лысый! А свою трусость и подлость списал на батьку усатого. Мне батька тоже не икона, но нас при нем боялись. Боялись дяди Сэмы, и слоны их, и ослы боялись. Другого языка эти животные не понимают. Америку же образовала европейская шпана, отбросы каторжные, уголовщина. На индейское золото купили европейские мозги, вот и весь секрет. Про индейцев создали фильмы, мозги придумали, конституцию. У них национальные интересы Штатов во всем мире. Я был у них на базе в штате Аризона, там огромный плакат: глобальная власть Америки - контроль за всем миром. И не меньше. Леня еще Брежнев, как бывший вояка, держался, а уж Горбач, а уж Боря-хряк, эти подмахивали НАТО, как могли. Заметил, что они ничего не вякали, когда парней пытались вытащить? И этот, теперешний, с ними встречается... Нет, пока он себя мужиком не проявит, ничего у него не выйдет. Слопают или сам по-русски пошлет всех на три буквы и запьет. Вон, Бакатин, мне говорили, пьет вмертвую. То есть совесть еще есть. А! - каперанг взялся за емкость побольше. - Давай, не чокаясь, за парней. - Он выпил, и видно было, еле справился со слезами. Встал, подошел к окну, поглядел на московскую осень. Подошел к карте:

- Где еще придется крест рисовать? А я ведь, знаешь, и не думал, что еще слезы остались, а за это время сколько раз прошибало. До какого сраму дожил: поехал наш пьяный боров в Берлин оркестром дирижировать, когда с позором нас из Европы гнали, э! Коньяк - это несерьезно, давай "кристалловской". - Каперанг успокоился, сел, смахнул на пол стопку газет. - Если б не эта зараза, да не этот вот, - он показал на телевизор, - мы бы выжили. Я когда энтэвэшников смотрю, я весь экран заплевываю. Думаешь, один я так? Все бы эти плевки на них, они бы в них захлебнулись. Вот телебашня горела не просто, как объясняют, мол, от перенагрузки. Это, конечно, и от жадности тоже, грузили провода по-черному, они и задымились. Но главное - даже уже и башня не выдержала всего того срама, что ее заставляли передавать. Вещи и предметы не безгласны - это, кстати, моряки лучше всех знают. Да и вообще я к старости стал умные книги читать. Где я раньше был? Вот прочти у Иоанна Златоуста о зависимости погоды и урожаев от нравственности общества. Это очень точно. Я, кстати, опять же с детства знал пословицу: "Что в народе, то в погоде", так ведь во всем. Вот я полощу начальство, вся страна полощет, но давайте задумаемся: мы же их заслужили.

- Да! - резко вдруг сказал он, я даже вздрогнул: - Знаешь, когда мы первый раз серьезно по морде схлопотали?

- В Сербии?

- Точно. Бандиты и хамы бомбили братьев, мы только вякали протесты. Потом послали Красномордина замирять - еще бы, умеет, перед бандитами Басаева в Буденновске шестерил... А, чего-то я совсем разволновался.

Я стал было прощаться, на каперанг заявил:

- Нет, я тебя в таком настроении не отпущу, нет. Я близко знал нынешнего адмирала, для конспирации назову его Черкашин, мы с ним на Черном болтались. А уже началась горбачевщина, он всем торопился доложить, что мы за мир, мы разоружаемся. Американцы - трусы, поэтому слабину чувствуют. Стали к нам захаживать. Они и всегда-то в нейтральных водах паслись, тут стали наглеть: зайдут в территориальные наши воды, подразнят, потом хвостом вильнут. Мы докладываем: что делать? Нам: не конфликтовать. Ладно. Те хамеют, ходят по палубе в трусах, кричат "Рашен, делай собрание, голосуй". Ладно. А этот Черкашин был вторым на эсминце. Я тогда был начальником боевой части. Сидим в кают-компании, материмся. Черкашин командиру говорит: "Товарищ командир, вы же два года без отпуска, пора же вам отдохнуть. Оставьте на меня корабль". Командир, золотой был мужик, вечная ему память, смеется: "Нет, Коля, боюсь, больно ты горяч, как бы международного скандала не наделал".

Ладно. А главком флота был, это был главком, он тоже в Москве зубами скрипел, мы ему прямую картинку показывали, он же видел, как янки к нам голым задом стоят. И вот - слушай. Не знаю, как они договорились, но думаю, что Черкашин это все сам проделал. Он заступил на вахту и ночью палубникам приказал все шлюпки, все, что за бортом висят, прибрать. То есть остались с чистыми бортами. Утро. Те, на крейсере, кофе попили, прут в наши воды, внаглую прут. Гляжу, Черкашин сам у руля. Те прут, они же привыкли, что мы безгласны, у нас же гласность только тут, - каперанг ткнул рукой в направлении телевизора. - Прут. Наш эсминец спокойнехонько пошел навстречу, сделал ювелирный маневр и навалился бортом на борт американца. Те охренели. Все их шлюпки захрустели, как орехи, бассейн на палубе к хренам расплескался. Мало того, Черкашин спокойно, но резко замедлил и еще протер их по борту. А дальше еще мощней. Отработал полный назад, потом полный вперед и навалился на другой борт и его прочистил.

- Боже ж ты мой, - воздел каперанг руки, - что началось! Через десять минут Горбач знал и разродился: разжаловать, наказать, посадить виновных, извиниться! Но главком, повторяю, мужик был от и до, тут же докладывает: накажем, уже наказали, виновного офицера представляем к суду чести, списываем на берег. Да, суд чести был честь по чести, так скажу. Черкашина качнули. А с эсминца, точно, списали... на другой эсминец. Командиром. Ты знаешь, я уверен, америкашки это очень хорошо помнят. Тогда ж сразу уползли в Стамбул бока шпаклевать. С ними только так. ТОЛЬКО ТАК!!! Во-первых, они не за деньги не рискуют, жадны; во-вторых, трусливы. Но все время теперь будут кусать, как шакалы льва, который слабеет. Пока не дашь отпор, будут приставать.

Мы простились. Кортик со стуком вернулся в ножны и водрузился на место, в центр "Мирового океана".

Он вышел проводить меня до лифта. Лифта не было почему-то.

- Чубайс электричество отключил, - невесело пошутил каперанг. - А знаешь, как он умирать будет? Он даже не помирать, он подыхать будет. На вонючем тюфяке и при свете огарка. Да. Остальные приватизаторы примерно так же. Я человек не злой, но знаю, что возмездие неотвратимо. Вот вы там пишете, что, мол, велика угроза Америки, это так, и мы об этом поговорили. Но главная угроза здесь. Не масоны окружили президента, а уголовники. За деньги накупили мест в Думе, депутаты у них - шестерки, уже им и цена известна. Криминал - вот угроза. Но, как всегда, наше дело правое, победа будет за нами. У уголовников и нравы уголовные. Знаешь, как говорится: "Жадность фраера сгубила", этих тоже сгубит. При условии, что они до тех пор нас не сгубят. Давай. Топай по трапам пешком. Да! - воскликнул он. - Самое главное, что ж вы не писали, что Сербию бомбили самолеты марки "Торнадо" и смерч "Торнадо" смел многие штаты тогда же? Возмездие же было. И еще будет. Держи пять, - сказал он, как говорят на флоте. И крепко пожал руку и засмеялся:

- Что же руку-то мне не отрубил, цела. А потому - прав я. Не бойсь, прорвемся! Главное - по местам стоять!



Мировой экономический кризис

Кольцо Патриотических Ресурсов
 

 


          ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU