Затянувшаяся чеченская война многими воспринимается как бесконечный кровавый кошмар, лишенный какого-либо смысла. И уж точно, многие наши соотечественники понимают, что каждый "чеченский" день дает нашей стране новых светлых мучеников, молитвенников и искупителей наших "мирных" мерзостей. И жалеть нужно не их, исполнивших до конца заповедь Христову и ныне стоящих у Его Престола, а нас, живых и захлебывающихся в собственных грехах и черных страстях.

Это произошло во время первой чеченской кампании, после того, как Грозный и почти вся равнинная часть республики были освобождены от мятежников. Части и подразделения ОДОНа, (Отдельная дивизия оперативного назначения Внутренних войск МВД, бывшая "дзержинка"), разбросанные к весне 1995 года по всей Чечне, стали стягивать к Хасавюрту, на поле Гумиях. В дальнейшем дивизии предстояло действовать в так называемой группе "Восток" на Ножай-Юртовском направлении. Первый же полк ОДОНа оставался в Гудермесе, и ему предстояло самостоятельно выдвинуться к Ичхой-Юрту. Поскольку участок трассы Гудермес - Хасавюрт все еще находился под контролем боевиков, нужно было искать обходные маршруты.

Одна из разведгрупп на двух "бэтээрах" под командованием майора Дмитрия Чуханова, пройдя Белоречье, по южному склону Гудермесского хребта добралась до Бачи-Юрта. В нескольких километрах от селения разведчиков обстреляли боевики из пулеметов, установленных на колясках при мотоциклах. Ответным огнем двое были уничтожены, а один стал уходить к Бачи-Юрту. В надежде добыть ценного языка спецназовцы стали его преследовать, но, не доезжая до окраины села, майор Чуханов приказал поворачивать обратно. Входить в Ба-чи-Юрт было слишком рискованно, очень уж далеко ушла группа от базы. Да и через хребет радиостанция не "пробивала" - связи с полком не было. Но когда "бэтээры" поравнялись с фермами в полукилометре от околицы, оттуда на них в упор обрушился огненный шквал. Все, кто успел, спешились и залегли в канаве, открыв огонь. В первую секунду боя был смертельно ранен командир группы. Раненный в голову, он скатился с брони и, уже фактически мертвый, поднялся и медленно пошел рядом с "бэтээрами". Сел в канаву рядом с отстреливающимися бойцами, положил рядом снайперскую винтовку, схватился за голову и упал на бок. Почти сразу же были убиты шесть человек, трое - тяжело ранены. Целыми остались только наводчики и водители бронетранспортеров. Командование принял на себя старший лейтенант Васюченков, тоже раненный. Его приказ был таким: загрузить раненых в "бэтээр" (тела убитых собрать не было возможности), подобрать оружие и уходить. Сам он остался прикрывать отход. Скрываясь за высокой травой, отполз к постройкам рядом с фермами и ударил боевикам во фланг. Вел бой до того момента, пока не расстрелял весь боекомплект...

Как только оставшиеся в живых разведчики добрались до своих, к Бачи-Юрту ринулся знаменитый отряд "Витязь". Около ферм спецназовцы обнаружили следы боя, запекшиеся лужи крови на дороге. Но трупов уже не было. Обнаружили место гибели Александра Васюченкова. Он сорвал с себя офицерский жетон и швырнул его в сторону, его нашли в траве. Видимо, в последние мгновения своей жизни написал своей кровью на стене сарая: "ОДОН". Спецназовцы привезли к фермам местных авторитетов. Два офицера провели с ними работу по принципу "добрый - злой". Один "начальник" хватал их за грудки, тряс, орал: "По телевизору Самашки видел? Сейчас вам устроим!" (Редкий случай, когда антироссийская пропаганда работала на "федералов".) "Вах! Ви-дэл Самашки! Вах, нэ надо Самашки! Зачем Самашки?" - они бросились ко второму, "доброму" офицеру. Трупы, мол, отдадим, все сделаем, только успокой этого бешеного. Отдали тела всех, кроме Васюченкова. Его обнаружили жители Новогрозненского. Они его обмыли и привезли в расположение псковских десантников. Новогрозненцы рассказали, что тело к их селению подбросили бачи-юртовские, для того, видимо, чтобы спровоцировать против них репрессии (довольно, кстати, распространенный прием чеченских бандитов): "Мы нормальные люди, нам эта война не нужна, и бойца вашего убитого нам крайне жаль".

Не в традиции спецназовцев оставлять гибель своих товарищей безнаказанной. Очень скоро разведчики схватили большинство участников нападения на группу. Допросив их, сумели воссоздать последние минуты жизни старшего лейтенанта Васюченкова. Своим огнем он так здорово прижал боевиков, что отход остатков группы был практически беспрепятственным.

Мятежники спохватились и начали охватывать место, где залег Александр. Он был ранен в живот, и у него были перебиты ноги, но он отстреливался до тех пор, пока не кончились патроны. Когда чеченцы смогли приблизиться к нему, он, видимо, уже умирал от потери крови. В одной руке Васюченков держал автомат, в другой - пистолет, направлял их на подошедших и щелкал впустую курками. Когда боевики вырвали у него оружие и завели свою обычную в таких случаях песню: "Что, отвоевался, да, отвоевался!", офицер откинулся назад к стене сарая. Он смотрел как бы сквозь них и счастливо улыбался, будто его взгляду открылось нечто радостное. Он сказал: "А у меня ребенок родился". Один из бандитов дважды выстрелил ему в голову.

Когда Александр уезжал в Чечню, его жена была беременна. Родилась девочка, ее назвали Сашкой, в честь отца. Выпускник Московского ВОКУ, до самого последнего мгновения он не думал о себе. Оставаясь на верную смерть, руководил бойцами, по его распоряжению загрузили в "бэтээры" раненых, собрали оружие убитых. Он позаботился обо всех и обо всем. Кроме себя.

Содержание     Начало страницы