Часть I

ПУТЬ СЛУЖЕНИЯ

Глава I

ЮНЫЕ ГОДЫ

МЕДСЕСТРА ЕЛЕНА МАРТЫНОВНА

В юные годы Владыки Сергия была рядом с нашей семьей еще одна светлая душа - Елена Мартыновна Зевакина, домашняя медсестра. Работа у нее на огороде имела немаловажное значение для трудового воспитания детей Соколовых, так как собственной земли у нас не было (она была отобрана).

Всю свою жизнь Елена Мартыновна посвятила помощи близким. У нее был в молодости муж - друг Чехова, которого он лечил в Крыму. Потом судьба забросила знаменитого врача в Гребнево, где он практиковал в туберкулезном санатории. Елена Мартыновна была медсестрой и всегда помогала мужу. При нас она была уже вдовой, на пенсии, но продолжала посещать больницу и всех лежащих по домам и нуждающихся в ее помощи. Чуть кто-либо чем-то прихворнет - сразу обращаются к Елене Мартыновне. Она и совет даст мудрый, и банки поставит, и уколы будет приходить делать, хоть по несколько раз в день. Платы за лечение она ни с кого не брала, весь поселок Гребнево считал ее своим "ангелом-хранителем". Храм Божий она посещала всегда, приступала и к святым таинствам, хотя была рождена в Эстонии и в молодости была лютеранкой.

Советскими праздниками она пренебрегала, говорила: "Что нам революция? У меня родные братья были расстреляны, семья разорена... Одно горе и беспорядок увидели мы с приходом советской власти. Чему же теперь радоваться, что торжествовать?" Зато Рождество и Пасху Елена Мартыновна встречала всегда в нашей семье.

После смерти супруга она жила одна в двух больших комнатах полуразвалившегося старого "дома пристава", давно предназначенного на слом, но как-то еще державшегося. В шестидесятые годы Елена Мартыновна пустила в свою квартирку на лето друга нашего, поэта Александра Александровича Солодовникова (Выдающийся русский духовный поэт (1893-1974), многие годы жизни проведший в сталинских колымских лагерях ). Вместе с ним она любила по вечерам посиживать на терраске и попивать кофе, "старые аристократы" находили общий язык. Это про нее и тетю Тоню Александр Александрович писал в стихотворении:

Старушки - феи Андерсена

Полны забот об угощеньи.

Дети наши очень любили и ценили Елену Мартыновну. Когда мне приходилось уезжать на весь день в Москву, на эту старушку можно было спокойно оставлять все хозяйство: я знала, что она не забудет и в печь угля подсыпать, и дверь закроет за школьниками, и встретит, и накормит их. На детские шалости она никогда не раздражалась, не ворчала, а говорила, качая головой: "Ну и мудрецы!" В общем, конфликтов у нас никогда не было. Девочек моих, да и меня саму она учила вязать крючком и на спицах.

А летом она предоставляла нам для обработки свой небольшой огородик. Ребятки наши усердно копали, делали грядки, сеяли, сажали картошку, потом окучивали и так далее. Елена Мартыновна нас всему учила, работала с нами рядом, хотя ей уже шел седьмой десяток. "Это нужно мне как физкультура", - говорила старушка. Конечно, носить воду для поливки огорода ей было не под силу. Тут-то особенно и нужна была помощь моих сильных мальчиков, которые охотно бегали в ее огород в сухую летнюю погоду. От нас это было метрах в двухстах, пробежаться к старушке детям ничего не стоило. А когда она болела (тромбофлебит) и не могла ходить, то дети приносили ей обед и все, что требовалось. В общем, она была другом нашей семьи и "палочкой-выручалочкой" все годы нашей жизни в Гребневе.

Однако я с болью вспоминаю последние годы жизни Елены Мартыновны, ее страдания. "Кого люблю - того и наказую", - говорит Бог. Елена Мартыновна имела привязанность к кошкам, от которых в комнатах стало грязно, так как она ослабла. И все собаки поселка были ее друзьями. Она их подкармливала и поэтому не боялась ходить по улицам поселка темными вечерами. Однажды пожилая медсестра упала на дороге. Ночь, кругом ни души, мороз. Силы оставили старушку, она лежала в изнеможении, потому что весь день ходила по больным. "Я бы замерзла, - говорила она, - но чья-то собака тормошила меня, тащила за полу пальто, не давая мне покоя. Пришлось подняться и брести домой". Так Господь, послав животное, спас Свою верную рабу. Но годы шли, у Елены Мартыновны заболели пальцы на ногах, она с трудом передвигалась по дому. Открылась гангрена: сначала почернел, как уголь, один палец, потом другой, затем чернота пошла вверх. Боли страдалица терпела страшные. Так началась ее Голгофа.

Друзей у Елены Мартыновны было много, мы все ее навещали, и, наконец, положили в больницу, где ей ампутировали ногу выше колена. Елене Мартыновне было уже за восемьдесят. Домой возвращаться калекой она не могла, так как некому было за ней ухаживать. Наша семья уже переехала в Москву. Старушку поместили в туберкулезную больницу, в которой она проработала всю жизнь. Там все ее любили, ухаживали за ней, но нас, ее друзей, это очень не устраивало: мы не смогли уже навещать Елену Мартыновну, так как боялись туберкулеза. Старушка обижалась, но что было делать?

Я в те годы сидела в летнее время с маленькими внучатами, боялась принести заразу домой, не хотелось вызывать недовольство у членов своей семьи. А потом больницу закрыли на ремонт, а лежачих больных старушек перевезли куда-то очень далеко. В одну из морозных зим, когда лопались провода от инея и люди страдали от холода, Елена Мартыновна отошла в вечность. Ее похоронили друзья на Гребневском кладбище. Владыка Сергий, посещая родные могилки, вспоминал в святых молитвах рабу Божию Елену, нашу благодетельницу в его юные годы.