Часть II
Испытание провинцией
Содержание
Чудо святого великомученика Пантелеймона
Воскресный день. Отец дьякон кадил храм перед началом Литургии.
- Отец Владимир, как сынок? - спросили его.
- Безнадежен, - был ответ.
Люди видели, что из глаз дьякона ручьем потекли слезы. После обедни все прихожане остались на молебен святому великомученику Пантелеймону, заказанный специально о здравии младенца Николая. Читали весь акафист святому, многие опустились на колени.
Навещать меня в больницу пришла свекровь. Я вынесла в коридор на подушечке чуть живого Коленьку. Он не шевелился, но еле заметно еще дышал.
- Не плачь, - сказала свекровь, - сегодня будет молебен святому великомученику Пантелеймону, он поможет.
Бабушка поспешила в храм, а я продолжала, как и в предыдущие дни, вливать из чайной ложечки в ротик ребенка то раствор, то молоко. Обычно - судорожное движение, и все вылетало назад. Но в это воскресенье рвоты не было, стало быть, жидкость в ребенке? Куда ж она девается? И вдруг малыш начал мочиться. "Значит, что-то через его кишечник стало проходить? Вот чудо-то! - думала я и продолжала кормить. - А вот и пеленка грязная! Значит, желудочек его стал принимать пищу! Слава Тебе, Господи!".
Утром в понедельник на обходе - оба врача.
- Ну, как? Все по-прежнему? - спросила старуха.
- Нет, не по-прежнему, - сказала я, - он начал мочиться и сходил зеленью.
Врачи удивленно переглянулись.
- Но он должен был умереть! Что же, он хочет жить? - заволновалась старая.
- Всякий хочет жить, - просияла Ольга Николаевна.
- Нет, чудес на свете не бывает, - твердила упрямая старушка.
- Вот видите - бывают! - радовалась Ольга Николаевна. - Давайте его спасать!
И врачи решили взять у меня из вены кровь и влить ее больному Коленьке.
Больше рвота не повторялась, Коля начал питаться. Володя пришел и с радостью предложил вливать сыну свою кровь вместо моей. Я была сама уже истощена и измучена. Итак, Володя целую неделю отдавал ребенку полный шприц своей крови, которую тут же вливали малышу. И ребенок зашевелил ручками, ножками, начал подавать голосок. Через неделю он однажды сильно кричал. Оказалось, что заболело ухо. Но несколько уколов антибиотиков прервали воспаление, малыш стал поправляться. Прошло дней семь, и малыш наш начал поднимать головку.
- Что Вы делаете? - закричала врач-старушка, когда увидела, что Коля садится, ухватившись за мои пальцы.
- Он сам садится, - радовалась я.
Тогда нас решили выписать домой. Когда Коленька уже поправлялся и спал крепко и подолгу, я решила осмотреть больницу. Я заглядывала через стеклянные окошечки в палаты изоляторов, где лежали тяжелобольные дети. Подойдя к сестре, я спросила:
- А где лежит у вас тяжелобольной ребенок Дьяконов, о котором вас беспрерывно спрашивают по телефону? И поздно вечером, и чуть свет вы сообщаете врачам прежде всего о его здоровье. Сейчас эти звонки стали реже. А что с Дьяконовым? Он жив еще?
Сестры обомлели от моего вопроса. Они смотрели на меня, как на сошедшую с ума и переглядывались молча.
- И чему вы удивляетесь? - продолжала я. - Я тоже удивлялась, что о моем ребенке ни один врач ни разу не спросил. Или они махнули на нас рукой, отчаялись?
Наконец, сестра ответила:
- Да ведь это о Вашем Коленьке, о сыночке Вашем беспрестанно справлялись!
- О моем? Тогда почему вы иной раз отвечали по телефону, что Соколов у вас в списке больных не числится?
- Потому что у нас не было больного ребенка Соколова.
- Да ведь мы-то с Колей - Соколовы!
- Как Соколовы? У нас все дела на Вашего ребенка записаны, как на Дьяконова! И Вы всегда откликались, когда мы Вас звали "Дьяконова".
- Да, я к этому привыкла. Должность мужа моего - дьякон, потому и нас с сыном тут сразу стали звать - дьяконовы.
Слава Богу! Все хорошо, что хорошо кончается. Мы понесли с Володей домой нашего ненаглядного крошку, в сердцах воспевая хвалу Всевышнему: "Слава прославляющему святыя Своя!". Да не отчаиваются православные среди тяжелых болезней, ибо есть на Небесах заступник перед Богом - врач и целитель святой великомученик Пантелеймон.