Николай и Елена Сурковы

  Мы познакомились с отцом Федором Соколовым в 1988 году. В то время мало что было известно обычному человеку о православии, но уже чувствовались перемены: приближалось празднование тысячелетия Крещения Руси. Нам очень повезло. Мы узнавали об истории, традициях отечественного христианства, современной жизни верующих от замечательного человека.

В нем поражала уникальная, пронизывающая все его существо гармония. Удивительно было наблюдать в одном человеке органическое сочетание, казалось бы, трудно совместимых черт.

Он был необычайно, мистически серьезен во время богослужения, за исполнением таинств. Его лицо как будто освещалось нездешним светом, - в эти минуты он был Посредником... Выступая перед разными аудиториями, порой многомиллионными (на радио, по телевидению), он спокойно нес бремя громадной ответственности воздействия на души людей, и ни одно его слово не было легковесным или необдуманным.

И как же весел и жизнерадостен он бывал в другое время! Душа компании близких людей, к которому с детским восторгом тянутся сердца сидящих рядом; блестящий рассказчик, заставляющий слушателей прямо-таки захлебываться смехом. Увлеченно играющий с детьми, своими и чужими, беззаботно катящий на велосипеде по лесной дорожке - все это он, тот же самый...

Да, он был очень молод, но не только годами, но и душой. При этом - поистине мудр, как и подобает человеку, которого люди, подчас вдвое старше, называют "отцом". Не один раз нам приходилось обращаться к нему с вопросами, и всегда поражало, как быстро, почти без паузы, он давал ответ. При этом ответ бывал настолько точен, так верно попадал "в самую точку", какой бы области жизни ни касался, что создавалось полное впечатление, будто он предвидел его, знал заранее. Чаще всего вопросы касались нерадостных событий и явлений: сомнений, человеческих конфликтов, нездоровья. И вместе с единственно верным советом он дарил такое утешение, давал душе такой покой, что становилось легко поступить по правде, по совести или принять со смирением то, что следовало принять.

Думается, одной из причин его особенного знания было то, что называют "исторической памятью". Он был истинным носителем христианской истории, мудрости многих ее веков.

И еще за ним стояла история его удивительной семьи. Прикоснуться к ней, хотя бы слегка (потому что ею никогда не кичились) через его выдающихся родителей, значило многое понять о нем самом.

Одновременно - и это еще одна грань присущей ему гармонии - он был человеком этого времени и строителем своей собственной семьи. Наблюдать его в семейном кругу означало постоянно восхищаться и учиться. Столько любви и уважения было в этом доме, что, побывав в нем, каждый раз возникало явственное ощущение какого-то душевного оздоровления.

Для нашей семьи он сделал необычайно много. В ней двое его крестников, он венчал нас, он освящал наш дом. Освящен им также и наш дачный домик и даже колодец! Отец Федор тогда сказал, что впервые совершает освящение "кладезя". Он специально готовился к этому, впоследствии часто осведомлялся, какова в колодце вода, и очень радовался, что ее всегда было много и к тому же замечательного качества. Как чудесно было постоянно чувствовать его заботу и искренний интерес, знать, что он постоянно молится обо всех своих подопечных.

Он был очень терпим к людям, но иногда строг и требователен, как будто знал, почти "взвешивал" силу и слабость каждого. Но все-таки чаще терпим и добр. Умел радовать подарками, придавая им особое значение теми словами, которыми они сопровождались. Он и истории всегда рассказывал такие, что в них явственно звучал какой-то высший смысл. Очевидно, ему дано было этот смысл различить, выделить из суеты сегодняшней жизни.

Очень хорошо помнится его возвращение из первой поездки в Иерусалим. Он сам сделал альбом с фотографиями, нарисовал планы и маршруты своего путешествия и, усадив нас рядом, в буквальном смысле слова "водил" по святым местам, делясь обретенной благодатью.

Влияние его на людей было очень велико. Тихим разговором, сочувствием, добрым советом и настоящей, реальной помощью он добивался того, что люди становились лучше. Интересно, что когда он просил нас, в силу нашей врачебной профессии, кому-нибудь помочь, это практически всегда удавалось, даже в сложных ситуациях. Может быть потому, что отец Федор умел вселить в людей веру, надежду и, конечно же, любовь. Все рядом с ним становились и добрее, и счастливее.

В области медицины он имел обширные познания, которые редко встретишь у непрофессионала. Вспоминал, что в юности одно время даже хотел стать врачом. Впрочем, также хорошо он знал историю, строительное, военное дело. Его интенсивная работа в Вооруженных Силах просто потрясала, хотя мы знали о ней, наверное, очень мало. Честно говоря, трудно было представить его, самого мирного на свете человека, на военной службе. Но вот же они - эти удивительные армейские фотографии на которых он в берете десантника.

Он очень любил храм, где был настоятелем. Храм, который построил вместе со многими единомышленниками. Он знал и историю его, и каждый кусочек мозаики, положенной уже в наше время. Он радовался тому, как храм взрастает на месте бывших руин, и ему хотелось поделиться этой радостью. Помнится, как при каждом посещении он рассказывал и показывал что-то новое. Вот из-под отчищенной грязи появился старый и хорошо сохранившийся пол. Вот уже стали вырисовываться черты уникальной новой мозаики, зазвучали пока еще не колокола, а "била", потом стала расти и колокольня. А история с пропавшей и вновь обретенной иконой святого Серафима Саровского! Для нас это выглядело, как чудо...

Храм и останется чудом и памятью об этом удивительном человеке навсегда. Останутся жить и те малые храмы, которые он построил в душах людей, знавших и по-прежнему любящих его.

Содержание