Татьяна Юрьевна Юночкина

  Как безмятежно живет дитя, не зная бед и невзгод, защищенный материнскими заботами, ее любовью, молитвой, так и мы много лет жили под молитвенным покровом отца Феодора. Купались в его любви, окормлялись духовно и руководились его благословениями в жизни. Он был для нас всем. Но пробил час, и мы вкусили горечь сиротства.

...Весна. Пора засаживать огород.

- Батюшка, благословите!

И батюшка служит молебен, читает специальные молитвы, испрашивает Божие благословение, освящает воду. Этой водой с пением пасхальных тропарей окропляем инвентарь, семена, землю. И диво: земля родит даже в неурожайный год. Соседи удивляются: "Вы какой-то секрет знаете".

...В один день мне и мужу объявили на работе о сокращении. Бегу в храм:

- Батюшка, как быть? Помолитесь.

Помолчал и успокоил:

- Ничего, все обойдется. Найдется тебе работа. Действительно, через 3 недели я устроилась на более оплачиваемую должность, да еще по специальности, а муж остался на своем месте, сокращение его не коснулось.

... Заболели детки, да как: в полгода внезапно у обеих (2 и 5 лет) открылась бронхиальная астма в тяжелой форме. Три с половиной года тяжких испытаний, горя, слез, бессонных ночей! Как горячо батюшка молился за моих детей, любил их, жалел. Заболевание, как показало обследование, было вызвано грибком, обосновавшимся на стенах в ванной комнате нашей квартиры. И началась борьба за жизнь и здоровье моих деточек.

Все попытки избавиться от грибка в ванной ни к чему не привели. Эта плесень вызывала постоянные приступы у девочек, и оставалось только одно - сменить место жительства. Но как это сделать? Денег на новую квартиру у нас нет, разменять трехкомнатную "распашонку" можно было максимум на две однокомнатные, но в квартире нас восемь человек: моя семья - четверо, мама, брат и сестра с дочерью. Попробовали обратиться в Отдел учета и распределения жилплощади префектуры и получили ответ: "не положено". Врачи были на нашей стороне, подписали ходатайство - анализ крови девочек и соскоб со стены в квартире показывал наличие одного и того же грибка, но против был ДЭЗ.

Я буквально разрывалась на части между детской поликлиникой, куда мне приходилось ездить с девочками почти ежедневно на процедуры и гимнастику, и хождением по инстанциям в хлопотах о жилье. Как-то, получив очередную отписку из ДЭЗа (копии ушли в префектуру, супрефектуру), в которой нас облили грязью, я в страшном унынии пришла к о. Феодору:

- Я больше не могу... Никуда не пойду.

- Пойдешь, - был твердый ответ, - и если с детьми что-нибудь случится, ты хотя бы не будешь винить себя за то, что сидела сложа руки.

Как часто эти слова помогали мне потом удержать равновесие, придавали силы для борьбы. Но вот дело наше зашло в тупик, и, казалось, выхода нет. Опять бегу в храм к батюшке.

Вечером после службы он, как обычно, отпускал народ. Ни тени усталости на лице. Веселый, радостный, благословлял, утешал, на ходу решал разные вопросы. Уставшие, озабоченные люди отходили от него, сияя от радости. Я ждала. Подошла последней.

- Я больше не могу стоять, - тихо сказал он, - пойдем.

Мы пришли в ризницу храма, где он опустился в кресло, села и я. Никогда раньше не видела его таким уставшим. Было стыдно, что я еще задерживаю его, лишаю отдыха. Быстро объяснила ситуацию и напоследок попросила его благословения отвести ребенка во время приступа в супрефектуру:

- Поселимся у супрефекта в кабинете: пусть посмотрит, как болеет мой ребенок, - закончила свой рассказ.

- Нет, так делать не нужно, - улыбнулся он. Помолчал, достал из стола лист бумаги и начал писать.

Дописав письмо, прочитал его мне. Запомнилась одна из последних фраз: "Пожалуйста, разберитесь, ведь речь идет о детях". Сказал, к кому отнести в супрефектуре, благословил иконочкой.

И дело стронулось с мертвой точки: заново пришла комиссия, написали более правдивый акт о состоянии жилья, вызвали для обследования специалистов из НИИ им. Сысина. Таким образом, мы получили документы, подтверждающие, что на стенах нашей квартиры живут те же грибковые, на которые выявлена сильная аллергия у детей.

Другой раз, когда шла на прием к префекту, батюшка писал ходатайство о жилье. До сих пор храню ксерокопию письма на бланке с реквизитами храма и его подписью. И вот - первая победа. После посещения мэрии нам дают временное жилье в переселенческом фонде. Письмо с предложением временно переехать туда мы получили в день вмч. Феодора Стратилата 21.02.1996 года - именины отца Феодора.

А дальше - ирония судьбы. Летом на смену одному префекту пришел другой, и в день празднования иконы Казанской Божией Матери, 4 ноября 1996 года, новый префект подписал ходатайство в суд о нашем выселении. Ох, и страха я натерпелась! Не имела поддержки даже в семье.

- Ты не в своем уме, - говорил мне муж, - пошла против государственной машины; она раздавит тебя.

- Брось все, возвращайтесь, - говорила мама. И только батюшка твердо сказал:

- Выедешь - ничего не получишь. Нужно идти до конца. Ты же не для себя стараешься, а для детей. Молись святителю Николаю.

Знакомый адвокат сказал, что суд мне не выиграть: "Закон, что дышло, куда повернешь - туда и вышло". Суд будет защищать интересы префектуры. Надежда только на чудо Божие.

И Господь вершил свои дивные дела: ни одного судебного заседания не было - переносили то на 2, то на 3 месяца по разным причинам. Последнее заседание было назначено на 30 сентября. Узнав об этом, отец Феодор сказал:

- О, Вера, Надежда, Любовь и мать их София - Премудрость Божия! В этот день ничего не может быть плохого.

А я шла по новому витку: супрефектура, префектура, мэрия - везде отказы. Приняли только в Администрации Президента. И сразу стали оформлять на прием к министру. Запомнилось: в день приема у министра в ожидании человек десять. Рядом сидела пожилая женщина, читала акафист. Все напряженно молчали. Один за другим заходили в кабинет люди. И вот я уже одна ждала приема. Вошел в приемную председатель секретариата (мы помнили друг друга еще по предыдущему моему посещению) и очень тепло пожелал мне удачи:

- Мы не всемогущи, написали письмо в мэрию. Но дай Бог вам удачи, дай Бог...

И секретарша также пожелала Божией помощи. Как радостно было на душе! Это было 28 февраля 1997 года.

Мэр ответил на письмо делом. В день памяти иконы Владимирской Божией Матери (нашей венчальной) 8 сентября 1997 года нам сообщили, чтобы мы пришли за смотровым ордером на новую квартиру. И, действительно, 30 сентября "ничего плохого" не произошло - закрыли судебное разбирательство.

- Вымолила, - сказал батюшка. Я удивленно взглянула на него, потому что помнила, как он сам относится к таким словам, но не посмела возразить.

...Как-то раз собралась с дочками к преподробному Сергию в Троице-Сергиеву Лавру. Узнала об этом соседка и попросила взять ее троих детей (4,8,10 лет). Не посмела ей отказать: "Как батюшка благословит". Узнав, что с детьми еду одна, отец Феодор благословил взять лишь среднюю - Машу. Поездка прошла замечательно. Машенька помогала мне: следила за младшей непоседой-дочкой.

Потом батюшка, увидев меня в храме, спросил:

- Как съездили?

- Хорошо, батюшка. Вашими молитвами, - радостно выплеснула я.

Он вздрогнул, как от удара, резко качнул головой и строго оборвал:

- Не моими, а молитвами преподобного Сергия.

Больше этой фразы я никому не говорила, увидев на примере батюшки, как может она ранить.

... Не забыть мне, как привезла на руках в храм четырехлетнюю Ксению, младшую дочку. Она отравилась арбузом: вся покрылась крапивницей, температура подскочила, ничего не ела сутки, а питье вызывало рвоту. И все это на фоне астматических явлений. Она так ослабела, что не поднималась с постели. На следующий день, в праздник усекновения главы св. Иоанна Предтечи привезла ее на руках в храм. Когда поднесла к причастию, батюшка спросил:

- Что случилось?

Коротко объяснила, и батюшка, причастив ее лишь Кровью, перекрестил дочку лжицей. За ящиком нам дали целый пакетик просфор, и моя Ксюша, пока мы были в храме (а мы остались еще на панихиду), ела их. Съест половинку - и уснет. Проснется - еще половинку съест и опять засыпает. После службы она уже шла на своих ножках, правда, с моей помощью, а через неделю мы забыли о болезни вообще.

Батюшка сам имел живую веру в Бога и нас учил во всех обстоятельствах жизни прибегать к молитвенному покрову Божией Матери, предстательству святых, смиряться перед благой волей Божией и уповать на нее.

...В новую квартиру мы переехали со здоровыми детьми. В октябре 1997 года ездили в благословенную дорогую нам Оптину Пустынь. В день празднования Иверской иконы Божией Матери (сколько плакали у нее и в часовне, и в Сокольниках, прося помощи!) уезжали домой. Нас провожал иеромонах Зосима:

- Вы сначала поезжайте в Тихонову Пустынь, - напутствовал он нас, - окунитесь в источнике. И по вере вашей да будет вам, а там уж - домой.

Погода была вполне зимняя: конец октября, а на улице минус один градус, снежок порошит. Поехали, как благословили. Я не смогла даже раздеться, а детки, мои маленькие астматики-детки, быстро сбросили с себя одежду. Ксюше бабушка помогала, и она первая вошла в ледяные целебные воды. Выздоровела сразу. Старшая Ириша не смогла по примеру младшей войти в воду по шею, окунулась по пояс, умыла личико, грудку. Она выздоровела позже - через месяц. Врачи в поликлинике мэрии, где мы наблюдались, не могли поверить в чудо! А девочки первые два года после этого вообще не болели. Даже ОРЗ не было.

Батюшка воспитывал личным примером.

Подошла к нему с очередным вопросом, а он говорит:

- Делай, как я. Вот ты только идешь ко мне, а я вижу, что ты хочешь что-то спросить и молюсь: "Господи, вразуми, научи, что ей ответить. Господи, благослови".

Как просто жилось за его благословение. Наверное, каждому, кто к нему подходил, открывалась воля Божия. И не было даже мысли ослушаться. Каждое благословение принималось как руководство к действию.

...Перешли в новую школу в середине учебного года. Младшая Ксюша из 1 класса, где учили по программе 1-4, попала в класс 1-3. Отстали на полгода, и моей шестилетке пришлось наверстывать программу. Год промучались, не имея поддержки со стороны учителя. И когда в октябре 1999 уже во 2 классе услышала от учительницы те же хлесткие слова "она маленькая", взорвалась и решила перевести дочку в 1 класс к ровесникам, хотя девочка училась на 4, но очень трудно давалась ей учеба. Поехали за благословением к отцу Феодору.

- Взяли благословение учиться, так исполняйте, - был ответ.

- Но, батюшка, там другая программа.

- Меняйте класс.

- В школе нет класса по программе 1-4, - продолжала настаивать я.

- Тогда полгода в куклы играть, - сказал он как отрезал.

Именно эта фраза, его благословение играть в куклы полгода, не позволило мне осуществить свое намерение. Я попала на прием к умному, проницательному, опытному педагогу - директору школы. Она сразу разобралась в ситуации, расставила все по своим местам, и наша учительница из стороннего наблюдателя стала первым помощником. Дорогой батюшка не позволил совершить роковую ошибку.

...В 1996 году, когда сильно болели дети, у меня самой открылись почечные колики. Так скрутило, что ходить не могла. Результат обследования был неутешительным: в правой почке "поселился" камень 5x8 мм. Пришла к батюшке жаловаться.

- О, камень. Он может и раздробиться.

Сказано это было таким тоном, мол, пустяки, не стоит беспокоиться.

Шли годы. Я всегда помнила, что в правой почке сидит камень, хотя колики больше не повторялись, но камень мог расти. Через четыре года появились проблемы с почками: я ждала ребеночка и чувствовала себя неважно. Направили на УЗИ на день памяти преподобного Амвросия Оптинского. На душе тревожно, хотя сердцем чувствую, что в такой день ничего плохого быть не может. Врач долго рассматривала правую почку.

- Песка не нахожу, - заключила она.

- А камень есть? - застыв от напряжения, спросила я.

- Нет. Чистая почка. И вторая оказалась без камня.

...Как-то попросила батюшку помолиться о близком мне человеке, он помолчал и тихо ответил:

- Заметил, чем сильней молишься за человека, тем большим испытаниям он подвергается.

Видно потому духовные чада батюшки, родные и близкие терпят скорби после его кончины, что приобрели такого сильного молитвенника на небесах.

Содержание