Борис Михайлович Лукичев

  Я благодарен Господу за то, что мне посчастливилось быть знакомым с протоиереем Федором Соколовым и даже пройти с ним краткое поприще. Воспоминания о встречах с ним, его образ в моей душе вызывают теплые, добрые чувства. Теперь, когда батюшки не стало, они окрашены в грустные тона, но, как сказал поэт, "печаль моя светла".

Знакомы мы были с отцом Федором с весны 1992 года, когда подстать погоде за окном и переменам в стране начинали проявляться первые ростки сотрудничества органов военного управления Вооруженных Сил Российской Федерации с Русской Православной Церковью. Со времени августовского путча в стране прошло лишь несколько месяцев. Ни в органах власти, ни в обществе в то время не существовало единой государственной или национальной идеи. Институт политработников, идеологический стержень Армии, успешно работавший в условиях прежней власти, после событий 1991 года не мог удержать от развала Вооруженные Силы страны. В этой ситуации в поисках новой нравственной мотивации воинской службы многие, в том числе армейские политработники различных рангов, обратились к традиционным ценностям, вспомнили о своих национальных корнях. Реально ощущая потребность в общении и взаимодействии, не дожидаясь команд "сверху", командиры и воспитатели стали приглашать в части священников. В аппарате командования Вооруженными Силами России офицеры Генштаба, Министерства обороны, крещеные с младенчества или обратившиеся к вере в сознательном возрасте, также искали пути сотрудничества с Церковью. Встречное движение Церкви к Армии, желание священнослужителей окормлять военнослужащих мы ощущали уже давно.

Отзывчивой и доброй душе о. Федора была близка идея союза Армии и Церкви. Благодаря личному опыту срочной службы он хорошо понимал внутреннюю жизнь войсковых коллективов, знал их проблемы и нужды.

В свое время он добросовестно отслужил срочную службу в Воздушно-десантных войсках, проявляя при этом "усердие и разумную инициативу". Командование неоднократно поощряло его и, учитывая авторитет среди товарищей, доверяло ему обязанности младшего командира. Высокий, красивый, крепкого сложения старший сержант Федор Соколов в глазах командования был идеальным примером для молодого пополнения, и ко времени увольнения в запас ему предложили продолжить службу по контракту, либо поступать в воздушно-десантное училище, но он отказался. Его ждала другая стезя.

Позднее отец Федор не раз с удовольствием вспоминал свои молодые годы, проведенные в войсках. Не удивительно поэтому, что нужды и чаяния православных христиан в военной форме были близки и понятны ему.

В декабре 1991 г. в Московскую Патриархию поступило предложение направить своего представителя для участия в первой Европейской конференции капелланов блока НАТО, которая проводилась в Риме в феврале 1992 года. К этому времени отец Федор уже имел прочные связи и опыт взаимодействия с некоторыми частями Вооруженных Сил и Внутренних войск МВД России, дислоцированными в Москве. Кроме того, он много трудился, окормляя верующих в учреждениях Главного управления исполнения наказания МВД РФ (тюрьмах и колониях), расположенных в Московской области.

Может быть, поэтому Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил тогда отца Федора на поездку в Рим. Так получилось, что протоиерей Федор Соколов оказался первым, кто представлял Россию на этом значительном, ставшем позднее традиционным, форуме капелланов армий европейских стран, входящих в НАТО.

На следующую подобную конференцию, в 1993 г., в Будапешт, по поручению руководства Минобороны России было суждено поехать мне. При встрече со мной некоторые военные священники из числа делегатов первой конференции, в частности о. Тимофей - главный капеллан Вооруженных сил Греции, о. Николай - капеллан ВВС Греции, о. Роман - священник храма Главного штаба Вооруженных Сил Румынии, полковник Д. Фризел - координатор службы капелланов группировки войск США в Европе с большой теплотой отзывались об отце Федоре.

Православные священники из Греции рассказывали, что в период работы первой конференции отец Федор перед началом очередного рабочего дня всегда сослужил или сам совершал утренние молебны, и эти служения остались для них незабываемыми.

Как потом мне рассказывал сам отец Федор, во время этой поездки в Италию с ним произошло маленькое чудо. Ему, несмотря на напряженный график работы конференции, ценой невероятных усилий и благоприятного стечения обстоятельств, удалось побывать в городе Бари, приложиться к мощам святителя Николая и привезти на родину в Россию малую толику священного мира, истекающего там от мощей святителя.

С отцом Федором нас познакомил протоиерей Виктор Петлюченко, бывший в то время заместителем Председателя Отдела внешних церковных сношений. Отец Виктор тогда, по благословению Председателя Отдела митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, осуществлял координацию связей Русской Православной Церкви с Вооруженными Силами Российской Федерации. Помню, в марте 1992 я приехал на очередную рабочую встречу с отцом Виктором в ОВЦС и в его кабинете увидел незнакомого мне молодого священника. Отец Виктор представил нас друг другу, и отец Федор, а это был он, тут же пригласил меня к себе в храм Преображения Господня в Тушино. Приглашение с радостью было принято.

Закончив дела в ОВЦС, мы сели в машину о. Федора, которую иначе как драндулет назвать было нельзя. Да и как иначе назовешь восстановленный после списания войсковой вариант крытого брезентом "ЛуАза". На армейском языке он носил название "транспортер переднего края", предназначенный для подачи боеприпасов и пищи бойцам, находящимся на передовой, а также для эвакуации раненых.

Про себя я отметил экзотичность такого транспорта для православного священника, но позже понял символичность этого факта. Кроме того, что он говорил о личной скромности батюшки, такой войсковой автомобиль вполне соответствовал задаче, стоявшей перед отцом Федором. Он вел, образно говоря, большое сражение за восстановление и возрождение храма.

В здании храма тогда шли ремонтно-восстановительные работы, о чем с большим энтузиазмом рассказывал батюшка. Он показал, как мастера выкладывают смальтой образа на стенах и потолке, и, в заключение, подарил мне на память об этой встрече кусочек золотистой смальты, который я до сей поры бережно храню.

Позже наши встречи хоть и сохраняли тепло короткого знакомства, были насыщены напряженной работой. Мы были заняты организацией встречи Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II с Министром обороны Российской Федерации с целью подписания совместного заявления о сотрудничестве между Вооруженными Силами и Русской Православной Церковью. Трудились над созданием Комитета по взаимодействию Армии и Церкви, организовывали его работу, готовились к проведению большой конференции и так далее.

Все эти планы разрабатывались и реализовывались при активном участии протоиерея Федора Соколова. Не случайно поэтому, когда в 1995 году решением Священного Синода был создан Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, отец Федор был назначен заместителем председателя этого Отдела епископа Красногорского Саввы. По общему признанию, он был правой рукой, первым помощником владыки.

В декабре 1994 года министр обороны Греции предложил ознакомиться с работой капелланов греческой армии и с этой целью пригласил в Грецию смешанную делегацию. Решением руководства Минобороны России и священноначалия Русской Православной Церкви в делегацию вошли; от Русской православной церкви священнослужители о. Федор Соколов и о. Сергий Мельникас, от Вооруженных Сил Российской Федерации пригласили преподавателя Военного университета капитана I ранга Носкова Ю.Г. и меня.

Самолет в Грецию улетал рано утром из Шереметьево-II, и отец Федор предложил мне переночевать у него в Tyшино. Я с удовольствием принял приглашение, так как жил в то время на другом конце Москвы. Но помимо удобства в этом предложении меня согревала мысль о простом, "домашнем" общении с симпатичным мне человеком. Вечером батюшка отслужил дома маленький молебен перед предстоящим путешествием. Все присутствующие помолились, а потом сели за хлебосольную трапезу.

Перед сном детки подходили под батюшкино благословение. Младшему сыночку, мечтавшему о военной службе, я, по подсказке отца Федора, подарил свои запасные полковничьи погоны. Мальчик подарку очень обрадовался, схватил погоны, потом застеснялся своего резкого движения и убежал в другую комнату.

В Греции делегацию разместили в пригороде Афин, расположенном довольно высоко в горах. Каждому гостю была выделена монашеская келья. На завтрак и ужин предлагалась простая монастырская трапеза без мяса, с большим количеством овощей, фруктов и обязательным оливковым маслом, которое греки добавляют практически в каждое блюдо, кроме десерта и вина. Этот суровый быт нас вполне устраивал.

Там, в горах, был хрустально чистый воздух. В келиях было прохладно, и первое время в новой обстановке плохо спалось. Лежа темными ночами на жесткой постели, можно было наблюдать в узкое окно, как свежий ноябрьский ветер разгонял плывущие с моря осенние облака, и с неба светили яркие мерцающие звезды.

По вечерам, после многочисленных, порой утомительных встреч и радостных для нас посещений храмов и монастырей, мы собирались в келии у отца Федора и подолгу разговаривали о жизни, о службе, о России. Мы все яснее понимали тогда, как много общего между военной службой и службой православного священнослужителя и обсуждали возможности возрождения института военных священников в Российской армии и на Флоте.

Это была незабываемая деловая, но вместе с тем и паломническая поездка. После официальных мероприятий в Министерстве обороны и в Патриархии Греции, мы совершали поездки по храмам и монастырям Греции. Побывали в храме Иоанна Русского, в монастыре святителя Нектария на острове Эгина и в других местах. Отец Федор взял с собой в поездку из Москвы много керамических лампадок, пасхальных яиц и маленьких подсвечников, изготовленных мастерами Гжели, которые щедрой рукой дарил во время наших встреч.

20 июня 1996 года накануне дня памяти великомученика Феодора Стратилата в моей семье должно было произойти очень важное событие. В храме Воскресения Словущего, стоящего прямо за стенами Свято-Данилова монастыря, над моим десятилетним сыном должно было совершиться таинство святого крещения. В то время, как духовник Свято-Данилова монастыря архимандрит Даниил (Воронин) готовился к таинству, я пошел в церковную лавку монастыря, чтобы купить крестик. Смотрю, мне навстречу, как обычно быстро, идет отец Федор Соколов. Видя его спешащим, я в двух словах объяснил батюшке, что происходит, и просил помолиться за новокрещенного тезку отрока Федора. Я и сегодня убежден, что эта встреча была не случайной. Осознает это и мой сын, отрок Федор, отдавая дань уважения памяти отца Федора Соколова.

В дальнейшем обстоятельства жизни все реже давали мне возможность общаться с отцом Федором. Последняя беседа с ним у меня была в августе 1998 г. во время празднования 600-летия Саввино-Сторожевского мужского монастыря.

Мы встретились в Храме Рождества Пресвятой Богородицы после литургии, которую только завершил служением Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Я увидел отца Федора, выходящим из алтарной части храма, и подошел к нему с поклоном, прося благословения. Он обнял меня, благословил и подарил большую Богородичную просфору. Очень коротко поговорили, и батюшка быстрыми широкими шагами ушел вслед за Патриархом.

Позднее мне много раз доводилось видеть его во время патриарших богослужений и на общественных мероприятиях, но поговорить больше уже не удалось.

Я благодарен Господу за то, что в моей жизни были эти незабываемые встречи и совместные труды с протоиереем Федором Соколовым. Размышляя об этом духовно красивом человеке, прихожу к очевидному выводу, что прожил он свою земную жизнь по нравственному закону и, насколько это возможно, полностью реализовал себя как христианин, как священнослужитель, как человек, почитающий волю Божию.

Воспоминания об отце Федоре неизменно светятся в моей душе, как светит отраженным солнечным светом подаренный им кусочек золотистой смальты на моем рабочем столе.

Содержание