Протоиерей Димитрий Смирнов

  Отец Федор Соколов происходил из очень хорошей и известной православной семьи, которых у нас не так уж много, а такой степени известности буквально единицы. Его дедушка был замечательным церковным писателем, автором книги "Путь к совершенной радости", ставшей катехизаторским учебником. Недавно вышла книга его мамы "Под кровом Всевышнего"; она пользуется большой популярностью и описывает жизнь их семьи. Отец его был в самом хорошем смысле слова традиционным русским священником, и следствием этого явилось то, что все три сына стали священнослужителями, а дочери - регентами. Он был настоятелем московского храма Адриана и Натальи, в котором любил часто служить Патриарх Пимен.

О. Федор - младший из сыновей, человек очень одаренный во всех смыслах: и ростом, и силой, и умом, и красотой, и добротой. Три брата Соколовы стали известны всей Церкви, когда они были избраны Патриархом Пименом на иподиаконское служение и оставались в этом качестве до самой смерти Святейшего, служа ему, как отцу родному. На этом поприще они прошли замечательную школу, проявили и терпение, и послушание, и любовь. Как мне казалось, может я и ошибаюсь, Святейший именно о. Федора больше всего любил, возможно, потому, что он был младшим.

У о. Федора было девять детей. По нашим временам это редкий дар Божий. В Москве не так уж много священников имеют такую большую семью. И этот факт усугубляет наше горе. О. Федор за короткий период сумел создать приход и восстановить очень большой храм Спаса Преображения в Тушино, который прежде являл собой трагический вид разрушения. Он стоял на въезде в Москву, весь пронизанный рельсами, какими-то железками, лишенный куполов и колокольни, в окружении страшной промзоны, словно памятник той жуткой эпохе уничтожения всего доброго, что было в России. Теперь храм преобразил все вокруг; он украшен мозаикой, фресками. За мозаику даже была присуждена Государственная премия - это единственный случай, когда премию дали за работу по украшению церкви.

Кроме настоятельства у о. Федора были другие послушания: сначала он возглавлял отдел по взаимодействию Церкви и Армии, а потом, когда этот отдел развился и во главе его стал владыка Савва, сделался его заместителем. Он работал с Министерством внутренних дел, сам посещал Бутырскую тюрьму, следственные изоляторы. Его труды были плодотворны и успешны. На совместных встречах, а мне тоже приходится иметь дело с военными, я видел, что он очень хорошо расположил к себе людей, служащих в армии, и они его успели полюбить. Об этом свидетельствует и то, что на похоронах было много генералов, приезжал даже заместитель министра внутренних дел, и все они совершенно искренне скорбели об этой утрате.

О значимости о. Федора для жизни нашей Церкви говорит то, что сам Святейший Патриарх Алексий, несмотря на свою всегдашнюю ужасную занятость, сумел найти время, чтобы попрощаться с ним и помолиться о нем. Святейший сам начал отпевание, шесть епископов прощались с о. Федором, ему была оказана архиерейская честь. Божественную литургию в этот день возглавил его старший брат, Сергий, епископ Новосибирский, а отпевание - епископ Савва. Было много духовенства, участвующего в отпевании: на взгляд, более семидесяти человек; и многие священники, для которых не хватило места и облачения, чтобы непосредственно участвовать в самом чине, просто молились в храме. Большинство из тех, кто приехали не к началу службы, уже не могли войти - храм был переполнен народом.

Вот еще некоторое утешительное знамение: местные власти так почитали о. Федора, что дали согласие похоронить его прямо за алтарем, хотя добиться такого разрешения практически невозможно. Уважение к нему было столь велико, что не нашли возможным отказать в такой просьбе. Это также является косвенным свидетельством его авторитета.

Я очень любил о. Федора за его ум, нрав и воистину христианское устроение души, которое меня как-то особым образом настраивало. Общались мы с ним кратко. Был, правда, такой счастливый период в нашей жизни, когда мы три года состояли вместе в Епархиальном совете. Все священники, которые в нем участвовали, были весьма достойные люди, но я каждый раз старался сесть рядом с о. Федором, потому что общение с ним доставляло подлинно духовную радость. Для меня он был человеком необыкновенным, от которого всегда можно было нечто полезное воспринять, чему-то научиться, услышать оценку какого-то события. И что покоряло - он был идеально воспитан, необычайно приветлив, необыкновенно добр, очень осторожен в своих высказываниях Невозможно представить, чтобы он мог сказать что-то лишнее, какое-то неосторожное, резкое или грубое слово.

Наше знакомство продолжалось, я думаю, лет двадцать. Я всегда любовался этим человеком и радовался, что он трудится именно в армейских структурах, потому что он был один из тех, кого не стыдно показать. Такой человек - это слава Церкви. Несмотря на молодость, он своим обликом, словами и деяниями мог вполне адекватно представлять, что есть Русская Церковь, и какие в ней вырастают замечательные люди.

Безусловно, он стал таким не в результате случайного стечения обстоятельств - это плод воспитания, семейной традиции. Сказалось длительное усилие и отца с матерью, и дедушки (о роли бабушки я мало что могу сказать), и, конечно, влияние старших братьев. Владыка Сергий, например, закончил Духовную Академию первым учеником, что свидетельствует о его успехах в освоении богословских наук и его нравственном облике; и избранный им монашеский путь говорит о желании послужить Церкви всей своей жизнью. Это, конечно, тоже не могло не оказать доброго влияния на о. Федора.

Он погиб в день своего Ангела, на память святого Феодора Стратилата, после того, как послужил и помолился со всеми своими прихожанами, которые пришли его поздравить, и причастился Святых Христовых Тайн. Нам не известен Промысл Божий о нем. Просто Господь решил по причине его готовности, христианской спелости, изъять о. Федора из нашей среды, чтобы он жизнь свою продолжил на Небесах.

Содержание