Возвращение

 Всё чаще хочется бросить бестолковую городскую жизнь и уехать в настоящую, русскую Россию. Туда, где живут, например, Борисовы. С ними я познакомился прошлым летом.

…Проехав на "Ниве" от Андреаполя Тверской губернии девяносто километров (из них добрую половину по грунтовке), я вырулил на высокий холм, где в окружении нескольких древних избушек царствовал свежесрубленный из толстых брёвен дом. Крепкий молодой человек лихо подкатил на мотоцикле к дому.

Это был Дмитрий, руководитель фермерского хозяйства "Пчёлка". Вскоре за сколоченным из гладких досок столом во дворе мы беседовали с ним и его родителями о том, какая сила потянула их в этот глухой угол. Оказалось, Валентина Фёдоровна Борисова, в недавнем прошлом преподаватель английского и немецкого языков в ЛИАПе (Ленинградский институт авиационного приборостроения), родом из этих мест.

- От Поташова, где мы жили в предвоенные годы, и следов не осталось, - рассказывает она. - А Паньково лишь благодаря нашему возвращению живо… Мужиков война унесла. Отец мой, Фёдор Абрамович, под Ямполем в безвестной могиле. В 1949 году, чтобы выжить, мама с тремя дочерьми подалась к родственникам в Гатчину. Вырастила, выучила нас, - вздохнув, Валентина Фёдоровна переводит взгляд на внучку Дашу. - Вот и нам скоро учить её надо, а где?

- Выучим, - улыбается Дмитрий.

В Паньково к дяде Валентина Фёдоровна с мужем Иваном Андреевичем и сынишкой ездила каждое лето. Купили ветхую избушку, привели её в порядок.

Сын учился в девятом классе, когда случилось знаковое, как считают Борисовы, событие: дядя подарил племяннику улей, и Дмитрий не на шутку увлёкся пчеловодством. В 1990 году пчёл на зиму пришлось взять в Ленинград. Улей поставили на балконе. А по весне пчёлы начали облёт, вызвав, естественно, немалый переполох среди соседей. Пришлось Борисовым выбирать: либо улей продать, либо окончательно перебраться в деревню. Вышедшие на пенсию Валентина Фёдоровна и Иван Андреевич с лёгким сердцем уехали в деревню. Дмитрий, получивший в ЛИАПе специальность инженера-радиофизика, поступил на заочное обучение в Рыбинскую академию пчеловодства и вскоре женился на Ирине из деревни Тогодь. Четыре года назаду молодых родилась Дашенька. В 1997 году случилась беда. В половодье мелководный, спокойный Тудер так рассвирепел, что разрушил дом, унёс хозяйственные постройки и все шестьдесят с лишним ульев.

- Нам позже в Холме рассказывали, что видели, как по Ловати (в неё впадает Тудер) плыли ульи, - грустно вспоминает Валентина Фёдоровна.

Несчастье это подвигло Борисовых на кардинальное решение: они продали квартиру в Санкт-Петербурге и взялись за строительство новой усадьбы. Возвели её на холме, с которого открывается прекрасный вид. Приобрели около сотни ульев. Вскоре появились в хозяйстве колёсный и гусеничный тракторы, легковой "Форд". На нём Дмитрий без устали ездит в Санкт-Петербург, Новгород, Андреаполь, Холм. Привозит комбикорм, зерно, горючее, запчасти. На подворье, кроме цесарок, две свиньи. Сад в четыре с половиной гектара, семьдесят яблонь.

При желании можно в речке и рыбки наловить...

Проезжая мимо близлежащих деревень, повсюду видел я грязь, запустение, заросшие поля, ржавеющие остатки сельскохозяйственной техники. И на этом фоне - равнодушные, усталые лица. Многие в деревне от безысходности сломались, опустили руки.

Именно сейчас крайне важно, чтобы островки налаженной крестьянской жизни, создаваемые такими людьми, как Борисовы, не только сохранились, но и умножились.

- Всё преодолимо, когда есть воля и желание. Глаза страшатся, а руки делают, - говорит Дмитрий. - Чтобы пасека давала доход, кормила семью (в удачный год один улей даёт не менее пятидесяти килограмм мёда), с марта до глубокой осени надо трудиться. Пчёлы - существа тонкие, небрежности, равнодушия не прощают...

Много сил занимает обработка земли, обустройство дома.

- Город нам многое дал - образование, воспитание, - вторит сыну Валентина Фёдоровна. - Надо возвращать долги, приносить "взятки", как наши пчёлки. Мне думается, в последние годы обозначился весьма любопытный процесс: город выталкивает русскую интеллигенцию, побуждает её возвращаться к своим корням.

Действительно, душе русского интеллигента чужда финансово-спекулятивная атмосфера больших городов с их биржами, притонами, казино. Как-то по дороге между Андреаполем и Пено сели ко мне попутчики - две школьницы и бородатый мужчина в ватнике и сапогах-заколенниках. Мужчина поинтересовался у ребятишек, какой урок у них первый, и, узнав, что "английский", спел детскую песенку на английском языке. Оказалось, попутчик - образованнейший человек. Закончил Харьковский авиационный институт, лесотехническую академию в Мытищах.

А жена его преподавала латынь. Не скучно ли им в пеновской деревеньке Митино? "Отнюдь! - категорично заметил он. - Москва чужая стала, не наша".

В 1923 году в журнале "Красная новь", где печатались Луначарский и Бухарин, появился манифест некоего Михаила Левидова. Вот что он провозглашал: "Уже начинается процесс организованного упрощения культуры. Уже исчезло из обихода молодого поколения это проклятое слово "интеллигент"… Через 20-30 лет исчезнет племя интеллигентов с земли "русской"". Но русская интеллигенция и по сию пору жива и отнюдь не собирается уйти в небытие. Примеров тому в своих поездках по области я встречал предостаточно.

В Пеновском районе, в селе Октябрьское, работает почтальоном талантливый театральный режиссёр Дмитрий Валерьянович Арсеньев. В Торопецком - руководит биостанцией "Чистый лес" доктор биологических наук, профессор с мировым именем Валентин Сергеевич Пажитнов. В деревеньке Жуково Андреапольского района купил старый дом известный российский краевед, автор книг "В поисках дивьего камня", "Тайна янтарной реки" Алексей Сергеевич Попов. Неподалёку, в деревне Колотилово, построил дом и возвёл часовню сын министра образования русский предприниматель Андрей Николаевич Мальников.

В Лихославльском районе возглавила колхоз "Авангард" уроженка тамошних мест актриса Татьяна Агафонова. Это истинные интеллигенты, люди с неравнодушным сердцем.

Пришла пора объединять этих людей, выпекать из "зерён" хлебы, преодолевая местнический снобизм, равнодушие, инерцию власти, делать то, что делали в Татево Рачинские, в Шешурино - Куропаткин, в Андреаполе - Кушелевы… Именно об этом шла речь за "круглым столом" в Андреаполе, где собрались учёные, краеведы, писатели, педагоги. Решено сделать подобные встречи традиционными. Собирается участвовать в них и Валентина Фёдоровна Борисова.

- Знаете, я не очень-то верю тем, кто приезжает в деревню, чтобы просто выжить. В деревне надо не выживать, а жить. Жить - значит радоваться жизни, стремиться сделать её лучше, красивее, рожать детей, строить.

Борисовы живут красиво. В свободное от трудов время Валентина Фёдоровна читает русскую классику. Иван Андреевич берёт в руки гитару. Дмитрий садится за фортепьяно, и тогда разносится над валдайскими холмами музыка любимого ими Свиридова.

Но чувство тревоги не покидало меня, когда уезжал я из этих мест. Ибо знаю уже немало примеров того, как "помогает крестьянину" принятый Государственной Думой Закон об использовании земель сельскохозяйственного назначения. Особенно притягательны для состоятельных людей живописные озёра и реки, богатые дарами природы леса Пеновского, Андреапольского, Торопецкого, Осташковского районов. Ещё на подъезде к Осташкову вас встречает реклама, указующая, где можно оформить земельные сделки. Цены от 150 долларов за сотку и выше. Сейчас здесь начались криминальные земельные разборки и, как пишет газета "Вече Твери", убиты несколько человек. Грядут, очевидно, и новые конфликты. В некоторых районах области предприимчивые люди, "работая на опережение", заполучили уже в личное владение паи на десятки гектаров земли.

Поселившись здесь, принесут они с собой и тот дух, который гонит интеллигенцию из оккупированной ими Москвы. Профессор Александр Панарин в статье "Дезертирство элит в эпоху катастроф", опубликованной в журнале "Трибуна русской мысли", по-моему, совершенно чётко обосновал, к чему приведёт свободная продажа земли. Это, как считает автор, "станет источником новой ренты для бесчисленных грабителей и авантюристов, ставших глобалистами, т.е. ушедших с высокозащищённого пространства Запада в утратившие государственную защиту российские просторы. Вскоре наиболее ценные земли, способные быть площадками высокоэффективных производств, промышленной и социально территориальной инфраструктуры, будут скуплены за бесценок, а их владельцы обложат российских промышленников и всё население в целом новой данью - платой за аренду собственной территории. И без того малоконкурентная российская промышленность окончательно утратит конкурентоспособность, а населению придётся, судя по всему, потесниться, сосредоточившись в мало удобных для жизни местах и новых резервациях".

Мы, полагаю, ещё не раз горько покаемся в своей излишней доверчивости. Стоимость обещаний, которыми нас покупают в период предвыборных кампаний, ничто по сравнению с ценой земли, которую мы продаём. И нет сегодня никакой уверенности в том, что молох грабительского капитализма не опустится с беспощадностью на головы романтиков Борисовых и других им подобных людей, рассчитывающих только на свой подвижнический труд.

- Обороняться будем, - сказал мне живущий в деревне приятель, к которому я завернул на обратном пути. - Надо, чтобы поднялся с колен, распрямился русский человек, обрёл спокойное достоинство и ответственность за судьбу Отечества.

Тут никто, кроме нас самих, нам не поможет...