"Спецназ" Третьего Рима

 27 марта - День поминовения жертв депортации.

В марте 1920 г. 85 лет назад 35 тысяч ставропольских и терских казачьих семей были высланы из Северной Осетии в степи Ставрополья

Российское казачество - это не что иное, как деятельное практическое воплощение русской идеи в противоборстве с окружающими враждебными силами.

Казачество - не этнос, не национальность и не сословие. Считать так - значить умалять достоинство и подвиг нашего казачества, которое имеет вселенское значение на весах истории. Казачество - это самоорганизующаяся, выработавшая особый жизненный и служебный уклад, наиболее деятельная, мужественная и жертвенная часть богоносного русского народа, которой досталась миссия служения Божию замыслу о России как Третьем Риме, удерживающем мiровое зло.

Духовным и воинским подвигом наших предков и верностью Закону Божию наша вселенская православная имперская государственность заслужила у Бога особое призвание в человеческой истории - противостоять злу во всех его проявлениях, именно поэтому историческая жизнь и миссия казачества - это непрестанная война против сил зла и именно поэтому казак - прежде всего мужественный воин. Без этого служения казачество потеряло бы смысл своего существования и превратилось бы в мелкий эгоистичный народец, подобный многим - именно к этому ведут как самостийники-казакийцы, так и насадители таких теорий от мiровой закулисы, стремящейся устранить все препятствия своему мiровому господству и потому желающей ослабления как казачества, так и России в целом.

В своей удивительной и красивой истории наше казачество, собственно, и совершило геополитическое чудо Третьего Рима, первопроходчески расширив просторы должной православной государственности на шестую часть земли. Важнейшим условием для этого подвига была верность Православию и получаемая за это в награду Божия помощь, без которой это геополитическое чудо было бы невозможно.

И личное бесстрашие казака-воина основывалось прежде всего на глубокой вере в Бога и стремлении послужить Русскому делу как делу Божию даже ценою своей земной жизни.

Вообще вся Русская армия всегда была больше, чем просто армия. Русское воинство отличалось от армий других стран мiра тем, что защищало не только материальные и территориальные ценности и национальные интересы своей страны, но и вселенскую удерживающую государственность Третьего Рима, препятствующую распространению мiрового зла и греха как нормы.

Казачество же было в передовых рядах этого Русского воинства в охранении государственности как от внешних, так и от внутренних врагов. Русское казачество было столь неотъемлемой частью российской православной государственности, что после её сокрушения в 1917 году оно потеряло главный - историософский - смысл своего существования как щита и "спецназа" Третьего Рима. Оно, правда, оказало наибольшее сопротивление коммунистической власти, став плацдармом для Белых армий, но в условиях всеобщей смуты, как и всё Белое движение, не смогло вести борьбу на основе верной русской идеологии (за исключением краткого периода генерала М.К. Дитерихса на Дальнем Востоке, где казачество также сыграло очень важную роль).

Не удивительно и то, что богоборцы-большевики в своей борьбе против "черносотенной национальной культуры русского народа" (Ленин) нанесли особо страшный удар по его активной части, устроив геноцид казачества, как своего наиболее упорного противника уже в годы Гражданской войны (известная ныне секретная директива Свердлова от 24.01.1919 о "поголовном истреблении" контрреволюционного казачества), а затем в годы коллективизации и безбожной пятилетки.

Вследствие непрерывных репрессий и социальной унификации в советской России казачество не смогло сохранить даже свой традиционный быт. И, к сожалению, когда после падения коммунистической власти в 1991 г. началось движение за возрождение казачества, большинство его участников уже не имели прежнего имперского служебного самосознания. Они не понимали, что возрождение истинного казачества невозможно без возрождения православной государственности и служения ей. Существование независимого от неё казачества (как того время от времени хотели некоторые честолюбивые самостийные атаманы ещё в смуте Гражданской войны) означало бы - повторим - превращение казаков в маленькую, беззащитную перед мiровой закулисой мелочную народность "как все" с отказом от своей уникальной государственной роли "спецназа" вселенской удерживающей Империи.

Посткоммунистическое "возрождение" казачества ельцинского периода выразилось в основном во внешних формах: бутафорских мундирах, самодельных орденах, чинах и криках "Любо!" (как Ельцину, так и Зюганову) при забвении служебной сути казачества.

Не удивительно, что такое "возрождение" казачества не устояло ни перед искушением получить особый статус от нынешней проамериканской власти РФ, ни перед приманкой "особого этноса" и даже "народа", отличного от русского. Насаждением этой теории сначала занимались австрийцы и немцы, стремясь оторвать казачество от России, а в годы холодной войны - американцы, провозгласившие в 1959 г. в своём "Законе о порабощённых нациях" некую "Казакию", оккупированную "русским коммунизмом".

В 1980-1990-е годы для поощрения казачьего сепаратизма распространялось немало соответствующих изданий, щедро печатаемых на чьи-то деньги, и нет ничего удивительного в том, что в переписи населения РФ 2002 года 140 тысяч человек указали себя по национальности не русскими, а казаками! Не понимают они, что лишение казачества русского самосознания ведёт и к его духовному обмельчанию, и к ослаблению России. Не будет России, не будет и казачества.

Между тем истинное возрождение русского казачества возможно, если правильно решить два вопроса:

1) при каких условиях и на каких территориях в наше время можно реально восстановить подобие прежнего казачьего быта и самоорганизации?

2) какое воплощение в наше время может и должен найти казачий дух особого воинского сословия - "спецназа" Третьего Рима?

I. Отвечая на первый вопрос, необходимо признать, что на большинстве прежних казачьих территорий, давно унифицированных административным устройством и СССР, и современной РФ, восстановление казачьих войск в виде некой точной копии прежних - и утопичная, и ненужная самоцель. Ведь и раньше, когда Империя обгоняла в своём росте территории казачьих войск, они становились ненужными и упразднялись, а казачество передвигалось на новые рубежи как щит. Сегодня в таком же качестве казачество могло бы сыграть подобную роль именнотам, где наш народ нуждается в обороне от врагов.

Таких уровней обороны можно выделить три. Первый - на российских территориях, отрезанных от России по искусственным большевицким границам и вопреки воле проживающего там населения, незаконно включённых в состав новообразованных самопровозглашённых государств. Отчасти это именно казачьи земли, как Южная Сибирь, прирезанная к Казахстану. Создание там казачьих организаций, станиц и территорий компактного проживания могло бы стать как минимум важной формой защиты интересов всего коренного русского населения этих земель, а как максимум - средством подготовки их будущего легального воссоединения с Россией. Такие формы казачьей организации были бы уместны и на территории нынешней самостийной Украины (Малороссии) - т. е. на родине русского казачества, и в Приднестровье (казаки-добровольцы уже внесли там свой вклад в отстаивание русской независимости), и на древних русских землях в составе прибалтийских государств.

Разумеется, развитие и успех воссоздания таких казачьих структур немыслимы без соответствующей поддержки и государственной политики российской власти. От нынешней власти этого ожидать не приходится, но нравственный императив казачьего движения должен гласить: надо служить Русскому православному делу как делу Божию, независимо от сегодняшних шансов на успех и не исчисляя Божиих сроков.

Второй уровень - территории вдоль границ нынешней РФ, нуждающиеся в обороне от внешних воздействий. Это прежде всего Северный Кавказ и Дальний Восток вдоль границы с Китаем для её обороны от нелегальной иммиграции. Насаждение на этих территориях вооружённых казачьих станиц (в частности, с административным возвращением казакам земель, прирезанных большевиками Чечне), с предоставлением им льгот и государственной поддержки также возможно, конечно, только в виде специальной государственной программы в сотрудничестве с министерством обороны. Это касается не только казаков по происхождению, но всех тех русских, которые хотят стать казаками для более жертвенного служения России.

Третий уровень казачьей обороны - в глубине самой России для защиты нашего народа от натиска этнических криминальных группировок и всевозможных видов инородческой мафии. Причём не только в Ставропольском и Краснодарском краях, Астраханской, Волгоградской и Ростовской областях, где положение очень напряжённое, но и в Центральной России, особенно в крупных городах и в самой столице. Один из главных признаков современного казака - оборонномобилизационное мышление. Такие казачьи структуры должны возникать явочным порядком и по типу добровольческих народных дружин, и в виде производственных артелей или других видов экономической деятельности с целью самофинансирования. Важным в этом случае является получение поддержки не от центральной власти, а от местных администраций и правоохранительных органов, которые в принципе должны быть заинтересованы в наведении порядка. Конечно, для этого следует вводить в местные структуры власти соответствующих неподкупных русских людей.

Чрезвычайно важно под руководством бывших и действующих военнослужащих организовывать молодёжные центры военно-патриотического воспитания на основе казачьих традиций. На их основе необходимо срочно создавать казачьи патрули для систематических акций против развратной уличной рекламы, деятельности сектантов и наркоторговцев, охранять граждан от разгула инородческой мафии.

По словам одного из современных казачьих атаманов-предпринимателей с деятельным складом этого типа: "Казачество - это система выживания славян в условиях враждебного окружения" (В.П. Мелихов). И эта система должна воспроизводиться нашим народом везде, где это требуется, включая создание корпоративных казачьих структур на крупных предприятиях, при правоохранительных, природоохранных и иных службах.

Образно говоря, задачу казачества в наше время можно сформулировать следующим образом: воссоздание по всей территории исторической России явочным порядком очагов и инфраструктуры подлинной русской жизни в условиях антирусской власти с гибкими формами сопротивления ей соответственно конкретным потребностям и возможностям - от сотрудничества с достойными представителями власти до смены недостойных. Такие очаги уже создаются (в виде примера можно привести казачью общину "Спас" г. Обнинска Калужской области во главе с атаманом И.К. Лизуновым).

II. Что же касается второго вопроса: какое воплощение в наше время может и должен найти казачий дух рыцарского ордена или "спецназа" Третьего Рима? - вкратце можно сказать, что он должен быть направлен на максималистскую цель: восстановление исторической православной государственности во главе с Помазанником Божиим - только при такой цели можно надеяться на Божию помощь. Если раньше в русской истории казачество служило её укреплению и тем самым Божию замыслу о России, то теперь оно должно послужить её восстановлению, ибо без этого казачество теряет смысл своего существования. То есть русский народ должен в данную историческую эпоху выделить из себя на основе традиций и духа старого казачества новое казачество, соответствующее потребностям времени и его вызовам.